Щеки Изабеллы вновь порозовели. Она потупила глаза и в замешательстве принялась перебирать тонкими пальцами оборки своего платья.
– Это следует понимать так, что вы меня соблазняете?
– Помилуй Бог, кузина, вовсе нет! Это вы меня соблазняете.
– Я?!
– Ну да. Ведь наш разговор вели вы, а я лишь пассивно поддерживал его. И именно вы спровоцировали меня на это предложение.
Изабелла еще больше смутилась.
– Поверьте, кузен, я ни о чем таком и не думала.
Филипп внимательно посмотрел ей в глаза:
– Вижу, вы не лукавите.
– Я же говорю, что вы ошибаетесь.
– Э нет, кузина, все не так просто. Может, сознательно вы не собирались провоцировать меня, но где-то в глубине души вам очень хотелось, чтобы я предложил вам свою любовь.
– Любовь? – произнесла вконец обескураженная Изабелла. – А вам не кажется, что вы слишком вольно трактуете это слово? Любовью нельзя разбрасываться направо и налево. Но вы, похоже, говорите о любви всем женщинам, которых хотите соблазнить.
– Вы рассуждаете точно так же, как Бланка, – с недовольным вздохом заметил Филипп.
Изабелла усмехнулась:
– То-то я и гляжу, что слишком уж близко к сердцу вы приняли пошлые остроты Маргариты и Фернандо. У меня сразу возникло подозрение, что вы ушли от кузины Бланки не солоно хлебавши, и потому были так взвинчены.
Теперь пришла очередь краснеть Филиппу. Однако он быстро совладал с собой и отпарировал:
– Если вы так проницательны, принцесса, то, может, скажете, почему кузен Эрик Датский смотрит на меня с таким видом, будто я сейчас отбиваю у него невесту. Кажется, он безнадежно влюблен в одну известную нам обоим даму, которая явно не спешит отвечать ему взаимностью.
– Но ведь она замужем, – возразила Изабелла, впрочем, без особой убежденности.
– Ну и что? Это же не мешает ей заигрывать с Гамильтоном.
Изабелла недоуменно взглянула на него:
– О чем вы говорите, кузен?
Ее изумление было таким неподдельным, что Филипп растерялся.
– Неужели я ошибся? Почему-то я был уверен, что это по вашей просьбе кузен Эрик выхлопотал для барона приглашение в Кастель-Бланко.
– Да, по моей. Об этой услуге меня попросила кузина Иверо. Сейчас она не в ладах с Маргаритой, недавно они крепко поссорились...
– Я знаю. Из-за ее брата.
– Вот именно. Поэтому Елена не хотела сама обращаться к Маргарите и попросила меня. Ну а я переадресовала эту просьбу кузену Эрику, который хорошо знает Гамильтона по балканской кампании.
– Понятно, – сказал Филипп, а после короткой паузы добавил: – И все же странно. Мне казалось, что кузина Елена всерьез увлечена Гастоном д’Альбре.
Изабелла пренебрежительно фыркнула:
– Да бросьте вы, в самом деле! Если Елена кем и увлечена, так это своим братом. А что касается Гастона д’Альбре, то разве можно принимать его всерьез, когда он сам несерьезный? Вы уж простите за прямоту, но у меня сложилось весьма неприглядное мнение о вашем друге. Он груб, до крайности пошл, настырен, к тому же похотлив, как мартовский кот.
– В самую точку, – улыбнулся Филипп. – Таков наш Гастон. Быстро же вы его раскусили!
– Кстати, – сказала Изабелла, косясь в сторону. – Еще об одном вашем друге. Кажется, господин де Шатофьер победил.
С некоторым усилием Филипп оторвал взгляд от глубокого выреза ее платья и посмотрел в том же направлении. Последний из выпивох – противников Эрнана только что отключился, и теперь Шатофьер принимал поздравления от компании Маргариты. Он стоял, выпятив грудь, и, чуть пошатываясь, держался за спинку кресла.
– Черти полосатые! Да ведь он пьян!
– Разумеется! Как же ему быть трезвым после такой залихватской попойки?
– Э нет, моя принцесса. Вы просто не знаете Шатофьера. Ни с того ни с сего он никогда не пьянеет. И если он пьян, значит, имеет на то основания.
Тем временем Эрнан взял в обе руки два наполненных вином кубка и неуверенной поступью двинулся через зал к Филиппу.
– Великолепный и грозный сеньор Эрнан де Шатофьер, граф Капсирский, – заорал он, довольно удачно подражая главному герольду турнира, – вызывает на поединок великолепного и грозного сеньора Филиппа Аквитанского, принца Беарнского, верховного сюзерена Мальорки и Минорки... э-э... графа Кантабрии и Андор-р-ры! – Это последнее раскатистое «р-р-р» было произнесено так звучно и с таким смаком, что все присутствующие в зале, кто еще оставался при своей памяти, дружно захохотали.
– Неужели он играет? – с сомнением произнесла Изабелла. – Уж больно естественно у него все получается.
– Я думаю, – предположил Филипп, – что при необходимости он просто позволяет хмелю ударить себе в голову. Но сколько бы он ни выпил, ни капли здравомыслия не теряет.
Подойдя к ним, Эрнан поставил оба кубка на стол и бухнулся в соседнее кресло.
– Ну что, государь, посоревнуемся?
– Не возражаю, – ответил Филипп, внезапно почувствовав настоятельную потребность дозаправиться. Он взял в руки один из принесенных Эрнаном кубков, сделал приличный глоток и спросил: – Что стряслось, дружище? Почему ты пьян?
Шатофьер бросил быстрый взгляд на Изабеллу и, сохраняя пьяное выражение лица, но совершенно трезвым голосом заговорил:
– Слушай меня внимательно, Филипп... И пей, пей, не смотри на меня так... И вы, сударыня, тоже – сделайте вид, что я несу пьяный вздор... Так вот, сейчас я отключусь, а ты через час-полтора возвращайся к себе. Нам надо потолковать. Понял?
– Да. Но что...
– Об этом позже. Одно скажу: дело серьезное... Гм, ладно. Только что мне стало известно, что твой брат Робер плетет против тебя заговор. Но не тревожься понапрасну – я держу ситуацию под контролем... И еще раз повторяю: через час, максимум через полтора часа я жду тебя в твоих покоях. – Он снова взглянул на Изабеллу. – Ну, хорошо. Крайний срок – два пополуночи. Если в четверть третьего тебя не будет, я тебе голову оторву. Уразумел?
– Да.
– А вас, сударыня, – обратился он к арагонской принцессе, – убедительно прошу держать все услышанное вами в тайне.
– Безусловно, граф, – кивнула она.
– Вот и ладушки! – Эрнан одним духом осушил свой кубок и пьяно завопил: – Где вино, черт возьми? Куда делись слуги? Эй вы, свиньи ленивые, несите еще вина.
С этими словами он запустил пустой кубок в ближайшего лакея, грузно откинулся на спинку кресла, умиротворенно закрыл глаза, а спустя пару секунд раздался могучий храп, который вызвал новый приступ гомерического хохота в окружении Маргариты.
– Отнесите господина графа в его покои, – велел Филипп двум подошедшим лакеям. – Нет-нет, возьмите третьего – вдвоем вы его уроните... А еще лучше, если вас будет четверо.
Когда четыре лакея вынесли Шатофьера из банкетного зала и смех пирующих поутих, Изабелла спросила у Филиппа:
– Он что, вправду заснул?
– Похоже на то. Но через полчаса он проснется и будет свеженький, как огурчик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167