очевидно, он неплохо знал столичных дам. – Гм... Зато от их мужей я благодарности не дождусь».
– Итак, вы утверждаете, – он опять повернулся к братьям, – что дон Фелипе обесчестил вашу сестру.
– Да! – ответил хор в девять глоток.
– И наш дом, – добавил Диего.
– О доме пока речь не идет. Разберемся сначала с сестрой. Она жаловалась вам на дона Фелипе?
Диего де Сан-Хуан изумленно вытаращил глаза.
– Что-что? – сиплым голосом переспросил он.
– Жаловалась ли она, повторяю, что дон Фелипе наглумился над ней?
Братья были ошарашены таким толкованием их обвинения.
– Нет, ваше высочество, не жаловалась, – первым опомнился Диего. – Боюсь, вы превратно поняли нас. Он не глумился над ней... То есть, на самом деле он наглумился, но он не...
– Так что же он сделал, в конце-то концов?
– Он... э-э... Сестра сама... э-э...
– Полно вам мычать! – прикрикнул дон Альфонсо, еле сдерживаясь, чтобы не расхохотаться. – Вы хотите сказать, что она по своей воле спала с ним?
– Ну...
– Так да или нет?
– Да, ваше высочество. Но...
– Тогда я ничего не понимаю, господа. – Дон Альфонсо скривил озадаченную гримасу. – Какие у вас могут быть претензии к дону Фелипе? Он вел себя как истинный кабальеро, в чью обязанность вменяется всячески угождать даме.
Диего громко застонал, сообразив наконец, что ни о каком правосудии речи быть не может. Королевская Фемида повернулась к нему спиной, а его семья стала объектом насмешек со стороны первого принца Кастилии.
– Но ведь он соблазнил ее! – воскликнул младший де Сан-Хуан, еще не понявший, что к чему. – Он обесчестил нашу сестру, наивную, неопытную, доверчивую...
– Ладно, – как от назойливой мухи, отмахнулся от него дон Альфонсо. – Я сам займусь этим соблазнителем, – он кивнул в сторону Филиппа. – А вы ступайте разбирайтесь с сестрой. Боюсь, ее ожидают весьма неприятные минуты.
– Но...
– Никаких «но»! Прошу освободить замок, господа. Я уже сказал вам, что сам разберусь с доном Фелипе. Вы чем-то недовольны?
Разумеется, братья были недовольны. Тем не менее возражать сыну своего короля они не осмеливались и лишь бросали на Филиппа злобные взгляды.
Когда они, подталкиваемые пиками хохочущих стражников, убрались восвояси, и ворота замка за ними захлопнулись, дон Альфонсо, весело посмеиваясь, подошел к Филиппу.
– Рад познакомиться с вами, дон Фелипе, – сказал он.
Филипп сдержанно поклонился:
– Я весь к вашим услугам, дон Альфонсо.
К ним приблизился падре Антонио. Лицо его выражало глубокое облегчение.
– Да благословит Бог ваше высочество, – сказал он. – Если бы не вы, эти дикари затеяли бы бойню. Само Провидение привело вас в наш дом.
– Ну, если вы считаете моего отца Провидением, то так оно и есть, – улыбнулся дон Альфонсо. – И между прочим. Как раз перед тем, как начался весь этот сыр-бор, нас пригласили к столу. Надеюсь, ужин еще не остыл.
Ужин прошел почти без разговоров. Лишь после того, как подали десерт, дон Альфонсо, потягивая небольшими глотками вино, хитровато прищурился и обратился к Филиппу:
– А вы весело проводите время, как я погляжу. И часто вы попадаете в такие истории?
– Да нет, – смущенно ответил Филипп. – Это впервые.
– И, небось, только потому, что остолопы, вроде братьев де Сан-Хуан, большая редкость в этих Богом забытых краях. Если я не ошибаюсь, скоро исполнится год, как вы перебрались сюда из Сантандера. Вам здесь еще не наскучило?
Филипп нахмурился и промолчал.
Тогда дон Альфонсо попытался подступиться к нему с другой стороны:
– И вообще, я не могу понять, как вам удается управлять графством из этой глуши.
– И все-таки удается, – немного оживился Филипп. – Притом весьма успешно. Сейчас дела в Кантабрии обстоят как никогда хорошо. Можете сами убедиться. – Он повернулся к падре, который молча слушал их разговор: – Дон Антонио, каков был общий доход графства за прошлый год? Хотя бы приблизительно. И в галльских скудо, пожалуйста.
– Тридцать три тысячи восемьсот пятьдесят один скудо и девять сольдо, – тот же час ответил преподобный отец. – Вчера я просматривал отчеты, поэтому помню точную цифру.
На лице дона Альфонсо появилось выражение искреннего удивления.
– Тридцать три тысячи скудо? Не может быть! Мои личные владения, а они почти вдвое больше Кантабрии, даже в лучшие годы не приносили столько прибыли.
– Тем не менее, таков мой доход за минувший год, – с самодовольной улыбкой констатировал Филипп и вновь обратился к падре: – Какая часть этой суммы была истрачена на содержание замков, войска, чиновников и слуг, снаряжение кораблей, расширение хозяйства – ну, и на все прочее?
– Ни единого динара, монсеньор.
– Как же так?
– Вы забыли, что еще с позапрошлого года в вашей казне оставалось не востребованными свыше пятнадцати тысяч скудо. Из них семь я ссудил под проценты евреям Шимону из Мадрида и Ицхаку из Билибао, а оставшиеся восемь тысяч пошли на уплату налога в королевскую казну и на текущие расходы. Две недели назад был получен первый взнос от упомянутых мной ростовщиков. Вот на эти деньги мы сейчас и живем.
– Таким образом, – произнес Филипп, с улыбкой глядя на озадаченного дона Альфонсо, – в данный момент активное сальдо моей казны превышает тридцать тысяч скудо – целая гора золота, которая просто лежит в моих сундуках... Э, нет, преподобный отец качает головой. Видимо, нашел еще несколько евреев, чтобы дать им ссуду под грабительские проценты... Нет?.. Ах, да, вспомнил – индийские пряности. По подсчетам дона Антонио, в течение следующих двух лет эти вложения принесут полтораста тысяч чистой прибыли. Правда, это довольно рискованное предприятие, зато очень выгодное. Так что риск оправдан... Гм, я сказал что-то смешное, дон Альфонсо?
Кастильский принц действительно украдкой ухмылялся, и это не ускользнуло от внимания Филиппа.
– Прошу прощения, – немного смущенно ответил дон Альфонсо. – Я просто подумал, что вы чертовски ловко перевели разговор со своей персоны на хозяйственные дела. Знаете, дон Фелипе... Да, кстати. Мне кажется, что мы чересчур официальны. Девять лет – не такая большая разница в возрасте, чтобы помешать нам называть друг друга кузенами.
Филипп улыбнулся ему в ответ:
– Полностью согласен с вами, кузен. В конце концов, мы троюродные братья.
– Значит, договорились, – удовлетворенно произнес дон Альфонсо. – Так вот, дорогой мой кузен Аквитанский, я просил бы вас не притворяться, будто вы не догадываетесь о цели моего визита. За минувший год мой отец трижды писал вам, приглашая в Толедо, но всякий раз вы под благовидным предлогом откладывали свой приезд. Наконец его терпение иссякло, и он поручил мне во что бы то ни стало вытащить вас из этой дыры и привезти с собой. Между прочим, преподобный Антонио тоже считает, что вам пора переменить обстановку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167
– Итак, вы утверждаете, – он опять повернулся к братьям, – что дон Фелипе обесчестил вашу сестру.
– Да! – ответил хор в девять глоток.
– И наш дом, – добавил Диего.
– О доме пока речь не идет. Разберемся сначала с сестрой. Она жаловалась вам на дона Фелипе?
Диего де Сан-Хуан изумленно вытаращил глаза.
– Что-что? – сиплым голосом переспросил он.
– Жаловалась ли она, повторяю, что дон Фелипе наглумился над ней?
Братья были ошарашены таким толкованием их обвинения.
– Нет, ваше высочество, не жаловалась, – первым опомнился Диего. – Боюсь, вы превратно поняли нас. Он не глумился над ней... То есть, на самом деле он наглумился, но он не...
– Так что же он сделал, в конце-то концов?
– Он... э-э... Сестра сама... э-э...
– Полно вам мычать! – прикрикнул дон Альфонсо, еле сдерживаясь, чтобы не расхохотаться. – Вы хотите сказать, что она по своей воле спала с ним?
– Ну...
– Так да или нет?
– Да, ваше высочество. Но...
– Тогда я ничего не понимаю, господа. – Дон Альфонсо скривил озадаченную гримасу. – Какие у вас могут быть претензии к дону Фелипе? Он вел себя как истинный кабальеро, в чью обязанность вменяется всячески угождать даме.
Диего громко застонал, сообразив наконец, что ни о каком правосудии речи быть не может. Королевская Фемида повернулась к нему спиной, а его семья стала объектом насмешек со стороны первого принца Кастилии.
– Но ведь он соблазнил ее! – воскликнул младший де Сан-Хуан, еще не понявший, что к чему. – Он обесчестил нашу сестру, наивную, неопытную, доверчивую...
– Ладно, – как от назойливой мухи, отмахнулся от него дон Альфонсо. – Я сам займусь этим соблазнителем, – он кивнул в сторону Филиппа. – А вы ступайте разбирайтесь с сестрой. Боюсь, ее ожидают весьма неприятные минуты.
– Но...
– Никаких «но»! Прошу освободить замок, господа. Я уже сказал вам, что сам разберусь с доном Фелипе. Вы чем-то недовольны?
Разумеется, братья были недовольны. Тем не менее возражать сыну своего короля они не осмеливались и лишь бросали на Филиппа злобные взгляды.
Когда они, подталкиваемые пиками хохочущих стражников, убрались восвояси, и ворота замка за ними захлопнулись, дон Альфонсо, весело посмеиваясь, подошел к Филиппу.
– Рад познакомиться с вами, дон Фелипе, – сказал он.
Филипп сдержанно поклонился:
– Я весь к вашим услугам, дон Альфонсо.
К ним приблизился падре Антонио. Лицо его выражало глубокое облегчение.
– Да благословит Бог ваше высочество, – сказал он. – Если бы не вы, эти дикари затеяли бы бойню. Само Провидение привело вас в наш дом.
– Ну, если вы считаете моего отца Провидением, то так оно и есть, – улыбнулся дон Альфонсо. – И между прочим. Как раз перед тем, как начался весь этот сыр-бор, нас пригласили к столу. Надеюсь, ужин еще не остыл.
Ужин прошел почти без разговоров. Лишь после того, как подали десерт, дон Альфонсо, потягивая небольшими глотками вино, хитровато прищурился и обратился к Филиппу:
– А вы весело проводите время, как я погляжу. И часто вы попадаете в такие истории?
– Да нет, – смущенно ответил Филипп. – Это впервые.
– И, небось, только потому, что остолопы, вроде братьев де Сан-Хуан, большая редкость в этих Богом забытых краях. Если я не ошибаюсь, скоро исполнится год, как вы перебрались сюда из Сантандера. Вам здесь еще не наскучило?
Филипп нахмурился и промолчал.
Тогда дон Альфонсо попытался подступиться к нему с другой стороны:
– И вообще, я не могу понять, как вам удается управлять графством из этой глуши.
– И все-таки удается, – немного оживился Филипп. – Притом весьма успешно. Сейчас дела в Кантабрии обстоят как никогда хорошо. Можете сами убедиться. – Он повернулся к падре, который молча слушал их разговор: – Дон Антонио, каков был общий доход графства за прошлый год? Хотя бы приблизительно. И в галльских скудо, пожалуйста.
– Тридцать три тысячи восемьсот пятьдесят один скудо и девять сольдо, – тот же час ответил преподобный отец. – Вчера я просматривал отчеты, поэтому помню точную цифру.
На лице дона Альфонсо появилось выражение искреннего удивления.
– Тридцать три тысячи скудо? Не может быть! Мои личные владения, а они почти вдвое больше Кантабрии, даже в лучшие годы не приносили столько прибыли.
– Тем не менее, таков мой доход за минувший год, – с самодовольной улыбкой констатировал Филипп и вновь обратился к падре: – Какая часть этой суммы была истрачена на содержание замков, войска, чиновников и слуг, снаряжение кораблей, расширение хозяйства – ну, и на все прочее?
– Ни единого динара, монсеньор.
– Как же так?
– Вы забыли, что еще с позапрошлого года в вашей казне оставалось не востребованными свыше пятнадцати тысяч скудо. Из них семь я ссудил под проценты евреям Шимону из Мадрида и Ицхаку из Билибао, а оставшиеся восемь тысяч пошли на уплату налога в королевскую казну и на текущие расходы. Две недели назад был получен первый взнос от упомянутых мной ростовщиков. Вот на эти деньги мы сейчас и живем.
– Таким образом, – произнес Филипп, с улыбкой глядя на озадаченного дона Альфонсо, – в данный момент активное сальдо моей казны превышает тридцать тысяч скудо – целая гора золота, которая просто лежит в моих сундуках... Э, нет, преподобный отец качает головой. Видимо, нашел еще несколько евреев, чтобы дать им ссуду под грабительские проценты... Нет?.. Ах, да, вспомнил – индийские пряности. По подсчетам дона Антонио, в течение следующих двух лет эти вложения принесут полтораста тысяч чистой прибыли. Правда, это довольно рискованное предприятие, зато очень выгодное. Так что риск оправдан... Гм, я сказал что-то смешное, дон Альфонсо?
Кастильский принц действительно украдкой ухмылялся, и это не ускользнуло от внимания Филиппа.
– Прошу прощения, – немного смущенно ответил дон Альфонсо. – Я просто подумал, что вы чертовски ловко перевели разговор со своей персоны на хозяйственные дела. Знаете, дон Фелипе... Да, кстати. Мне кажется, что мы чересчур официальны. Девять лет – не такая большая разница в возрасте, чтобы помешать нам называть друг друга кузенами.
Филипп улыбнулся ему в ответ:
– Полностью согласен с вами, кузен. В конце концов, мы троюродные братья.
– Значит, договорились, – удовлетворенно произнес дон Альфонсо. – Так вот, дорогой мой кузен Аквитанский, я просил бы вас не притворяться, будто вы не догадываетесь о цели моего визита. За минувший год мой отец трижды писал вам, приглашая в Толедо, но всякий раз вы под благовидным предлогом откладывали свой приезд. Наконец его терпение иссякло, и он поручил мне во что бы то ни стало вытащить вас из этой дыры и привезти с собой. Между прочим, преподобный Антонио тоже считает, что вам пора переменить обстановку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167