Пятнадцать лет назад дон Клавдий без памяти влюбился в принцессу Диану и попросил у императора Корнелия ее руки. Император же имел относительно дочери другие планы, поэтому вежливо отказал графу. Однако дон Клавдий не смирился с поражением. Он организовал похищение принцессы, которая совсем против этого не возражала, и женился на ней. Кстати, венчал их мой нынешний духовный наставник, преподобный Антонио. Он направлялся из Рима в Барселону и по забавному стечению обстоятельств оказался на одном корабле с беглецами. Дону Клавдию и Диане Юлии не терпелось... гм... стать мужем и женой. Они решили не дожидаться прибытия в Испанию и попросили падре Антонио обвенчать их прямо на корабле. Император был в ярости, когда узнал о бегстве дочери, но в конце концов ему пришлось смириться с этим браком. Собственно, из этой истории взято окончание баллады: якобы моя мать убегает с моим отцом, и они втайне венчаются. Очевидно, автору это показалось более изящной развязкой, нежели то, что случилось на самом деле.
– А что случилось на самом деле?
– Все было гораздо грубее и прозаичнее. Мой отец собрал войско и пригрозил моему деду, что пойдет войной на Тулузу и отнимет у него не только дочь, но и корону. Дед не хотел междоусобицы в стране, поэтому уступил, из-за чего рассорился с графом Прованским...
Филипп рассказывал эту историю чисто механически, не очень-то вдумываясь в то, что говорит. Его мысли были заняты совсем другим: он обмозговывал одну идею, которая только что пришла ему в голову. Он уже оправился от первоначальной растерянности и весь преисполнился решимости. Теперь он точно знал, что ему нужно, и был готов к активным действиям. Но это не было следствием холодного расчета с его стороны; скорее, это была отчаянная храбрость вдребезги пьяного человека. А Филипп был пьян – от любви.
С горем пополам закончив свой сказ, Филипп резко поднялся, извинился перед Луизой и подошел к Жакомо, который сидел на корточках под деревом. При приближении Филиппа слуга вскочил на ноги и с почтительным видом выслушал его распоряжения, произнесенные вполголоса. Затем он поклонился ему, не мешкая взобрался на свою лошадь и, послав прощальный поклон озадаченной Луизе, скрылся за деревьями.
– Что случилось? – спросила она, когда Филипп вернулся и снова сел подле нее.
– Я велел Жакомо ехать в Кастель-Фьеро и передать Эрнану, что сам позабочусь о вас и вечером доставлю к нему целой и невредимой.
Щеки Луизы вспыхнули.
– Но зачем?
– Ну, во-первых, я уже неделю не видел Эрнана и решил сегодня навестить его. А во-вторых, я отослал Жакомо, чтобы остаться с вами наедине.
– Да?.. – Девушка еще больше смутилась. – Вы... Вы хотите остаться со мной наедине?
– Мы уже остались наедине, – уточнил Филипп, смело обнял ее и привлек к себе. – Согласись, милочка: как-то неловко целоваться в присутствии слуг.
– О Боже! – только и успела прошептать Луиза, прежде чем их губы сомкнулись в долгом и жарком поцелуе.
Потом они сидели, крепко прижавшись друг к другу. Голова Луизы покоилась на плече Филиппа, а он, зарывшись лицом в ее волосах, с наслаждением вдыхал их пьянящий аромат, чувствуя себя на седьмом небе от счастья. Филипп много раз целовался с девушками и сжимал их в своих объятиях, но еще никогда не испытывал такого блаженства, как сейчас. И тут он понял, что нисколько не страшится близости с Луизой; он совсем не боится разочароваться в любви, испортить свои поэтические грезы банальной прозой жизни, потому что настоящая любовь прекраснее любой мечты...
– Сколько тебе лет, дорогая? – спросил Филипп.
– Пятнадцать.
– А мне только четырнадцать... Но это не беда, правда?
Луиза погладила его по щеке, затем нежно прикоснулась губами к его губам. Глаза ее сияли от восторга.
– Это не имеет значения, милый. Я люблю тебя.
– Я тоже люблю тебя, Луиза. – Филипп бережно опустил ее на траву. – Знаешь, – произнес он с таким виноватым видом, будто признавался в каком-то неблаговидном поступке, – у меня еще не было женщин. Ты моя первая, моя единственная...
Луиза вдруг всхлипнула и задрожала.
– Господи! – прошептала она, поняв, что сейчас произойдет. – Господи...
– Что с тобой, родная? – всполошился Филипп. – Почему ты плачешь?
Луиза рывком прижалась к его груди.
– Я знаю, мы не должны...
– Почему? Разве ты не любишь меня?
– Люблю, но...
– Ты боишься разочароваться во мне?
Луиза немного отстранилась и удивленно посмотрела на него. Взгляд ее выражал непонимание – то самое непонимание, которое неотступно следовало за ними всю их недолгую супружескую жизнь.
– Я не боюсь разочароваться в тебе, – мягко сказала она. – Ведь мне не с кем тебя сравнивать. Да, я боюсь... но боюсь не чего-то конкретного, а просто потому, что мне страшно. Страшно и все тут, ведь это так естественно. – Луиза перевела дыхание, набираясь храбрости. – И, пожалуйста, не спрашивай ни о чем. Лучше поцелуй меня.
Филипп заглянул вглубь ее прекрасных карих глаз и будто растворился в них целиком. В этот момент весь окружающий мир перестал существовать для него. На всем белом свете были только он, Луиза и любовь, соединившая их неразлучными узами. Любовь, которую Филипп так долго ждал и которая, наконец, пришла.
Он познавал любовь. Ему еще предстояло испить эту чашу до дна – радость и горечь, муку и наслаждение, боль и блаженство, надежду и отчаяние...
ГЛАВА V. МУЖЧИНА
Солнце клонилось к закату. Филипп лежал, растянувшись на траве, и бездумно глядел в небо. На его груди покоилась голова Луизы, ее волосы щекотали ему шею и подбородок, но он не убирал их – щекотка была приятной. И вообще, все связанное с Луизой было ему приятным. Филиппу казалось, что он не лежит на земле, а парит в воздухе. Все его тело охватывала сладкая истома, мысли в голове путались, порой устремляясь в самых неожиданных направлениях, но над всем этим доминировало всепоглощающее чувство спокойного и безмятежного счастья.
Наконец Луиза пошевелилась и подняла голову.
– Кажется, я задремала, – сказала она, сонно моргая глазами. – Я долго спала?
– Нет, дорогая, – ласково ответил Филипп. – Не больше получаса.
Луиза вздохнула и крепко прижалась к нему.
– Что случилось? – спросил Филипп. – Почему ты вздыхаешь?
– Да так, ничего. Просто... просто я думаю...
– О чем?
– Ну как ты не понимаешь?! Я думаю о том, что произошло.
– А-а!.. Но чем ты встревожена?
Она немного помолчала, прежде чем ответить.
– Мне очень неловко, милый. Что подумает мой кузен? Что подумают отец с мамой?.. Вчера Эрнан рассказывал о тебе и вполне серьезно заявил, что боится знакомить нас. Ему-де стыдно будет перед моими родителями, если ты соблазнишь меня.
Филипп поднялся и сел на траве.
– Так вот ты о чем! Вот что тебя беспокоит!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167
– А что случилось на самом деле?
– Все было гораздо грубее и прозаичнее. Мой отец собрал войско и пригрозил моему деду, что пойдет войной на Тулузу и отнимет у него не только дочь, но и корону. Дед не хотел междоусобицы в стране, поэтому уступил, из-за чего рассорился с графом Прованским...
Филипп рассказывал эту историю чисто механически, не очень-то вдумываясь в то, что говорит. Его мысли были заняты совсем другим: он обмозговывал одну идею, которая только что пришла ему в голову. Он уже оправился от первоначальной растерянности и весь преисполнился решимости. Теперь он точно знал, что ему нужно, и был готов к активным действиям. Но это не было следствием холодного расчета с его стороны; скорее, это была отчаянная храбрость вдребезги пьяного человека. А Филипп был пьян – от любви.
С горем пополам закончив свой сказ, Филипп резко поднялся, извинился перед Луизой и подошел к Жакомо, который сидел на корточках под деревом. При приближении Филиппа слуга вскочил на ноги и с почтительным видом выслушал его распоряжения, произнесенные вполголоса. Затем он поклонился ему, не мешкая взобрался на свою лошадь и, послав прощальный поклон озадаченной Луизе, скрылся за деревьями.
– Что случилось? – спросила она, когда Филипп вернулся и снова сел подле нее.
– Я велел Жакомо ехать в Кастель-Фьеро и передать Эрнану, что сам позабочусь о вас и вечером доставлю к нему целой и невредимой.
Щеки Луизы вспыхнули.
– Но зачем?
– Ну, во-первых, я уже неделю не видел Эрнана и решил сегодня навестить его. А во-вторых, я отослал Жакомо, чтобы остаться с вами наедине.
– Да?.. – Девушка еще больше смутилась. – Вы... Вы хотите остаться со мной наедине?
– Мы уже остались наедине, – уточнил Филипп, смело обнял ее и привлек к себе. – Согласись, милочка: как-то неловко целоваться в присутствии слуг.
– О Боже! – только и успела прошептать Луиза, прежде чем их губы сомкнулись в долгом и жарком поцелуе.
Потом они сидели, крепко прижавшись друг к другу. Голова Луизы покоилась на плече Филиппа, а он, зарывшись лицом в ее волосах, с наслаждением вдыхал их пьянящий аромат, чувствуя себя на седьмом небе от счастья. Филипп много раз целовался с девушками и сжимал их в своих объятиях, но еще никогда не испытывал такого блаженства, как сейчас. И тут он понял, что нисколько не страшится близости с Луизой; он совсем не боится разочароваться в любви, испортить свои поэтические грезы банальной прозой жизни, потому что настоящая любовь прекраснее любой мечты...
– Сколько тебе лет, дорогая? – спросил Филипп.
– Пятнадцать.
– А мне только четырнадцать... Но это не беда, правда?
Луиза погладила его по щеке, затем нежно прикоснулась губами к его губам. Глаза ее сияли от восторга.
– Это не имеет значения, милый. Я люблю тебя.
– Я тоже люблю тебя, Луиза. – Филипп бережно опустил ее на траву. – Знаешь, – произнес он с таким виноватым видом, будто признавался в каком-то неблаговидном поступке, – у меня еще не было женщин. Ты моя первая, моя единственная...
Луиза вдруг всхлипнула и задрожала.
– Господи! – прошептала она, поняв, что сейчас произойдет. – Господи...
– Что с тобой, родная? – всполошился Филипп. – Почему ты плачешь?
Луиза рывком прижалась к его груди.
– Я знаю, мы не должны...
– Почему? Разве ты не любишь меня?
– Люблю, но...
– Ты боишься разочароваться во мне?
Луиза немного отстранилась и удивленно посмотрела на него. Взгляд ее выражал непонимание – то самое непонимание, которое неотступно следовало за ними всю их недолгую супружескую жизнь.
– Я не боюсь разочароваться в тебе, – мягко сказала она. – Ведь мне не с кем тебя сравнивать. Да, я боюсь... но боюсь не чего-то конкретного, а просто потому, что мне страшно. Страшно и все тут, ведь это так естественно. – Луиза перевела дыхание, набираясь храбрости. – И, пожалуйста, не спрашивай ни о чем. Лучше поцелуй меня.
Филипп заглянул вглубь ее прекрасных карих глаз и будто растворился в них целиком. В этот момент весь окружающий мир перестал существовать для него. На всем белом свете были только он, Луиза и любовь, соединившая их неразлучными узами. Любовь, которую Филипп так долго ждал и которая, наконец, пришла.
Он познавал любовь. Ему еще предстояло испить эту чашу до дна – радость и горечь, муку и наслаждение, боль и блаженство, надежду и отчаяние...
ГЛАВА V. МУЖЧИНА
Солнце клонилось к закату. Филипп лежал, растянувшись на траве, и бездумно глядел в небо. На его груди покоилась голова Луизы, ее волосы щекотали ему шею и подбородок, но он не убирал их – щекотка была приятной. И вообще, все связанное с Луизой было ему приятным. Филиппу казалось, что он не лежит на земле, а парит в воздухе. Все его тело охватывала сладкая истома, мысли в голове путались, порой устремляясь в самых неожиданных направлениях, но над всем этим доминировало всепоглощающее чувство спокойного и безмятежного счастья.
Наконец Луиза пошевелилась и подняла голову.
– Кажется, я задремала, – сказала она, сонно моргая глазами. – Я долго спала?
– Нет, дорогая, – ласково ответил Филипп. – Не больше получаса.
Луиза вздохнула и крепко прижалась к нему.
– Что случилось? – спросил Филипп. – Почему ты вздыхаешь?
– Да так, ничего. Просто... просто я думаю...
– О чем?
– Ну как ты не понимаешь?! Я думаю о том, что произошло.
– А-а!.. Но чем ты встревожена?
Она немного помолчала, прежде чем ответить.
– Мне очень неловко, милый. Что подумает мой кузен? Что подумают отец с мамой?.. Вчера Эрнан рассказывал о тебе и вполне серьезно заявил, что боится знакомить нас. Ему-де стыдно будет перед моими родителями, если ты соблазнишь меня.
Филипп поднялся и сел на траве.
– Так вот ты о чем! Вот что тебя беспокоит!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167