Он просто помешан на Маргарите, и граф Бискайский решил воспользоваться его безумием.
– Значит, ты думаешь, что принцесса может простить виконта Иверо?
– Такой исход вполне вероятен. Маргарита женщина парадоксальных решений. Узнав обо всем, она может без лишних разговоров вцепиться ему в горло, но может и броситься ему на шею, растроганная такой пылкой и безумной страстью, готовностью скорее убить ее, чем уступить кому-нибудь другому.
– Ты не шутишь?
– Отнюдь. Насколько я понял, Маргарита панически боится потерять Рикарда Иверо, но никогда не рассматривала эту перспективу всерьез. Даже попытку самоубийства она восприняла как обычный шантаж с его стороны. Однако в последние дни ее начали мучить дурные предчувствия, и вчерашний разговор со мной она затеяла в подспудной надежде, что я сумею убедить ее пересмотреть свое решение насчет замужества.
– То есть, она хотела, чтобы ты уговорил ее выйти за виконта?
– Вот именно. Но я не стал этого делать. Напротив, я приложил все усилия к тому, чтобы она не передумала.
– Почему? – спросил Симон.
– Да потому, что меня не устраивает брак Маргариты с Рикардом Иверо; мне ни к чему укрепление королевской власти в Наварре. И коль скоро на то пошло, мне вообще непонятно, зачем она существует, эта Наварра – искусственное образование, слепленное из кастильских и галльских земель.
– Следовательно, – отозвался Эрнан, – ты против примирения принцессы с виконтом?
– Решительно против.
– В таком случае, ты должен согласиться, что ей нельзя ничего рассказывать, пока он не будет изобличен публично.
После секундных размышлений Филипп утвердительно кивнул:
– Пожалуй, ты прав.
– Значит, ты позволяешь мне действовать по моему усмотрению?
– Э нет, дружище, хватит самодеятельности. С этого момента командовать буду я. Сейчас ты ляжешь в кроватку, пару часиков поспишь, а на рассвете сядешь на Байярда и к полудню доберешься до Памплоны. Я дам тебе верительное письмо – предъявив его, ты будешь немедленно принят королем... Что качаешь головой? Не согласен? Отказываешься повиноваться своему сюзерену?
– Отказываюсь категорически. Ты снова предлагаешь мне стать доносчиком.
– Но какой же это будет донос?!
– Самый обыкновенный донос. И кроме того, – вкрадчиво добавил Эрнан, – уверен ли ты, что дон Александр захочет предавать огласке это дело? А не решит ли он замять некоторые его аспекты?
– То есть как?
– Элементарно. Король весьма благосклонен к Рикарду Иверо и мечтает женить его на своей дочери. К тому же отец виконта, дон Клавдий, очень влиятельный вельможа, дядя императора по жене, в кастильской Наварре его почитают гораздо больше, чем самого короля, и дон Александр может не захотеть вступать с ним в конфликт...
– Давай покороче. К чему ты клонишь?
– А не получится ли так, что король, выслушав меня, велит арестовать графа Бискайского, свалит на него всю вину, а Рикарда Иверо представит героем, расстроившим его преступные замыслы? Предварительно он, конечно, шепнет Маргарите: «Либо ты, доченька, выходишь за него замуж, либо я твоему милку буйну головушку отрублю», – и если она любит его, то, безусловно, согласится... Ну, отвечай! Не исключен ли такой вариант?
– Да, – вздохнул Филипп, уступая. – Этого исключить нельзя. И что ты предлагаешь?
– Компромисс. Я иду на некоторые уступки тебе, а ты – мне. Разумеется, было бы лучше дождаться завтрашней ночи и поймать Рикарда Иверо на месте преступления, но раз ты не хочешь подвергать Маргариту опасности, я не буду настаивать. Вместо этого предлагаю во время завтрашней прогулки незаметно изловить виконта и, постращав пытками, вытянуть у него признание.
Филипп помотал головой:
– Об этом речи быть не может. Королевскую кровь надо уважать. Рикард Иверо – внук императора Римского, правнук короля Наварры. Даже дон Александр, его государь, не вправе подвергнуть его пыткам без согласия Судебной Палаты Сената.
– Ты невнимательно слушаешь меня, Филипп. Я не предлагаю подвергать его пыткам – но лишь постращать. Он ведь слабак и сразу расколется, стоит показать ему клещи для вырывания ногтей. Мы запротоколируем его признание в двух экземплярах, один из которых вручим королю, а другой – верховному судье Сената, графу де Сан-Себастьяну. Тогда виконту никак не избежать суда; и даже если затем король его помилует, замуж за него Маргарита не выйдет.
– Не выйдет, – эхом повторил Филипп.
– Вот я же и говорю...
– Ты не понял меня, Эрнан. Я сказал: не выйдет. Ничего у тебя не выйдет. Потому что я не одобряю эту авантюру.
– И мне это не нравится, – поддержал Филиппа Симон.
– А я согласен с Эрнаном, – решительно заявил Гастон.
Филипп озадаченно уставился на него:
– Как?! Ты ухаживаешь за Еленой, которая души в своем брате не чает, и, по идее, должен был бы поддержать мой вариант действий, дающий Рикарду Иверо шанс выкрутиться...
– Однако я поддерживаю Эрнана.
– Ну что ж, воля твоя. Все равно это ничего не меняет. Наши голоса разделились поровну, а значит, окончательное решение остается за мной. И я...
Шатофьер предостерегающе поднял руку.
– Э нет, не спеши. Симон еще не высказал своего мнения; он лишь заметил, что ему это не нравится. – Эрнан с суровостью судьи поглядел на Бигора. – Но клянусь Марией... Гм... Пречистой Девой Марией клянусь, нравится ему это или не нравится, он поддержит мое предложение.
Симон опустил глаза и еле слышно произнес:
– Да, я, конечно, поддерживаю Эрнана... Но мне это не нравится...
– Шантажист! – раздосадованно буркнул Филипп. – Хотелось бы мне знать, на чем ты подловил Симона...
– Ну, так что? – торжествующе осведомился Эрнан. – Подчинишься решению своих друзей или прикажешь своим подданным повиноваться тебе?
– Ладно, лиса хитрющая, – обреченно сказал Филипп. – На этот раз твоя взяла. Выкладывай свой план.
– Итак, – начал Шатофьер, – в четырех милях от Кастель-Бланко есть небольшое местечко Сангоса... Кстати, Филипп, твой Гоше надежный человек?
– Он предан мне как собака. Вдобавок чертовски сообразителен и умеет держать язык за зубами. Если тебе нужен помощник, то лучшего не найдешь.
– Вот и ладушки. Я его беру. А теперь внимание! – И Эрнан изложил свой план.
Выслушав его, Филипп покачал головой:
– Ты неисправимый авантюрист, дружище!
Шатофьер презрительно оттопырил губы.
– Что, испугался ответственности?
– Но это же противозаконно!
– Правда? А разве ты сам себе не закон?
– К тому же цель оправдывает средства, – веско добавил Гастон.
– А по-моему, все в порядке, – нехотя отозвался Симон, подчиняясь повелительному взгляду Шатофьера.
– Сдаюсь! – поднял руки Филипп. – План Эрнана принят единогласно, прения закончены. Вы, друзья, – обратился он к Бигору и д’Альбре, – ступайте к себе и хорошенько отоспитесь, завтра у вас будет нелегкий день.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167
– Значит, ты думаешь, что принцесса может простить виконта Иверо?
– Такой исход вполне вероятен. Маргарита женщина парадоксальных решений. Узнав обо всем, она может без лишних разговоров вцепиться ему в горло, но может и броситься ему на шею, растроганная такой пылкой и безумной страстью, готовностью скорее убить ее, чем уступить кому-нибудь другому.
– Ты не шутишь?
– Отнюдь. Насколько я понял, Маргарита панически боится потерять Рикарда Иверо, но никогда не рассматривала эту перспективу всерьез. Даже попытку самоубийства она восприняла как обычный шантаж с его стороны. Однако в последние дни ее начали мучить дурные предчувствия, и вчерашний разговор со мной она затеяла в подспудной надежде, что я сумею убедить ее пересмотреть свое решение насчет замужества.
– То есть, она хотела, чтобы ты уговорил ее выйти за виконта?
– Вот именно. Но я не стал этого делать. Напротив, я приложил все усилия к тому, чтобы она не передумала.
– Почему? – спросил Симон.
– Да потому, что меня не устраивает брак Маргариты с Рикардом Иверо; мне ни к чему укрепление королевской власти в Наварре. И коль скоро на то пошло, мне вообще непонятно, зачем она существует, эта Наварра – искусственное образование, слепленное из кастильских и галльских земель.
– Следовательно, – отозвался Эрнан, – ты против примирения принцессы с виконтом?
– Решительно против.
– В таком случае, ты должен согласиться, что ей нельзя ничего рассказывать, пока он не будет изобличен публично.
После секундных размышлений Филипп утвердительно кивнул:
– Пожалуй, ты прав.
– Значит, ты позволяешь мне действовать по моему усмотрению?
– Э нет, дружище, хватит самодеятельности. С этого момента командовать буду я. Сейчас ты ляжешь в кроватку, пару часиков поспишь, а на рассвете сядешь на Байярда и к полудню доберешься до Памплоны. Я дам тебе верительное письмо – предъявив его, ты будешь немедленно принят королем... Что качаешь головой? Не согласен? Отказываешься повиноваться своему сюзерену?
– Отказываюсь категорически. Ты снова предлагаешь мне стать доносчиком.
– Но какой же это будет донос?!
– Самый обыкновенный донос. И кроме того, – вкрадчиво добавил Эрнан, – уверен ли ты, что дон Александр захочет предавать огласке это дело? А не решит ли он замять некоторые его аспекты?
– То есть как?
– Элементарно. Король весьма благосклонен к Рикарду Иверо и мечтает женить его на своей дочери. К тому же отец виконта, дон Клавдий, очень влиятельный вельможа, дядя императора по жене, в кастильской Наварре его почитают гораздо больше, чем самого короля, и дон Александр может не захотеть вступать с ним в конфликт...
– Давай покороче. К чему ты клонишь?
– А не получится ли так, что король, выслушав меня, велит арестовать графа Бискайского, свалит на него всю вину, а Рикарда Иверо представит героем, расстроившим его преступные замыслы? Предварительно он, конечно, шепнет Маргарите: «Либо ты, доченька, выходишь за него замуж, либо я твоему милку буйну головушку отрублю», – и если она любит его, то, безусловно, согласится... Ну, отвечай! Не исключен ли такой вариант?
– Да, – вздохнул Филипп, уступая. – Этого исключить нельзя. И что ты предлагаешь?
– Компромисс. Я иду на некоторые уступки тебе, а ты – мне. Разумеется, было бы лучше дождаться завтрашней ночи и поймать Рикарда Иверо на месте преступления, но раз ты не хочешь подвергать Маргариту опасности, я не буду настаивать. Вместо этого предлагаю во время завтрашней прогулки незаметно изловить виконта и, постращав пытками, вытянуть у него признание.
Филипп помотал головой:
– Об этом речи быть не может. Королевскую кровь надо уважать. Рикард Иверо – внук императора Римского, правнук короля Наварры. Даже дон Александр, его государь, не вправе подвергнуть его пыткам без согласия Судебной Палаты Сената.
– Ты невнимательно слушаешь меня, Филипп. Я не предлагаю подвергать его пыткам – но лишь постращать. Он ведь слабак и сразу расколется, стоит показать ему клещи для вырывания ногтей. Мы запротоколируем его признание в двух экземплярах, один из которых вручим королю, а другой – верховному судье Сената, графу де Сан-Себастьяну. Тогда виконту никак не избежать суда; и даже если затем король его помилует, замуж за него Маргарита не выйдет.
– Не выйдет, – эхом повторил Филипп.
– Вот я же и говорю...
– Ты не понял меня, Эрнан. Я сказал: не выйдет. Ничего у тебя не выйдет. Потому что я не одобряю эту авантюру.
– И мне это не нравится, – поддержал Филиппа Симон.
– А я согласен с Эрнаном, – решительно заявил Гастон.
Филипп озадаченно уставился на него:
– Как?! Ты ухаживаешь за Еленой, которая души в своем брате не чает, и, по идее, должен был бы поддержать мой вариант действий, дающий Рикарду Иверо шанс выкрутиться...
– Однако я поддерживаю Эрнана.
– Ну что ж, воля твоя. Все равно это ничего не меняет. Наши голоса разделились поровну, а значит, окончательное решение остается за мной. И я...
Шатофьер предостерегающе поднял руку.
– Э нет, не спеши. Симон еще не высказал своего мнения; он лишь заметил, что ему это не нравится. – Эрнан с суровостью судьи поглядел на Бигора. – Но клянусь Марией... Гм... Пречистой Девой Марией клянусь, нравится ему это или не нравится, он поддержит мое предложение.
Симон опустил глаза и еле слышно произнес:
– Да, я, конечно, поддерживаю Эрнана... Но мне это не нравится...
– Шантажист! – раздосадованно буркнул Филипп. – Хотелось бы мне знать, на чем ты подловил Симона...
– Ну, так что? – торжествующе осведомился Эрнан. – Подчинишься решению своих друзей или прикажешь своим подданным повиноваться тебе?
– Ладно, лиса хитрющая, – обреченно сказал Филипп. – На этот раз твоя взяла. Выкладывай свой план.
– Итак, – начал Шатофьер, – в четырех милях от Кастель-Бланко есть небольшое местечко Сангоса... Кстати, Филипп, твой Гоше надежный человек?
– Он предан мне как собака. Вдобавок чертовски сообразителен и умеет держать язык за зубами. Если тебе нужен помощник, то лучшего не найдешь.
– Вот и ладушки. Я его беру. А теперь внимание! – И Эрнан изложил свой план.
Выслушав его, Филипп покачал головой:
– Ты неисправимый авантюрист, дружище!
Шатофьер презрительно оттопырил губы.
– Что, испугался ответственности?
– Но это же противозаконно!
– Правда? А разве ты сам себе не закон?
– К тому же цель оправдывает средства, – веско добавил Гастон.
– А по-моему, все в порядке, – нехотя отозвался Симон, подчиняясь повелительному взгляду Шатофьера.
– Сдаюсь! – поднял руки Филипп. – План Эрнана принят единогласно, прения закончены. Вы, друзья, – обратился он к Бигору и д’Альбре, – ступайте к себе и хорошенько отоспитесь, завтра у вас будет нелегкий день.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167