..
И только три детали чуть-чуть притормаживали этот манящий вдаль полет
фантазии - старый, ржавый "москвич" Арона, стоявший рядом с кильблоками;
кухонные веревки, натянутые от борта к борту между леерными стойками с
выстиранным бельишком Арона и Васи; и обычное цинковое ведро, привязанное
у самого начала киля под днищем яхты.
В сонной тишине было отчетливо слышно, как кто-то протопал внутри
яхты, затем проскрипела и захлопнулась какая-то дверь. Щелкнула задвижка и
раздалось, не оставляющее сомнений, журчание чьей-то струи...
А потом послышался характерный звук спускаемой воды и через мгновение
все "это" вылилось через открытый гальюнный кингстон а висящее под яхтой
обычное, домашнее цинковое ведро.
И хриплый со сна голос Арона:
- Васька! Сегодня твоя очередь парашу выносить...
И ни словечка в ответ... На палубу в одних трусах вылез сонный,
подрагивающий от утренней свежести Василий. Он трижды развел руки в
стороны, дважды присел, иммитируя зарядку, но тут же потянулся, зевнул,
обхватил себя тощими руками и застыл, устремив взгляд вперед, через нос
яхты, словно перед его взором простиралась необъятная даль океана...
Из каюты показалась встрепанная голова Арона:
- Ты меня слышишь, Васька?!
Василий очнулся, ответил раздраженно:
- Слышу, слышу! Ты, давай, жратву готовь, а то скоро Марксен
приедет...
Спустя два-три часа вокруг "Опричника" собралась вся бригада
реставраторов во главе с Федором Николаевичем, деятели яхт-клуба, Марксен
Иванович и Арон с Василием.
На земле были разложены новые огромные, сверкающие белизной паруса.
Все ходили вокруг них и восхищенно прищелкивали языками:
- Ай да паруса!..
- Это тебе не уплотненный лавсан. Это - дакрон! Сто двадцать
квадратных метров настоящего дакрона.
- Марксен Иванович! Можно неделикатный вопросик? Сколько с вас наши
мастерские за паруса содрали?
- Страшно сказать, ребятки... Десять тысяч!
- Перекреститесь, Марксен Иванович! Они вам даром достались! За
десять они только для вас сделали... Тут с одних кооператоров за сто
квадратов шестнадцать слупили!..
- Так то кооператоры. Мои-то - работяги... - и Марксен Иванович
кивнул на Василия и Арона.
Василий водил Арона за руку вокруг парусов и шептал ему:
- Смотри, Ароша... Мы отдали за пятнадцать штук, прямо скажем
говенную квартиру с комнатами - одиннадцать и четырнадцать метров, причем,
заметь себе, четырнадцать - проходная... В довольно жлобском районе, с
видом на помойку, а взамен получили сто двадцать квадратных метров
потрясающих парусов с видом на совершенно другую жизнь! И еще пять тысяч у
нас осталось!..
- Что ты меня уговариваешь, как бабу?! Я, что, против?
- Я не уговариваю, я просто не хочу, чтобы ты ходил с кислой
мордой...
- Пока мы не сможем отдать семь тысяч Федору Николаевичу и его
ребятам у меня другой морды не будет!
- Господи! Делов-то на рыбью ногу! - облегченно вздохнул Василий.
Федор Николаевич! Можно вас на минутку?
- Знатные, знатные паруса... С такими парусами на край света, подошел
Федор Николаевич.
- У вас там какое-то было предложение к Арону Моисеевичу? - вкрадчиво
сказал Вася.
- Дык, Арон Моисеевич... Какое там предложение!.. Василий всегда
скажет!.. Проще пареной репы. Вы должны семь тысяч. Так?
- Так, так! - Вася попытался ускорить ход событий.
- Ты, Арон Моисеевич, отдаешь мне своего "Москвича", и мы в расчете.
А со своими ребятками я сам расплачусь. Лады?
- А кто будет государству платить семь процентов комиссионных? -
спросил Арон.
- А государство пусть лапу пососет, - рассудительно сказал Федор
Николаевич. Будя нас грабить-то! Счас поедем к моей дочке - она у меня
нотариус, оформишь на мое имя доверенность с правом продажи, и не за
полста рублей, как лицу постороннему, а за два с полтиной, как ближайшему
родственнику. А то "государству"! Мы лучше сегодня эти семь процентов
пропьем за милую душу! Возьмем Марксена Ивановича и "Шаланды полные
кефали..."
КАК ВОЕННО-ВОЗДУШНЫЕ СИЛЫ СЕГОДНЯ СЛУЖАТ ДЕЛУ МИРА
- ..."в Одессу Костя приводил, и все биндюжники вставали, когда в
пивную он входил..." - пел здоровенный детина в белых лаковых
полуботиночках и белом костюме с красной "бабочкой".
Оглушительно гремел ресторанный оркестр.
Прифранченные Федор Николаевич, Марксен Иванович, Арон и Вася сидели
за столиком. Все, кроме Муравича, пили водку. Перед Марксеном Ивановичем
стоял стограммовый графинчик с коньяком. Он осторожно прихлебывал из
крохотной рюмочки и говорил:
- Нет, нет и нет! Бред сивой кобылы! Вы, что? Это вам не швербот
какой-нибудь! Это большая крейсерская яхта! И при поворотах поезда,
крайние точки - нос и корма будут выходить в стороны!.. А четыре метра по
высоте в кильблоках - это вам что?! Как вы думаете проходить туннели?
Забудьте о железной дороге! Только на барже по Волге-Балту! Скажи им,
Федя!..
Федор Николаевич икнул от неожиданности, опрокинул в рот большого
рюмаша, понюхал корочку и почти трезво сказал:
- Ты, Моисеич, и ты, Василий, - не маленькие. Сами понимать должны -
ваша бандура, груз негабаритный. Только Волга-Балтом!
- Но вы же сами говорили, что на барже до Одессы нужно не меньше
месяца чапать! - простонал Василий.
Федор Николаевич хотел было ответить Василию, но в эту секунду мимо
него стал протискиваться официант с блюдом свежих помидоров, зелени,
севрюги и зернистой икры.
Федор Николаевич охнул и ухватил официанта сзади за смокинг:
- Ты ж говорил, что помидоров и икры у вас нет?! А это что?!
- Помидоры и икра только на конвертируемую валюту!
Пустите сейчас же, а то милицию вызову, огрызнулся официант.
- О, бля... Дожили. Перестроились... - только и смог сказать Федор
Николаевич.
За соседним столиком трое военных летчиков - подполковник, майор и
капитан, пили из фужеров шампанское пополам с коньяком. Пьяными и
блудливыми глазами они в упор разглядывали чужих женщин, время от времени
подполковник протягивал капитану двадцатипятирублевку и хрипло говорил:
- Отнеси. Пусть еще споет за Одессу!..
Белоснежный детина с ловкостью фокусника принимал "четвертак", делал
знак оркестру и, выждав четыре такта вступления, начинал:
- "В тумане скрылась милая Одесса, золотые огоньки..."
Что бы ни пел детина - все танцевали только фокстрот.
- Ну, так мы придем в Одессу на месяц позже! - кричал Марксен
Иванович. - Вася! Закусывай сейчас же!.. Арон! Куда ты смотришь? Положи
Васе ветчинки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
И только три детали чуть-чуть притормаживали этот манящий вдаль полет
фантазии - старый, ржавый "москвич" Арона, стоявший рядом с кильблоками;
кухонные веревки, натянутые от борта к борту между леерными стойками с
выстиранным бельишком Арона и Васи; и обычное цинковое ведро, привязанное
у самого начала киля под днищем яхты.
В сонной тишине было отчетливо слышно, как кто-то протопал внутри
яхты, затем проскрипела и захлопнулась какая-то дверь. Щелкнула задвижка и
раздалось, не оставляющее сомнений, журчание чьей-то струи...
А потом послышался характерный звук спускаемой воды и через мгновение
все "это" вылилось через открытый гальюнный кингстон а висящее под яхтой
обычное, домашнее цинковое ведро.
И хриплый со сна голос Арона:
- Васька! Сегодня твоя очередь парашу выносить...
И ни словечка в ответ... На палубу в одних трусах вылез сонный,
подрагивающий от утренней свежести Василий. Он трижды развел руки в
стороны, дважды присел, иммитируя зарядку, но тут же потянулся, зевнул,
обхватил себя тощими руками и застыл, устремив взгляд вперед, через нос
яхты, словно перед его взором простиралась необъятная даль океана...
Из каюты показалась встрепанная голова Арона:
- Ты меня слышишь, Васька?!
Василий очнулся, ответил раздраженно:
- Слышу, слышу! Ты, давай, жратву готовь, а то скоро Марксен
приедет...
Спустя два-три часа вокруг "Опричника" собралась вся бригада
реставраторов во главе с Федором Николаевичем, деятели яхт-клуба, Марксен
Иванович и Арон с Василием.
На земле были разложены новые огромные, сверкающие белизной паруса.
Все ходили вокруг них и восхищенно прищелкивали языками:
- Ай да паруса!..
- Это тебе не уплотненный лавсан. Это - дакрон! Сто двадцать
квадратных метров настоящего дакрона.
- Марксен Иванович! Можно неделикатный вопросик? Сколько с вас наши
мастерские за паруса содрали?
- Страшно сказать, ребятки... Десять тысяч!
- Перекреститесь, Марксен Иванович! Они вам даром достались! За
десять они только для вас сделали... Тут с одних кооператоров за сто
квадратов шестнадцать слупили!..
- Так то кооператоры. Мои-то - работяги... - и Марксен Иванович
кивнул на Василия и Арона.
Василий водил Арона за руку вокруг парусов и шептал ему:
- Смотри, Ароша... Мы отдали за пятнадцать штук, прямо скажем
говенную квартиру с комнатами - одиннадцать и четырнадцать метров, причем,
заметь себе, четырнадцать - проходная... В довольно жлобском районе, с
видом на помойку, а взамен получили сто двадцать квадратных метров
потрясающих парусов с видом на совершенно другую жизнь! И еще пять тысяч у
нас осталось!..
- Что ты меня уговариваешь, как бабу?! Я, что, против?
- Я не уговариваю, я просто не хочу, чтобы ты ходил с кислой
мордой...
- Пока мы не сможем отдать семь тысяч Федору Николаевичу и его
ребятам у меня другой морды не будет!
- Господи! Делов-то на рыбью ногу! - облегченно вздохнул Василий.
Федор Николаевич! Можно вас на минутку?
- Знатные, знатные паруса... С такими парусами на край света, подошел
Федор Николаевич.
- У вас там какое-то было предложение к Арону Моисеевичу? - вкрадчиво
сказал Вася.
- Дык, Арон Моисеевич... Какое там предложение!.. Василий всегда
скажет!.. Проще пареной репы. Вы должны семь тысяч. Так?
- Так, так! - Вася попытался ускорить ход событий.
- Ты, Арон Моисеевич, отдаешь мне своего "Москвича", и мы в расчете.
А со своими ребятками я сам расплачусь. Лады?
- А кто будет государству платить семь процентов комиссионных? -
спросил Арон.
- А государство пусть лапу пососет, - рассудительно сказал Федор
Николаевич. Будя нас грабить-то! Счас поедем к моей дочке - она у меня
нотариус, оформишь на мое имя доверенность с правом продажи, и не за
полста рублей, как лицу постороннему, а за два с полтиной, как ближайшему
родственнику. А то "государству"! Мы лучше сегодня эти семь процентов
пропьем за милую душу! Возьмем Марксена Ивановича и "Шаланды полные
кефали..."
КАК ВОЕННО-ВОЗДУШНЫЕ СИЛЫ СЕГОДНЯ СЛУЖАТ ДЕЛУ МИРА
- ..."в Одессу Костя приводил, и все биндюжники вставали, когда в
пивную он входил..." - пел здоровенный детина в белых лаковых
полуботиночках и белом костюме с красной "бабочкой".
Оглушительно гремел ресторанный оркестр.
Прифранченные Федор Николаевич, Марксен Иванович, Арон и Вася сидели
за столиком. Все, кроме Муравича, пили водку. Перед Марксеном Ивановичем
стоял стограммовый графинчик с коньяком. Он осторожно прихлебывал из
крохотной рюмочки и говорил:
- Нет, нет и нет! Бред сивой кобылы! Вы, что? Это вам не швербот
какой-нибудь! Это большая крейсерская яхта! И при поворотах поезда,
крайние точки - нос и корма будут выходить в стороны!.. А четыре метра по
высоте в кильблоках - это вам что?! Как вы думаете проходить туннели?
Забудьте о железной дороге! Только на барже по Волге-Балту! Скажи им,
Федя!..
Федор Николаевич икнул от неожиданности, опрокинул в рот большого
рюмаша, понюхал корочку и почти трезво сказал:
- Ты, Моисеич, и ты, Василий, - не маленькие. Сами понимать должны -
ваша бандура, груз негабаритный. Только Волга-Балтом!
- Но вы же сами говорили, что на барже до Одессы нужно не меньше
месяца чапать! - простонал Василий.
Федор Николаевич хотел было ответить Василию, но в эту секунду мимо
него стал протискиваться официант с блюдом свежих помидоров, зелени,
севрюги и зернистой икры.
Федор Николаевич охнул и ухватил официанта сзади за смокинг:
- Ты ж говорил, что помидоров и икры у вас нет?! А это что?!
- Помидоры и икра только на конвертируемую валюту!
Пустите сейчас же, а то милицию вызову, огрызнулся официант.
- О, бля... Дожили. Перестроились... - только и смог сказать Федор
Николаевич.
За соседним столиком трое военных летчиков - подполковник, майор и
капитан, пили из фужеров шампанское пополам с коньяком. Пьяными и
блудливыми глазами они в упор разглядывали чужих женщин, время от времени
подполковник протягивал капитану двадцатипятирублевку и хрипло говорил:
- Отнеси. Пусть еще споет за Одессу!..
Белоснежный детина с ловкостью фокусника принимал "четвертак", делал
знак оркестру и, выждав четыре такта вступления, начинал:
- "В тумане скрылась милая Одесса, золотые огоньки..."
Что бы ни пел детина - все танцевали только фокстрот.
- Ну, так мы придем в Одессу на месяц позже! - кричал Марксен
Иванович. - Вася! Закусывай сейчас же!.. Арон! Куда ты смотришь? Положи
Васе ветчинки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48