..
Василий поднял тубус, отвинтил крышку и вытащил оттуда... большой
красочный журнал "Луи" с роскошными голыми и полуодетыми девками!
- Елочки точеные!.. - сказал он и сунул журнал под нос Арону. -
Гляди-ка, Ароша! Ничего себе уха?..
Не отрываясь от штурвала, Арон скосил глаза на раскрытый журнал,
обалдело покачал головой и сказал:
- С этого надо было и начинать, а не пулять в нас!
КАК ОБЫЧНО ДОПЛЫВАЮТ ДО ХАЙФЫ
И еще они плыли День, Ночь и День...
И, слава богу, им никто больше не встретился на их нелегком пути!..
Но во вторую Ночь их все-таки догнал злой и беспощадный шторм.
Снова разлетались снасти!.. Рвались мокрые веревки, разваливались
блоки, трещали по всем швам паруса!..
Большой парус - почти в сто квадратных метров, разлетелся в клочья!
Не сладить было с ним на такой волне, при таком ветре - ни рифы взять, ни
убрать его вовсе!.. Рук не хватало, сил человеческих...
Бултыхались в черной, пенной воде под одним стакселем. Может быть,
это и спасло, что грот разлетелся ко всем чертям...
Штурвал в четыре руки удерживали. Молились, только бы не заклинила
цепная передача! Только бы не потерять управление!..
А вокруг - ни одной живой души!..
Правда, под утро, когда ветер уже стал слегка стихать, осторожно
подошло какое-то суденышко (так и не разобрали в предрассветных сумерках -
кто, что, откуда?..), предложило помощь - все конец толстого каната с
кормы показывали, дескать, "не взять ли вас на буксир, господа хорошие?.."
Но Василий сказал Арону:
- Пошли они... За этот буксир они у нас потом все карманы вывернут! А
нам еще жить на что-то надо... Когда мы еще яхту продадим? Когда свои
миллионы получим!.. Точно?
- Точно, - ответил ему Арон. - Не маленькие. Сами выгребемся.
А утром - будто ночью ничего и не было!
Тишь, гладь, да божья благодать... Вода - зеркальная, без единого
барашка. Чуть парит, и от этого в усталых, провалившихся глазах горизонт
дрожит, размывается, теряет четкость и смотреть на него подолгу трудно. От
напряжения слезы наворачиваются, в висках начинает стучать...
Шли под одним рваным и излохмаченным стакселем и верным двигателем.
Под мерный стук дизеля пили кофе из термоса.
Со встречного курса прилетел маленький самолетик. Снизился,
покружился над "Опричником", помахал крылышками, развернулся и улетел
обратно.
- Наверное, Хайфа близко, - сказал Арон.
- С чего это? - спросил Василий.
- А такие маленькие далеко не летают...
- Не скажи. Вспомни пацана немецкого - Руста. Откуда он прилетел,
чтобы на Красную площадь усесться? А самолетик такой же!
Арон пожал плечами, ничего не ответил.
Во всю пекло солнце. Наверное, уже израильское... И на долгие
разговоры просто не было сил.
Когда солнце стояло в зените и жара стала несусветной - показалась
Хайфа.
Вернее, не столько Хайфа, сколько мыс Рас-эль-Курум, как сообщил
Василий, держа в руках последний том лоции Юго-Восточной части
Средиземного моря, изданный в одна тысяча девятьсот семьдесят шестом году
Министерством обороны Союза ССР и Главным управлением навигации и
океанографии.
Прямо по курсу уже виднелось большое белое здание госпиталя,
неподалеку от него угадывался высоченный элеватор...
Справа торчал в небо позолоченный купол храма, а в глубине мыса, на
вершине горы еще одно приметное здание. Как сказал всезнающий Василий -
гостиница.
Василий приволок из каюты крупномасштабную карту "Подходы к порту
Хайфа" - в одном сантиметре пятьдесят метров, поглядел на нее внимательно,
прикинул на глаз новый курс и сказал Арону:
- Ароша... Лево руля градусов на пятнадцать-двадцать. Как говорят в
Одессе - теперь это без разницы. Этот мыс - Рас-эль-Курум все равно
обходить. - Заход в порт со стороны бухты Акко. А здесь у них главная
набережная. Здесь ни рыбы не половишь, ни на якорь не станешь. Сплошные
запреты!.. Как у нас...
Арон молча довернул и повел "Опричник" параллельно берегу. Минуты
через три откашлялся и неуверенно сказал:
- Знаешь, Васька... А может, не будем продавать яхту?.. Я чего-то к
ней так уже привык... Да и насобачились мы на ней вроде. Неужели мы с
тобой без этих миллионов на житуху не заработаем? А по первости на ней
даже жить можно...
Василий отложил в сторону карту и лоцию, уселся на банку кокпита и
уставился на Арона. Покачал головой удивленно и сказал:
- Телепат хренов...
КАК АРОН И ВАСЯ БРОСИЛИ ЯКОРЯ В ТЕПЛЫЕ
ПРИБРЕЖНЫЕ ИЗРАИЛЬСКИЕ ВОДЫ НА ГЛАЗАХ У ВСЕЙ ХАЙФЫ
А еще через минуту от мыса Рас-эль-Курум к ним наперерез примчался
большой белый катер, в котором были три человека - двое в незнакомой Арону
и Василию форме, а третий - лет пятидесяти, в белых брюках и белой рубашке
без воротничка.
Он так темпераментно махал руками и что-то кричал, что Арон невольно
сбросил газ и вопросительно уставился на него. А Василий сплюнул в сердцах
и уже отработанно гаркнул:
- Ай гоу ту Хайфа!!!
- А это что?! - простонал человек в рубашке и показал на мыс
Рас-эль-Курум. - Господин Рабинович и господин Иванов!..
Я - Шапиро из Мелитополя! Я пока буду ваш переводчик!.. Немедленно
повертайте к набережной!!! Вас же там вся Хайфа ждет!..
- Но там нет причала!.. - крикнул Арон.
- Для кого?! Для вас?! Мишугине! Следуйте за мной! - распорядился
Шапиро и что-то на иврите сказал людям в форме.
Те рассмеялись, развернули катер и, стараясь не уходить далеко от
"Опричника", неторопко повели катер к берегу - туда, где виднелся белый
госпиталь, золотой купол храма, элеватор и гостиница на горе.
Арон прибавил обороты двигателю и повел яхту за катером с Шапиро из
Мелитополя на борту.
Когда до набережной оставалось метров сто пятьдесят, Василий и Арон
увидели огромную толпу встречающих - человек триста, не меньше!
Над набережной висел длинный белый транспарант, на котором
по-английски было написано метровыми буквами:
"АЙ ГОУ ТУ ХАЙФА!"
- Ничего себе... - пробормотал Василий. - Мамочка родная!..
- Попали!.. - сказал Арон и резко замедлил ход яхты, переведя
двигатель на реверсивный режим.
- Ты что?.. Ты что?! - испугался Василий.
- Ничего! - отрезал Арон. - Я пока себя в порядок не приведу, близко
не подойду к берегу!
- Неудобно, Арончик... - прошептал Василий, поглядывая на
рукоплещущую толпу.
- Неудобно в таком виде на глаза людям показываться, - сказал Арон. -
Ты на себя посмотри! Это же кошмар какой-то!..
Арон оглядел Василия с головы до ног и будто увидел его впервые:
обросшего длинными неопрятными космами, с двухнедельной щетиной, грязного,
измученного, в пропотевшей и уже продранной тельняшке, в разорванных
шортах, сделанных из обычных старых рабочих брюк при помощи одного взмаха
ножниц, с грязными заскорузлыми руками, колени в ссадинах, черная
пиратская шапочка смотрела сломанным козырьком куда-то вбок, на ногах
вместо бывших баскетбольных кедов чудовищные опорки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
Василий поднял тубус, отвинтил крышку и вытащил оттуда... большой
красочный журнал "Луи" с роскошными голыми и полуодетыми девками!
- Елочки точеные!.. - сказал он и сунул журнал под нос Арону. -
Гляди-ка, Ароша! Ничего себе уха?..
Не отрываясь от штурвала, Арон скосил глаза на раскрытый журнал,
обалдело покачал головой и сказал:
- С этого надо было и начинать, а не пулять в нас!
КАК ОБЫЧНО ДОПЛЫВАЮТ ДО ХАЙФЫ
И еще они плыли День, Ночь и День...
И, слава богу, им никто больше не встретился на их нелегком пути!..
Но во вторую Ночь их все-таки догнал злой и беспощадный шторм.
Снова разлетались снасти!.. Рвались мокрые веревки, разваливались
блоки, трещали по всем швам паруса!..
Большой парус - почти в сто квадратных метров, разлетелся в клочья!
Не сладить было с ним на такой волне, при таком ветре - ни рифы взять, ни
убрать его вовсе!.. Рук не хватало, сил человеческих...
Бултыхались в черной, пенной воде под одним стакселем. Может быть,
это и спасло, что грот разлетелся ко всем чертям...
Штурвал в четыре руки удерживали. Молились, только бы не заклинила
цепная передача! Только бы не потерять управление!..
А вокруг - ни одной живой души!..
Правда, под утро, когда ветер уже стал слегка стихать, осторожно
подошло какое-то суденышко (так и не разобрали в предрассветных сумерках -
кто, что, откуда?..), предложило помощь - все конец толстого каната с
кормы показывали, дескать, "не взять ли вас на буксир, господа хорошие?.."
Но Василий сказал Арону:
- Пошли они... За этот буксир они у нас потом все карманы вывернут! А
нам еще жить на что-то надо... Когда мы еще яхту продадим? Когда свои
миллионы получим!.. Точно?
- Точно, - ответил ему Арон. - Не маленькие. Сами выгребемся.
А утром - будто ночью ничего и не было!
Тишь, гладь, да божья благодать... Вода - зеркальная, без единого
барашка. Чуть парит, и от этого в усталых, провалившихся глазах горизонт
дрожит, размывается, теряет четкость и смотреть на него подолгу трудно. От
напряжения слезы наворачиваются, в висках начинает стучать...
Шли под одним рваным и излохмаченным стакселем и верным двигателем.
Под мерный стук дизеля пили кофе из термоса.
Со встречного курса прилетел маленький самолетик. Снизился,
покружился над "Опричником", помахал крылышками, развернулся и улетел
обратно.
- Наверное, Хайфа близко, - сказал Арон.
- С чего это? - спросил Василий.
- А такие маленькие далеко не летают...
- Не скажи. Вспомни пацана немецкого - Руста. Откуда он прилетел,
чтобы на Красную площадь усесться? А самолетик такой же!
Арон пожал плечами, ничего не ответил.
Во всю пекло солнце. Наверное, уже израильское... И на долгие
разговоры просто не было сил.
Когда солнце стояло в зените и жара стала несусветной - показалась
Хайфа.
Вернее, не столько Хайфа, сколько мыс Рас-эль-Курум, как сообщил
Василий, держа в руках последний том лоции Юго-Восточной части
Средиземного моря, изданный в одна тысяча девятьсот семьдесят шестом году
Министерством обороны Союза ССР и Главным управлением навигации и
океанографии.
Прямо по курсу уже виднелось большое белое здание госпиталя,
неподалеку от него угадывался высоченный элеватор...
Справа торчал в небо позолоченный купол храма, а в глубине мыса, на
вершине горы еще одно приметное здание. Как сказал всезнающий Василий -
гостиница.
Василий приволок из каюты крупномасштабную карту "Подходы к порту
Хайфа" - в одном сантиметре пятьдесят метров, поглядел на нее внимательно,
прикинул на глаз новый курс и сказал Арону:
- Ароша... Лево руля градусов на пятнадцать-двадцать. Как говорят в
Одессе - теперь это без разницы. Этот мыс - Рас-эль-Курум все равно
обходить. - Заход в порт со стороны бухты Акко. А здесь у них главная
набережная. Здесь ни рыбы не половишь, ни на якорь не станешь. Сплошные
запреты!.. Как у нас...
Арон молча довернул и повел "Опричник" параллельно берегу. Минуты
через три откашлялся и неуверенно сказал:
- Знаешь, Васька... А может, не будем продавать яхту?.. Я чего-то к
ней так уже привык... Да и насобачились мы на ней вроде. Неужели мы с
тобой без этих миллионов на житуху не заработаем? А по первости на ней
даже жить можно...
Василий отложил в сторону карту и лоцию, уселся на банку кокпита и
уставился на Арона. Покачал головой удивленно и сказал:
- Телепат хренов...
КАК АРОН И ВАСЯ БРОСИЛИ ЯКОРЯ В ТЕПЛЫЕ
ПРИБРЕЖНЫЕ ИЗРАИЛЬСКИЕ ВОДЫ НА ГЛАЗАХ У ВСЕЙ ХАЙФЫ
А еще через минуту от мыса Рас-эль-Курум к ним наперерез примчался
большой белый катер, в котором были три человека - двое в незнакомой Арону
и Василию форме, а третий - лет пятидесяти, в белых брюках и белой рубашке
без воротничка.
Он так темпераментно махал руками и что-то кричал, что Арон невольно
сбросил газ и вопросительно уставился на него. А Василий сплюнул в сердцах
и уже отработанно гаркнул:
- Ай гоу ту Хайфа!!!
- А это что?! - простонал человек в рубашке и показал на мыс
Рас-эль-Курум. - Господин Рабинович и господин Иванов!..
Я - Шапиро из Мелитополя! Я пока буду ваш переводчик!.. Немедленно
повертайте к набережной!!! Вас же там вся Хайфа ждет!..
- Но там нет причала!.. - крикнул Арон.
- Для кого?! Для вас?! Мишугине! Следуйте за мной! - распорядился
Шапиро и что-то на иврите сказал людям в форме.
Те рассмеялись, развернули катер и, стараясь не уходить далеко от
"Опричника", неторопко повели катер к берегу - туда, где виднелся белый
госпиталь, золотой купол храма, элеватор и гостиница на горе.
Арон прибавил обороты двигателю и повел яхту за катером с Шапиро из
Мелитополя на борту.
Когда до набережной оставалось метров сто пятьдесят, Василий и Арон
увидели огромную толпу встречающих - человек триста, не меньше!
Над набережной висел длинный белый транспарант, на котором
по-английски было написано метровыми буквами:
"АЙ ГОУ ТУ ХАЙФА!"
- Ничего себе... - пробормотал Василий. - Мамочка родная!..
- Попали!.. - сказал Арон и резко замедлил ход яхты, переведя
двигатель на реверсивный режим.
- Ты что?.. Ты что?! - испугался Василий.
- Ничего! - отрезал Арон. - Я пока себя в порядок не приведу, близко
не подойду к берегу!
- Неудобно, Арончик... - прошептал Василий, поглядывая на
рукоплещущую толпу.
- Неудобно в таком виде на глаза людям показываться, - сказал Арон. -
Ты на себя посмотри! Это же кошмар какой-то!..
Арон оглядел Василия с головы до ног и будто увидел его впервые:
обросшего длинными неопрятными космами, с двухнедельной щетиной, грязного,
измученного, в пропотевшей и уже продранной тельняшке, в разорванных
шортах, сделанных из обычных старых рабочих брюк при помощи одного взмаха
ножниц, с грязными заскорузлыми руками, колени в ссадинах, черная
пиратская шапочка смотрела сломанным козырьком куда-то вбок, на ногах
вместо бывших баскетбольных кедов чудовищные опорки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48