- Давай еще по
граммульке!..
Арон отхлебнул из бутылки, передал ее Василию и огорченно покачал
головой:
- Ну надо же было такое сказать!..

КАК ПРОХОДИТЬ БОСФОР С КЛАРНЕТОМ
В северные ворота Босфора "Опричник" входил в большой компании самых
разных судов - от рыболовецких сейнеров до огромных танкеров.
Справа по борту отлично был виден мыс Румели, окаймленный высокими
крутыми скалами, старый, разрушенный форт, маяк и небольшое селение, из
которого приметно торчали мачты радиостанций.
Слева - низенький и почти незаметный мыс Анадолу, тоже с маяком,
сигнальной мачтой и каким-то большим белым строением рядом с минаретом...
По мере вхождения яхты в пролив количество судов, идущих вместе с
"Опричником" в одном направлении, и судов, следующих навстречу, все
увеличивалось и увеличивалось.
Арон стоял у штурвала, Василий читал лоцию, сверял ее с картой.
- Арон! Пора переходить на двигатель... Вот Румели, вот Анадолу... -
Василий на всякий случай заглянул в лоцию. - Все. Пора убирать паруса!
- Погоди, Васек! Погоди, родной... - Арон тревожно смотрел вперед,
крутил головой, испуганно поглядывал на скопление судов вокруг. - Там
горючего - кот наплакал!.. Надо на парусах тянуть сколько можно...
- Ты чувствуешь, что течение увеличилось?
- Чувствую, чувствую!.. Ну, хоть еще пару миль...
- Нельзя, Арончик! - Василий нырнул в каюту, вылетел оттуда со
"Справочником яхтсмена". - Вот, пожалуйста!.. Послушай, что пишет Боб
Бонд...
- Да вали от меня со своим Бондом!.. - плачущим голосом закричал
Арон, еле увернувшись от какого-то нахального сейнера. - Не до него мне
сейчас!
- Единственных три челока, которым можно было доверять,
строго-настрого предупреждали - проливы проходить только на двигателе! -
крикнул Василий.
- Что ты мне голову морочишь?! Какие еще "Три человека"?!
- Как это "какие"!.. Неблагодарный тип! Боба Бонд - раз!.. - для
убедительности Василий потряс "Справочником..." перед носом Арона. -
Старый пират Ши Го-сюн - два! И самое главное: Марксен Иванович - три!..
Упоминание имени Марксена Ивановича сделало свое дело - двумя
веревками, привязанными к штурвалу, Арон закрепил его в одном положении и
со словами:
- Все! Тут ты меня достал!.. - бросился травить шкоты большого
паруса. - Становись на лебедку, хрен моржовый!
На удивление и к обоюдному удовольствию, быстро и ловко убрали
паруса. В их слаженных действиях уже отчетливо стал проглядывать какой-то
опыт мореплавания.
- Сам уложишь? - спросил Арон.
- Спрашиваешь!.. - кряхтя и посапывая, Василий стал укладывать
тяжеленный парус на гик.
Арон отвязал штурвал и попытался завести двигатель, но тот только
чихал, всхлипывал одним цилиндром и не заводился.
Яхту течением стало разворачивать поперек пролива, и тут же сзади
раздался панический гудок какого-то пароходишки.
- Ну, что там у тебя?! - закричал Василий.
Арон хотел было ответить ему, но тут двигатель вдруг завелся,
застучал и потянул яхту вперед.
Арон облегченно вздохнул, выровнял штурвалом направление яхты и
крикнул Василию:
- Стаксель уложи верхним концом наружу! А то потом опять будем три
часа искать фаловый угол!
В черной пиратской шапочке со сбившимся к уху козырьком, мокрый от
напряжения всех своих небольших сил, Василий крикнул ему в ответ:
- Ароша! Смотри вперед и занимайся своим сраным двигателем! И молись,
чтобы у тебя хватило горючего!..
- У "меня"?! - возмутился Арон. - Ну, мерзавец! Ну, Шейгиц!.. Да если
бы ты не перепутал канистры!..
В самом узком месте пролива Босфор, у Мыса Ашиян с роскошной
старинной крепостью, украшенной белоснежными башнями, где интенсивность
судов как в одну сторону, так и в другую достигла скученности
муравейника...
...большая, грязная турецкая шхуна волокла на буксире притихший
"Опричник" с убранными парусами и молчащим двигателем.
На корме шхуны, свесив босые ноги за борт, сидел средних лет турок и
специально для "Опричника" играл на кларнете "Калинку".
"Калинка, калинка, калинка моя..." - неслось над Босфором.
Еще три турка, таких же грязных и живописных, как и их шхуна,
валялись на корме рядом с кларнетистом и прихлопывали в ладоши в такт
мелодии.
Изредка они что-то по-турецки кричали Арону и Васе, на что Арон
кричал им в ответ:
- Айм но индостайн! Тенк ю вери мач! Ай гоу ту Хайфа!..
Турки заливались сочувственным смехом, а кларнетист менял "Калинку"
на "Не слышны в саду даже шорохи..."
Арон сидел в кокпите, стыдливо оглядывался по сторонам на плывущие
рядом суда и бормотал:
- Просто перед людями неудобно... Все своим ходом, а нас волокут, как
убогих...
Василий стоял у штурвала, пытался его успокоить:
- Чего ты дергаешься?! Ну, не хватило горючего! Ай, ай, ай, ай. Делов
на рыбью ногу! С каждым такое может случиться...
- И вообще... - глухо сказал Арон и уставился вниз, в решетчатый
настил кокпита.
Вася посмотрел на Арона и понял, что дело не только в том, что их, на
глазах у всего мира, тащут на буксире.
- Прекрати сейчас же! - мягко сказал он. Плывем на халяву - одно
удовольствие... Первый раз можем хоть по сторонам посмотреть. Гляди какая
крепость... Ты же таких в жизни не видел!..
Не поднимая глаз, Арон отрешенно проговорил:
- Наша Петропавловка ничуть не хуже...
Васе вдруг до боли в сердце стало жалко Арона, да и себя вместе с
ним, покойного Марксена Ивановича, оставленных Леху Ничипорука, Гриню
Казанцева и Нему Блюфштейна, потерянных навсегда Клавку и Ривку, и ему
захотелось бросить к чертовой матери этот штурвал, лечь навзничь на
решетку кокпита и, глядя в чужое небо, завыть от нахлынувшей дикой
тоски...
Но он только горько усмехнулся и тихо сказлл Арону:
- Петропавловка уже вторую неделю, как не наша, Арончик... И
постарайся привыкнуть к этой мысли как можно быстрее. Тогда все остальное
будешь воспринимать менее болезненно...
А кларнетист на буксирной шхуне уже играл "Очи черные, очи
страстные...". И плыла старая мелодия российско-цыганского романса между
турецких берегов самого узкого места пролива Босфор, уводила за собой яхту
под названием "Опричник" с экипажем из двух очень немолодых людей, впервые
увидевших море и не умеющих плавать, в неведомые края и страны, расстилая
перед ними совсем-совсем другую жизнь...

КАК ВЫЯСНИЛОСЬ, ЧТО "ШИПШАНДЕР" - НЕ ФАМИЛИЯ, А ПРОФЕССИЯ
Недалеко от перекинутого через Босфор Галатского моста, напротив
фантастически красивой Султанаметской мечети с нацеленными в небо шестью
сверкающими минаретами почти рядом со старинным дворцом Султана, у
причальной стенки Арнавуткея - места стоянки яхт, катеров и разной
плавучей морской мелочи, слегка покачиваясь, стоял кое-как пришвартованный
"Опричник".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48