Чего Ривка звонила?
- Сдала в ОВИР все наши документы. Велели ждать.
- Сколько?
- Тебе то что? Ты же ехать не собираешься.
- Мне партнера подыскивать нужно. Не Клавку же я поставлю к
балансировочному станку! А ты у меня, Васюся, временный.
- А может быть, все-таки... вместе, Арончик? А?..
- Все! Вали. До завтра. Ривке привет!
Вася вышел из машины. Арон отъехал несколько метров, затормозил и дал
назад. Открыл дверцу и крикнул негромко:
- Эй! Рабинович!..
Вася с готовностью повернулся.
- Я слышал, что на израильской границе всех мужиков вместе с
паспортом заставляют болт предъявлять. Нет обрезания - поворачивай
обратно! Так что готовься, Васька! - заржал Арон и уехал.
Василий посмотрел ему во след, покачал головой:
- Ну, шлемазл, мать твою! Ну, что с тебя взять, выкрест?..

КАК ТЯЖЕЛЫЙ ФИЗИЧЕСКИЙ ТРУД ВЛИЯЕТ НА СЕМЕЙНУЮ ЖИЗНЬ
После ужина Клавка вышла из ванной в коротком соблазнительном
пеньюарчике. В коридоре перед зеркалом опрыскала себя духами, кокетливо
распушила волосы и только после этого открыла дверь в комнату:
- Зайчик! Я готова к употреблению!..
На диване-кровати глубоким и тяжелым сном спал разметавшийся,
измученный за день, Арон. Его могучий храп вздыбливал тонкие занавески на
окнах и заставлял позвякивать подвески на чешской люстре.
- Ты же обещал, зайчик... - растерянно проговорила Клавка. - Ведь
сколько уже дней...
Чудовищный храп Арона был ей ответом. Клавка опустилась на стул у
дверей и горько заплакала...
Точно в такой же квартире, но на другом конце города, Ривка в постели
хлопотала над бесчувственным от усталости Ваське.
- Ну, и что? И в чем трагедия? Ну, устал мой мальчик... Ну, не стоит
у маленького! Так он сейчас у всех плохо стоит. Даже у иностранцев. А вот
мой Васечка отдохнет - мы им всем покажем! Да? Лежи, лежи, котик, не
расстраивайся. Я тебе сама все сделаю в лучшем виде...

Снова шиномоятажная мастерская. Вечер.
Снова дырявые камеры, рваные покрышки, погнутые диски, очередь
клиентов с автомобилями...
Грохочет шикомонтажный станок, воет компрессор. Арон работает один -
мокрый, грязный, усталый.
В мастерскую заглянул председатель кооператива:
- Притормози, Иванов.
Арон остановил станок, выключил компрессор.
- А где Рабинович?
- На курсах по изучению языка. Мы же вас предупреждали, что Васька
работает здесь только до отъезда...
- А что если я его у тебя заберу и сделаю своим замом по производству
и экономике?
- Не надо. Он свое уже отсидел.
- Тьфу!.. председатель даже перекрестился. Типун тебе на язык и два
на жопу!
- Нет, серьезно, он не пойдет. Он за бугор намылился...
- Ладно... Бог в помощь, председатель усмехнулся, покачал головой и
удивленно сказал: "Василий Рабинович"... Странно звучит, да, Арон
Моисеевич?
Арон включил шиномонтажный станок, завел компрессор и прокричал
председателю сквозь шум и грохот:
- А то, что я "Иванов" это нормально?..
В подвале старого петербургского дома под трубами парового отопления
и электрическими кабелями, на колченогих стульях, за обшарпанными столами
сидели человек пятнадцать будущих эмигрантов и изучали "иврит".
Модно одетый молодой человек с еврейско-тореадорской косичкой мелом
писал на старенькой школьной доске древние слова...
Он что-то еще говорил вслух, но измочаленный работой Вася сквозь
сонную одурь видел только его двигающийся рот и ничего не слышал.
Иногда Ривка толкала его в бок локтем. Тогда Вася испуганно
оглядывался и таращил глаза на школьную доску. Все вокруг усердно
записывали премудрости языка предков. Каждый раз, когда преподаватель
поворачивался к аудитории, он встречал нахальные и зовущие глаза крупной и
яркой Ривки. Когда же Ривка медленно и плотоядно облизнула губы и закинула
ногу за ногу так, что ее роскошные ляжки открылись до самых трусиков, у
молодого преподавателя иврита исчез дар речи и встала дыбом косичка...

У Русского музея расфуфыренная Ривка говорила расфуфыренной Клавке:
- ...а к нему приехал друг из Стокгольма на своей тачке. Живет в
"Астории".
- В "Асторию" я не пойду! - перетрусила Клавка. - Там меня каждая
собака знает. Если бы в "Прибалтийскую"...
- Ну, правильно! А я в "Прибалтийской" инкогнито, да?! Повезем к тебе
или ко мне, - решительно сказала Ривка.
- Ой, Ривка!.. Подумать страшно! А вдруг...
- Сейчас двенадцать. Раньше восьми наши не вернутся. Уйма времени!
Посидим, выпьем, расслабимся...
Подкатил красивый автомобиль с иностранными номерами. Из него
выскочил учитель иврита со своей тореадорской косичкой, а из-за руля вылез
его иноземный приятель и восхищенно сказал:
- Какие потрясные вомен! Чтоб я так жил, мама мия!..

КАК СТАНОВЯТСЯ ХОЛОСТЯКАМИ
Распахнулась дверь шиномонтажной, и в мастерскую вошли председатель
кооператива и пожилой старший лейтенант милиции.
- Ребята, это наш новый участковый уполномоченный, - сказал
председатель. - Он с вами поговорить хочет.
- Значит, товарищи... Попрошу вас, товарищ Рабинович... - участковый
безошибочно обратился к Арону. - И вас, товарищ Иванов, - он посмотрел на
Василия. - Срочненько привезти мне ваши справки об освобождении из мест
заключения.
- Рабинович - это я, - сказал Василий.
- А я Иванов, - сказал Арон.
Участковый справился с недоумением и жестко проговорил:
- Тем более, граждане. Справочки мне ваши сегодня же до семнадцати
ноль-ноль.
- Ну, я свою привезу, а Васькина-то вам зачем? Он в гараже не
числится, мне помогает, пока ОВИР не даст разрешения на выезд.
- Рабинович у нас не числится!.. - радостно сказал председатель. - У
нас по штату вообще один шиномонтажник! Он, так сказать, по договоренности
с Ивановым, с Ароном Моисеевичем...
- Короче! - прервал его участковый. - Обе справки чтоб у меня были.
Кто из вас "Рабинович", а кто "Иванов" - мне без разницы. Я должен знать,
что происходит на моем участке. Социализм - это учет!

Когда у дома Василия они вылезли из своего жуткого "Москвича", там
уже стоял роскошный иностранный автомобиль.
- Какая тачка! - восхитился Арон.
- Поедешь с нами в Израиль, и у тебя будет такая же.
- А пошел ты!.. При таких бабках, что мы сейчас с тобой зарабатываем
- и здесь прожить можно. А там я пропаду.
Уже поднимаясь по лестнице, Василий говорил:
- Не пропадешь... В Советском Союзе живут двести восемьдесят
миллионов человек, а во всем мире - около пяти миллиардов. Значит, четыре
миллиарда семьсот двадцать миллионов как-то ведь обходятся без Советского
Союза?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48