Один из мужчин вызвался сбегать за сакэ, и скоро чашечки с подогретым питьем пошли по кругу.
Разговор не клеился.
— Меня просто распирает от злости.
— Паршивый мерзавец!
— Он заколдован, помяните мое слово.
— Не расстраивайся, хозяин! Ты сделал все, что мог. Парня прохлопали те, кто сторожил дом снаружи.
Те понуро молчали, сознавая вину.
Компания подпаивала Байкэна, чтобы он пошел спать, но он только морщился от выпитого и не уходил. Он никого не упрекал.
— Не надо было затевать эту историю, я собирал вас, чтобы действовать наверняка. Поначалу я думал разделаться с ним сам, но поосторожничал. Он ведь убил моего брата Цудзикадзэ Тэмму, а брат был не из слабых бойцов, — произнес он после долгого молчания.
— Неужели этот ронин — тот самый парень, который четыре года назад прятался в доме Око?
— Он. Дух покойного брата привел его сюда. Точно. Мне бы и в голову не пришло, не скажи он, что сражался при Сэкигахаре, что его звали Такэдзо. Все сходится — и возраст, и приметы того парня, который убил брата. Это он.
— Брось тужить, хозяин! Забудь обо всем и ложись спать!
Байкэну помогли дойти до постели, кто-то заботливо отряхнул отброшенную в сторону подушку и подложил ему под голову. Байкэн заснул мгновенно, оглушив всех громким храпом. Его друзья, сочувственно переглянувшись, тихо вышли из дома и растворились в утреннем тумане.
Сброд этот прежде промышлял разбоем и состоял в бандах Цудзикадзэ Тэммы из Ибуки или Цудзикадзэ Кохэя из Ясугавы, который теперь звался Сисидо Байкэном. Некоторые были просто типами со дна общества. Обстоятельства превратили их в землепашцев, ремесленников, охотников, но при удобном случае они готовы были вцепиться в глотку честного человека.
В доме Байкэна стояла тишина, нарушаемая лишь дыханием спящих и возней мыши-полевки.
В коридоре, соединявшем кузницу с кухней, стояла большая глинобитная печь, а у стены сложены дрова. Над дровами на гвоздях висели зонты и большие соломенные шляпы от дождя. В полумраке между печью и стеной одна из шляп шевельнулась и тихо поползла вверх, пока не повисла на гвозде. Расплывчатый силуэт человека словно бы отделился от стены. Во время погони Мусаси оставался в доме. Выскользнув из-под одеяла, он открыл дверь во двор, а сам спрятался в дровах, прикрывшись шляпой.
Неслышно ступая, он пересек кузницу и приблизился к спящему Байкэну. Мусаси никогда не слышал такого храпа. «Шишки в носу», — отметил про себя Мусаси. Ему стало смешно, и он невольно улыбнулся.
Мусаси колебался, размышляя. По большому счету он выиграл поединок у Байкэна. Победа неоспорима. Если этот спящий человек и хотел убить его, то делал это ради успокоения духа покойного брата Цудзикадзэ Тэммы. Похвальный поступок для заурядного грабителя. Стоит ли убивать Байкэна? Конечно, безопаснее прикончить его на месте, ведь он будет искать случая отомстить. Но достоин ли Байкэн того, чтобы его убил Мусаси?
Мусаси осенило. Подойдя к стене, он снял с гвоздя оружие кузнеца и осторожно вытащил лезвие серпа. Взглянув на спящего, Мусаси обернул лезвие влажной бумагой и осторожно приставил его к горлу Байкэна. Отступив на шаг, Мусаси оценивающе осмотрел свою работу.
Вертушка на потолке, казалось, заснула вместе с хозяином дома. Утром она бы неистово завертелась, увидев, как отрезанная голова хозяина скатывается с подушки. Этого не случится из-за бумажной обертки лезвия.
В свое время у Мусаси были причины убить Цудзикадзэ Тэмму, да и пыл битвы при Сэкигахаре все еще горел в его душе. Сейчас смерть кузнеца ничего не значила бы для Мусаси. Кто знает, не сделает ли хозяин вертушки, который пока еще в пеленках, целью жизни кровавую месть за убийство отца?
В эту ночь Мусаси не раз вспоминал о своих родителях. Он почувствовал что-то похожее на зависть, вдыхая легкий сладковатый запах материнского молока. Ему даже не хотелось уходить.
«Простите, что я потревожил вас. Спите спокойно!» — сказал про себя Мусаси. Он тихо вышел из дома.
СКАЧУЩИЙ КОНЬ
Поздно ночью Оцу и Дзётаро добрались до заставы, переночевали в гостинице и пустились в путь, не дожидаясь, когда рассеется утренний туман. Миновав гору Фудэсутэ, они дошли до Ёнкэнтяя. Взошедшее солнце приятно согревало спину.
— Красота! — воскликнула Оцу, оглядываясь на огненное светило.
Надежда и радость наполняли ее. Она переживала один из счастливых моментов, когда все живое: растения, звери — ликовали и радовались тому, что существуют на земле.
— Сегодня мы самые первые на дороге. Впереди — ни души! — горделиво заявил Дзётаро.
— Нашел чем хвастать! Какая разница?
— Мне это очень важно.
— Полагаешь, что дорога станет короче?
— Ничего подобного. Приятно быть первым, даже на дороге. Вот увидишь, лучше идти одним, а не тащиться за паланкином или лошадью.
— Может, ты и прав.
— Когда на дороге никого нет, кажется, что она принадлежит только мне.
— Почему бы в таком случае тебе не сделать вид, будто ты важный самурай, который едет верхом, осматривая свои владения? А я буду слугой!
Оцу подобрала бамбуковую палку и, церемонно размахивая ею, нараспев провозгласила:
— Падите! Падите ниц перед его светлостью!
Эту картину с изумлением наблюдал человек, сидевший под навесом придорожной харчевни. Застигнутая врасплох Оцу, вспыхнув от стыда за ребяческую проделку, ускорила шаг.
— Стой! — крикнул Дзётаро. — Ты не должна убегать от хозяина, иначе велю тебя казнить.
— Я больше не играю.
— Не я же придумал игру.
— Я тебя хотела развлечь. Тот человек все еще смотрит на нас. Думает, верно, какие мы глупые.
— Пошли в харчевню!
— Зачем?
— Есть хочу.
— Уже проголодался?
— Можем съесть половину рисовых колобков-онигири, запасенных на обед.
— Потерпи, мы не прошли и двух километров. Дай тебе волю, пять раз в день будешь есть.
— Наверное. Но я ни разу не ехал на лошади, меня не несли в паланкине, как случается с тобой.
— Только вчера вечером, потому что стемнело и нам надо было спешить. Буду идти сегодня весь день пешком, если хочешь.
— Сегодня моя очередь ехать верхом.
— Детям не положено.
— Я хочу попробовать. Пожалуйста!
— Хорошо, посмотрим, но только сегодня.
— Около харчевни привязана лошадь. Наймем ее.
— Нет, пока рано.
— Значит, ты просто водишь меня за нос.
— Ты еще не устал. Зачем попусту тратить деньги?
— Ты прекрасно знаешь, что я никогда не устаю. Я не устану, если мы будем в пути сто дней и пройдем тысячу километров! Я никогда не прокачусь верхом, если мы будем ждать, когда я устану. Наймем лошадь сейчас, пока дорога свободная. Безопаснее, чем ехать верхом в толпе. Прошу тебя!
Оцу поняла, что спорить с Дзётаро — значит терять то время, которое они выиграли на заре, отправившись в дорогу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301
Разговор не клеился.
— Меня просто распирает от злости.
— Паршивый мерзавец!
— Он заколдован, помяните мое слово.
— Не расстраивайся, хозяин! Ты сделал все, что мог. Парня прохлопали те, кто сторожил дом снаружи.
Те понуро молчали, сознавая вину.
Компания подпаивала Байкэна, чтобы он пошел спать, но он только морщился от выпитого и не уходил. Он никого не упрекал.
— Не надо было затевать эту историю, я собирал вас, чтобы действовать наверняка. Поначалу я думал разделаться с ним сам, но поосторожничал. Он ведь убил моего брата Цудзикадзэ Тэмму, а брат был не из слабых бойцов, — произнес он после долгого молчания.
— Неужели этот ронин — тот самый парень, который четыре года назад прятался в доме Око?
— Он. Дух покойного брата привел его сюда. Точно. Мне бы и в голову не пришло, не скажи он, что сражался при Сэкигахаре, что его звали Такэдзо. Все сходится — и возраст, и приметы того парня, который убил брата. Это он.
— Брось тужить, хозяин! Забудь обо всем и ложись спать!
Байкэну помогли дойти до постели, кто-то заботливо отряхнул отброшенную в сторону подушку и подложил ему под голову. Байкэн заснул мгновенно, оглушив всех громким храпом. Его друзья, сочувственно переглянувшись, тихо вышли из дома и растворились в утреннем тумане.
Сброд этот прежде промышлял разбоем и состоял в бандах Цудзикадзэ Тэммы из Ибуки или Цудзикадзэ Кохэя из Ясугавы, который теперь звался Сисидо Байкэном. Некоторые были просто типами со дна общества. Обстоятельства превратили их в землепашцев, ремесленников, охотников, но при удобном случае они готовы были вцепиться в глотку честного человека.
В доме Байкэна стояла тишина, нарушаемая лишь дыханием спящих и возней мыши-полевки.
В коридоре, соединявшем кузницу с кухней, стояла большая глинобитная печь, а у стены сложены дрова. Над дровами на гвоздях висели зонты и большие соломенные шляпы от дождя. В полумраке между печью и стеной одна из шляп шевельнулась и тихо поползла вверх, пока не повисла на гвозде. Расплывчатый силуэт человека словно бы отделился от стены. Во время погони Мусаси оставался в доме. Выскользнув из-под одеяла, он открыл дверь во двор, а сам спрятался в дровах, прикрывшись шляпой.
Неслышно ступая, он пересек кузницу и приблизился к спящему Байкэну. Мусаси никогда не слышал такого храпа. «Шишки в носу», — отметил про себя Мусаси. Ему стало смешно, и он невольно улыбнулся.
Мусаси колебался, размышляя. По большому счету он выиграл поединок у Байкэна. Победа неоспорима. Если этот спящий человек и хотел убить его, то делал это ради успокоения духа покойного брата Цудзикадзэ Тэммы. Похвальный поступок для заурядного грабителя. Стоит ли убивать Байкэна? Конечно, безопаснее прикончить его на месте, ведь он будет искать случая отомстить. Но достоин ли Байкэн того, чтобы его убил Мусаси?
Мусаси осенило. Подойдя к стене, он снял с гвоздя оружие кузнеца и осторожно вытащил лезвие серпа. Взглянув на спящего, Мусаси обернул лезвие влажной бумагой и осторожно приставил его к горлу Байкэна. Отступив на шаг, Мусаси оценивающе осмотрел свою работу.
Вертушка на потолке, казалось, заснула вместе с хозяином дома. Утром она бы неистово завертелась, увидев, как отрезанная голова хозяина скатывается с подушки. Этого не случится из-за бумажной обертки лезвия.
В свое время у Мусаси были причины убить Цудзикадзэ Тэмму, да и пыл битвы при Сэкигахаре все еще горел в его душе. Сейчас смерть кузнеца ничего не значила бы для Мусаси. Кто знает, не сделает ли хозяин вертушки, который пока еще в пеленках, целью жизни кровавую месть за убийство отца?
В эту ночь Мусаси не раз вспоминал о своих родителях. Он почувствовал что-то похожее на зависть, вдыхая легкий сладковатый запах материнского молока. Ему даже не хотелось уходить.
«Простите, что я потревожил вас. Спите спокойно!» — сказал про себя Мусаси. Он тихо вышел из дома.
СКАЧУЩИЙ КОНЬ
Поздно ночью Оцу и Дзётаро добрались до заставы, переночевали в гостинице и пустились в путь, не дожидаясь, когда рассеется утренний туман. Миновав гору Фудэсутэ, они дошли до Ёнкэнтяя. Взошедшее солнце приятно согревало спину.
— Красота! — воскликнула Оцу, оглядываясь на огненное светило.
Надежда и радость наполняли ее. Она переживала один из счастливых моментов, когда все живое: растения, звери — ликовали и радовались тому, что существуют на земле.
— Сегодня мы самые первые на дороге. Впереди — ни души! — горделиво заявил Дзётаро.
— Нашел чем хвастать! Какая разница?
— Мне это очень важно.
— Полагаешь, что дорога станет короче?
— Ничего подобного. Приятно быть первым, даже на дороге. Вот увидишь, лучше идти одним, а не тащиться за паланкином или лошадью.
— Может, ты и прав.
— Когда на дороге никого нет, кажется, что она принадлежит только мне.
— Почему бы в таком случае тебе не сделать вид, будто ты важный самурай, который едет верхом, осматривая свои владения? А я буду слугой!
Оцу подобрала бамбуковую палку и, церемонно размахивая ею, нараспев провозгласила:
— Падите! Падите ниц перед его светлостью!
Эту картину с изумлением наблюдал человек, сидевший под навесом придорожной харчевни. Застигнутая врасплох Оцу, вспыхнув от стыда за ребяческую проделку, ускорила шаг.
— Стой! — крикнул Дзётаро. — Ты не должна убегать от хозяина, иначе велю тебя казнить.
— Я больше не играю.
— Не я же придумал игру.
— Я тебя хотела развлечь. Тот человек все еще смотрит на нас. Думает, верно, какие мы глупые.
— Пошли в харчевню!
— Зачем?
— Есть хочу.
— Уже проголодался?
— Можем съесть половину рисовых колобков-онигири, запасенных на обед.
— Потерпи, мы не прошли и двух километров. Дай тебе волю, пять раз в день будешь есть.
— Наверное. Но я ни разу не ехал на лошади, меня не несли в паланкине, как случается с тобой.
— Только вчера вечером, потому что стемнело и нам надо было спешить. Буду идти сегодня весь день пешком, если хочешь.
— Сегодня моя очередь ехать верхом.
— Детям не положено.
— Я хочу попробовать. Пожалуйста!
— Хорошо, посмотрим, но только сегодня.
— Около харчевни привязана лошадь. Наймем ее.
— Нет, пока рано.
— Значит, ты просто водишь меня за нос.
— Ты еще не устал. Зачем попусту тратить деньги?
— Ты прекрасно знаешь, что я никогда не устаю. Я не устану, если мы будем в пути сто дней и пройдем тысячу километров! Я никогда не прокачусь верхом, если мы будем ждать, когда я устану. Наймем лошадь сейчас, пока дорога свободная. Безопаснее, чем ехать верхом в толпе. Прошу тебя!
Оцу поняла, что спорить с Дзётаро — значит терять то время, которое они выиграли на заре, отправившись в дорогу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301