– воскликнул Орр.
– Я в этом не уверен, – возразил Барак. – У него походка молодого человека. И разве вы забыли, как всего несколько дней назад, на Пальмовое воскресенье, люди переодевались в старых пророков и привязывали фальшивые бороды?
– Господи, неужели мы сейчас все-таки схватим его? – выдохнул Орр.
– Мы справимся с тобой вдвоем? – спросил у него Барак.
– Думаю, да, – кивнул Орр. – Похоже, он не вооружен.
– Тогда – вперед! – приказал Барак. – Нужно торопиться, иначе он пройдет мимо нашего дома и растворится в толпе на Флит-стрит.
– Я иду с вами, – сказал я, поднявшись из-за стола и говоря с гораздо большей смелостью, чем ощущал в себе. – И если, когда мы его схватим, он окажется дьяволом с рогами и взлетит над Холборном, я признаю, что Харснет был прав.
– Я схожу за шпагой. А ваша – у вас в комнате?
– Да, – ответил я.
Моя шпага лежала в комнате уже много лет. Адвокаты в Англии не носили оружия.
– Мой клинок на кухне, – проговорил Орр и вышел.
На лице его была гримаса ожесточенной решимости.
Я огляделся. Все здесь: мой знак принадлежности к адвокатской гильдии, стоявший на высоком шкафу; фреска на стене с изображением охотничьей сцены… Все это было так дорого мне! Эта комната являлась средоточием всей моей жизни.
Стиснув зубы, я пошел в свою спальню за шпагой. Выйдя на лестничную клетку и вкладывая клинок в ножны, я едва не столкнулся с Бараком, вышедшим из своей комнаты.
– Я спешу, женщина! – крикнул он через плечо. – Он почти у нас в руках!
С этими словами он скатился по лестнице. Из комнаты выскочила Тамазин. Ее лицо было перекошено от злости и отчаяния. Она схватила меня за рукав.
– Скажите мне во имя всего святого, что происходит? Хоть кто-нибудь может мне что-то объяснить?
– Мы думаем, что убийца находится возле нашего дома и замаскировался под уличного торговца, – сказал я. – Мы не имеем права упустить этот шанс и обязаны идти.
Я сбежал вниз и выскочил из дома. Барак и Орр уже находились снаружи. Последним, что я успел увидеть, была Джоан, стоявшая на пороге кухни, и двое мальчишек, вцепившихся в ее юбки.
Солнце висело низко, и дом отбрасывал длинную тень на Канцлер-лейн. Подойдя к воротам, я увидел того самого коробейника. Он только что миновал мой дом, толкая перед собой тележку по улице, слегка уходившей под уклон. Мы трое, путаясь друг у друга под ногами, бросились вдогонку. Адвокаты и клерки, проходившие мимо, останавливались и в изумлении таращились на эту сцену. С каким-то злорадным удовольствием я заметил, как ком грязи, вылетевший из-под чьего-то башмака, смачно чмокнулся в плащ казначея Роуленда, прижимавшегося к стене, чтобы избежать столкновения.
– Если этот тип окажется обычным торговцем, у нас будет глупый вид, – на бегу заметил Орр.
У меня не хватило дыхания для ответа.
Услышав топот, оборванец оглянулся на ходу. Барак был прав: он двигался чересчур проворно для старика, да и голубые глаза светились слишком ярко на грязном лице. Увидев погоню, он оттолкнул свою тележку и пустился наутек.
Барак одним мощным прыжком настиг его и схватил за ворот. Любой другой человек повалился бы на землю, но этот не только устоял, но еще и схватил Барака за запястье, не позволив ему дотянуться до шпаги. Орр ухватил лжеторговца за седую бороду. Та с треском оторвалась и повисла сбоку, обнажив красный шрам на щеке мужчины. Не обратив на это внимания, он заехал коленом в промежность Бараку, и тот, задохнувшись, сложился пополам. Лжеторговец подскочил к своей тележке, сунул руку в ворох разнообразной дряни, которой та была набита, и в ту же секунду в его руках оказалась большая шпага. Он встал спиной к тележке и принял оборонительную позицию.
Мы с Орром кружили вокруг неприятеля, направив на него острия клинков. Только сейчас я краем глаза заметил, что вокруг нас успела собраться толпа зевак, наблюдавших это бесплатное представление с безопасного расстояния.
Я всматривался в лицо «торговца». Густая шевелюра – без сомнения, парик – съехала ему на самые брови, кровь из ранки, возникшей на щеке после того, как оторвали фальшивую бороду, стекала на его обноски. Вот только цвет длинного носа был какой-то не такой! И вот тут я понял: нос был такой же фальшивкой, как и борода, а «грязь» на лице являлась искусно наложенным театральным гримом! Только голубые глаза, в которых плескалась ненависть, были настоящими.
«Торговец» сделал резкий выпад клинком в мою сторону. Благодаря скорее счастливому случаю, а не умению фехтовать, я парировал его. Тут же рядом со мной возник Барак с побелевшим от боли лицом. Он бросился вперед, желая вцепиться в ту руку «коробейника», в которой была зажата шпага, но внезапно прозвучал крик:
– Приказываю прекратить драку!
Это вопил казначей Роуленд – так, словно мы были стайкой не в меру разгулявшихся юнцов. Буквально на секунду крик этого старого дурака отвлек нас, и, воспользовавшись шансом, лжеторговец ткнул в Барака шпагой, ранив его в предплечье и заставив выронить оружие. Затем он метнулся к толпе, выбрав в качестве мишени студента-законника, спешившегося с лошади, чтобы поглазеть на драку. Негодяй полоснул юношу по щеке острием клинка и, когда парень с криком ухватился за лицо, выпустив из рук поводья, вскочил в седло, хлестнул лошадь и ускакал по Канцлер-лейн в направлении Холборна.
Несчастный студент кричал, держась за щеку, Барак сыпал проклятиями, зажимая рану на руке. Я хотел было отобрать лошадь у кого-нибудь из зевак и пуститься в погоню, но понял, что это ничего не даст, поскольку преступник уже далеко. Устало я оглядел место побоища.
Барак отделался всего лишь царапиной, а вот рана бедного студента была серьезной. Теперь ему до конца жизни придется ходить со шрамом поперек щеки и носа. Чудо еще, что лезвие не задело глаза! Казначей Роуленд велел отвести раненого в Линкольнс-Инн, а потом повернулся ко мне. Он был в ярости и требовал объяснений, почему мы напали на торговца. Услышав, что этим «торговцем» был человек, убивший Роджера Эллиарда, казначей ошеломленно заткнулся.
Толпа медленно рассосалась, лишь мы трое – я, Барак и Орр – остались стоять возле тележки мнимого коробейника. Мы обыскали ее, но не нашли ничего, кроме грошовой бижутерии, щеток для обметания пыли, каких-то тряпок и уксуса для чистки серебра.
– Тележка довольно большая, – рассудительно отметил Барак. – В ней вполне хватит места, чтобы спрятать тело.
Он взял одну из тряпок и перевязал ею кровоточащую руку.
– Вот таким образом он и следил за нами и подслушивал наши разговоры, – откликнулся я. – Правда, я не помню, чтобы замечал седобородого «торговца» в толпе, но предполагаю, что у него могли иметься и другие обличья.
– Как по-вашему, сэр, это был Годдард?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166
– Я в этом не уверен, – возразил Барак. – У него походка молодого человека. И разве вы забыли, как всего несколько дней назад, на Пальмовое воскресенье, люди переодевались в старых пророков и привязывали фальшивые бороды?
– Господи, неужели мы сейчас все-таки схватим его? – выдохнул Орр.
– Мы справимся с тобой вдвоем? – спросил у него Барак.
– Думаю, да, – кивнул Орр. – Похоже, он не вооружен.
– Тогда – вперед! – приказал Барак. – Нужно торопиться, иначе он пройдет мимо нашего дома и растворится в толпе на Флит-стрит.
– Я иду с вами, – сказал я, поднявшись из-за стола и говоря с гораздо большей смелостью, чем ощущал в себе. – И если, когда мы его схватим, он окажется дьяволом с рогами и взлетит над Холборном, я признаю, что Харснет был прав.
– Я схожу за шпагой. А ваша – у вас в комнате?
– Да, – ответил я.
Моя шпага лежала в комнате уже много лет. Адвокаты в Англии не носили оружия.
– Мой клинок на кухне, – проговорил Орр и вышел.
На лице его была гримаса ожесточенной решимости.
Я огляделся. Все здесь: мой знак принадлежности к адвокатской гильдии, стоявший на высоком шкафу; фреска на стене с изображением охотничьей сцены… Все это было так дорого мне! Эта комната являлась средоточием всей моей жизни.
Стиснув зубы, я пошел в свою спальню за шпагой. Выйдя на лестничную клетку и вкладывая клинок в ножны, я едва не столкнулся с Бараком, вышедшим из своей комнаты.
– Я спешу, женщина! – крикнул он через плечо. – Он почти у нас в руках!
С этими словами он скатился по лестнице. Из комнаты выскочила Тамазин. Ее лицо было перекошено от злости и отчаяния. Она схватила меня за рукав.
– Скажите мне во имя всего святого, что происходит? Хоть кто-нибудь может мне что-то объяснить?
– Мы думаем, что убийца находится возле нашего дома и замаскировался под уличного торговца, – сказал я. – Мы не имеем права упустить этот шанс и обязаны идти.
Я сбежал вниз и выскочил из дома. Барак и Орр уже находились снаружи. Последним, что я успел увидеть, была Джоан, стоявшая на пороге кухни, и двое мальчишек, вцепившихся в ее юбки.
Солнце висело низко, и дом отбрасывал длинную тень на Канцлер-лейн. Подойдя к воротам, я увидел того самого коробейника. Он только что миновал мой дом, толкая перед собой тележку по улице, слегка уходившей под уклон. Мы трое, путаясь друг у друга под ногами, бросились вдогонку. Адвокаты и клерки, проходившие мимо, останавливались и в изумлении таращились на эту сцену. С каким-то злорадным удовольствием я заметил, как ком грязи, вылетевший из-под чьего-то башмака, смачно чмокнулся в плащ казначея Роуленда, прижимавшегося к стене, чтобы избежать столкновения.
– Если этот тип окажется обычным торговцем, у нас будет глупый вид, – на бегу заметил Орр.
У меня не хватило дыхания для ответа.
Услышав топот, оборванец оглянулся на ходу. Барак был прав: он двигался чересчур проворно для старика, да и голубые глаза светились слишком ярко на грязном лице. Увидев погоню, он оттолкнул свою тележку и пустился наутек.
Барак одним мощным прыжком настиг его и схватил за ворот. Любой другой человек повалился бы на землю, но этот не только устоял, но еще и схватил Барака за запястье, не позволив ему дотянуться до шпаги. Орр ухватил лжеторговца за седую бороду. Та с треском оторвалась и повисла сбоку, обнажив красный шрам на щеке мужчины. Не обратив на это внимания, он заехал коленом в промежность Бараку, и тот, задохнувшись, сложился пополам. Лжеторговец подскочил к своей тележке, сунул руку в ворох разнообразной дряни, которой та была набита, и в ту же секунду в его руках оказалась большая шпага. Он встал спиной к тележке и принял оборонительную позицию.
Мы с Орром кружили вокруг неприятеля, направив на него острия клинков. Только сейчас я краем глаза заметил, что вокруг нас успела собраться толпа зевак, наблюдавших это бесплатное представление с безопасного расстояния.
Я всматривался в лицо «торговца». Густая шевелюра – без сомнения, парик – съехала ему на самые брови, кровь из ранки, возникшей на щеке после того, как оторвали фальшивую бороду, стекала на его обноски. Вот только цвет длинного носа был какой-то не такой! И вот тут я понял: нос был такой же фальшивкой, как и борода, а «грязь» на лице являлась искусно наложенным театральным гримом! Только голубые глаза, в которых плескалась ненависть, были настоящими.
«Торговец» сделал резкий выпад клинком в мою сторону. Благодаря скорее счастливому случаю, а не умению фехтовать, я парировал его. Тут же рядом со мной возник Барак с побелевшим от боли лицом. Он бросился вперед, желая вцепиться в ту руку «коробейника», в которой была зажата шпага, но внезапно прозвучал крик:
– Приказываю прекратить драку!
Это вопил казначей Роуленд – так, словно мы были стайкой не в меру разгулявшихся юнцов. Буквально на секунду крик этого старого дурака отвлек нас, и, воспользовавшись шансом, лжеторговец ткнул в Барака шпагой, ранив его в предплечье и заставив выронить оружие. Затем он метнулся к толпе, выбрав в качестве мишени студента-законника, спешившегося с лошади, чтобы поглазеть на драку. Негодяй полоснул юношу по щеке острием клинка и, когда парень с криком ухватился за лицо, выпустив из рук поводья, вскочил в седло, хлестнул лошадь и ускакал по Канцлер-лейн в направлении Холборна.
Несчастный студент кричал, держась за щеку, Барак сыпал проклятиями, зажимая рану на руке. Я хотел было отобрать лошадь у кого-нибудь из зевак и пуститься в погоню, но понял, что это ничего не даст, поскольку преступник уже далеко. Устало я оглядел место побоища.
Барак отделался всего лишь царапиной, а вот рана бедного студента была серьезной. Теперь ему до конца жизни придется ходить со шрамом поперек щеки и носа. Чудо еще, что лезвие не задело глаза! Казначей Роуленд велел отвести раненого в Линкольнс-Инн, а потом повернулся ко мне. Он был в ярости и требовал объяснений, почему мы напали на торговца. Услышав, что этим «торговцем» был человек, убивший Роджера Эллиарда, казначей ошеломленно заткнулся.
Толпа медленно рассосалась, лишь мы трое – я, Барак и Орр – остались стоять возле тележки мнимого коробейника. Мы обыскали ее, но не нашли ничего, кроме грошовой бижутерии, щеток для обметания пыли, каких-то тряпок и уксуса для чистки серебра.
– Тележка довольно большая, – рассудительно отметил Барак. – В ней вполне хватит места, чтобы спрятать тело.
Он взял одну из тряпок и перевязал ею кровоточащую руку.
– Вот таким образом он и следил за нами и подслушивал наши разговоры, – откликнулся я. – Правда, я не помню, чтобы замечал седобородого «торговца» в толпе, но предполагаю, что у него могли иметься и другие обличья.
– Как по-вашему, сэр, это был Годдард?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166