– Настырная старая сплетница, – процедил Барак.
– Похоже, молодой Кантрелл не входит в число тех, кто зажил припеваючи в результате закрытия монастырей.
– Бедный дурачок. Вряд ли нам удалось бы выжать из него больше, чем он сказал, даже если бы он лучше видел.
– Да, но ясно одно: Годдарда он ненавидит всей душой.
– Нам осталось только найти этого самого Годдарда.
Я вздохнул.
– Поглядим, что нам расскажет его второй помощник.
Глава 22
Путь к Смитфилдскому рынку лежал через сельскую местность, которая возвращалась к жизни после долгой зимы. Скот, несколько месяцев простоявший в тесных загонах, уже пасся на лугах, мужчины пахали, а женщины медленно шли между парами мохноногих лошадей и бросали в землю пригоршни зерна из мешков, висевших у каждой на поясе. Я думал о том, что может представлять собой Локли. Не часто встретишь бывшего монаха, живущего в таверне и, возможно, управляющего ею. Но после того как тысячи монахов были выброшены на улицу, случалось и не такое.
Наконец мы добрались до широкой площади Смитфилда. День был не рыночный, поэтому временные загоны для скота были разобраны и в виде досок сложены вдоль стен. С одной стороны возвышалась огромная церковь Святого Варфоломея, где три года назад Барак спас мне жизнь во время нашего первого совместного задания. Я обратил внимание на то, что все монастырские здания, возвышавшиеся раньше в окружении высоких стен, снесены. Рядом располагалась пустующая ныне больница, напомнившая мне о мечте, которую лелеял Роджер. До его похорон оставалось всего несколько часов.
Барак повернулся ко мне, кивнул на церковь и спросил:
– Помните?
– Еще бы, – вздохнул я. – Время тогда было такое же опасное, как и сейчас.
Он с сомнением покачал головой.
– Нет, тогда мы имели дело с политиками, а эта публика совершает злодейства, только имея на то веские основания. Они не убивают людей налево и направо в припадках безумия.
– Чаще всего «вескими основаниями», как ты это называешь, для них являются власть и богатство.
– Что ж, по крайней мере, это можно понять.
Проехав по Чартерхаус-лейн, мы добрались до каменной арки, за которой раскинулся Чартерхаус-сквер. Это был обширный зеленый пустырь, где под сенью деревьев прятались надгробные камни на могилах тех, кого унесла «черная смерть», посетившая город два столетия назад. В центре кладбища высилась старая часовня. Небольшая стайка оборванных попрошаек собралась у ее входа. К северу, за низкой стеной из красного кирпича виднелись постройки бывшего картезианского аббатства Чартерхаус, монахи которого воспротивились разрыву короля со Святым престолом. Большинство из них были жестоко казнены. Вдохновителем этой расправы, как и многих других, явился лорд Кромвель. Сейчас эти здания использовались как склады, за исключением тех, где разместили капеллу итальянских музыкантов, выписанную из Рима за огромные деньги королем Генрихом.
Как и в других обителях, здешние монахи арендовали землю, превратив ее в монастырскую территорию. На этой стороне площади дома были маленькие и невзрачные, одно– и двухэтажные деревянные постройки, а вот напротив выстроились в ряд красивые здания из кирпича и природного камня. Я слышал, что лучшее из них раньше принадлежало лорду Латимеру, а теперь, соответственно, его вдове, Кэтрин Парр. Я рассматривал большой особняк из красного кирпича, с высокими дымоходами. Это был единственный дом, к которому вела отдельная дорожка. Как раз в этот момент мимо дома галопом проскакал всадник в красной ливрее и, подняв облако пыли, свернул на эту самую дорожку. Может, это очередной посланец короля, приехавший к вдове с уговорами?
Барак вернул меня на грешную землю, указав на вывеску, висевшую на узком и ветхом здании неподалеку.
– Вот куда нам надо. «Зеленый человек».
На вывеске ярко-зеленой краской был намалеван человечек, завернувшийся в виноградные лозы.
Стоило спешиться возле таверны, как нас окружили попрошайки. Возможно, часовня была закрыта, и они решили попытать счастья здесь. Пока мы привязывали лошадей перед входом в таверну, оборванцы тянули к нам худые грязные руки.
– Пошли прочь! – рявкнул на нищих Барак, стряхнув с себя пару рук, успевших вцепиться в его одежду.
После того что случилось в Вестминстере, вид вонючих лохмотьев и немытых физиономий непроизвольно вызывал у нас подозрения. Среди попрошаек было несколько детей.
– Эй ты, поди сюда! – крикнул я парнишке лет десяти. – Постереги лошадей, а я, когда выйду, дам тебе монетку.
– Уж я постерегу. Не сомневайтесь, добрый господин.
В мой рукав вцепилось сразу несколько детских рук.
– Он ни на что не годен! – завопил другой мальчишка. – У-у, лысый Гарри!
– Нет, – сказал я, отпихнув жадные ручонки, – именно он.
Мы постучали в дверь таверны. Послышались шаги, и нам открыла женщина могучего телосложения, низкая и квадратная. Поверх мятого платья на ней был фартук в жирных пятнах, а на голове – белый чепец, из-под которого неопрятно торчали лохмы черных волос. Но лицо еще сохраняло следы былой красоты, а во взгляде серых глаз угадывался ум и проницательность.
– Мы открываемся в пять, – сообщила женщина.
– Нам не нужна выпивка, – ответил я. – Мы ищем Фрэнсиса Локли.
Она окинула нас подозрительным взглядом.
– Что вам от него нужно?
– Это частное дело, – с улыбкой ответил я, – но можете не волноваться: ему ничего не грозит.
После недолгих колебаний женщина произнесла:
– Ну что ж, тогда входите.
С сомнением посмотрев на наши башмаки, на которые, судя по их виду, налипла вся окрестная грязь, женщина велела:
– И не забудьте как следует вытереть ноги. Нечего растаскивать грязищу по всему дому. Я только что убралась.
Таверна представляла собой небольшой зал с выбеленными стенами. На выстланном сухим тростником полу были расставлены столы и стулья. Уперев руки в боки, женщина повернулась к нам лицом.
– Вы давали деньги этим попрошайкам? – спросила она. – Обычно в это время они уже уходят на Смитфилдский рынок, а теперь будут отираться здесь полдня. Мне не жалко, что бедняги нашли прибежище в заброшенной часовне, но я не хочу, чтобы они распугивали моих посетителей.
Мне надоело ее брюзжание, и я взял быка за рога.
– Вы тут работаете?
– Я тут хозяйка. Этель Бьюнс, вдова и настоятельница этого прихода, – к вашим услугам, – с сарказмом представилась она.
– Ага, понятно.
– Фрэнсис! – громко крикнула женщина.
Открылась дверь служебного помещения, и из нее выглянул маленький, лысый и жирный человечек с круглым поросячьим лицом. На нем тоже был фартук, а за его спиной я заметил большой чан с грязной водой, в котором плавали деревянные кружки.
– Что, птичка моя? – проворковал он, но, увидев нас, на лице его появилось встревоженное выражение, а и без того заплывшие жиром глаза сузились еще больше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166