Он знал, как он проходит, и придал судилищу видимость порядка.
Послали в Викариа, добыли там пять судейских одеяний и две адвокатские мантии, и процесс начался.
Один адвокат выступал в роли общественного обвинителя, другой — в роли официального защитника.
Святого Януария допросили по всем правилам.
Потребовали от него назвать свое имя, фамилию, возраст, сословную принадлежность, рассказать, за какие заслуги удостоен он был столь высокого положения.
За святого отвечал его защитник, и, надо сказать, отвечал куда добросовестнее, чем это делают обычно адвокаты. Он высоко оценил героическую смерть святого, его отеческую любовь к Неаполю, его чудеса: не только превращение крови, но и то, что по его молитвам паралитики бросали свои костыли; упавшие с шестого этажа вставали на ноги целыми и невредимыми; застигнутые бурей суда благополучно возвращались в гавань; Везувий угасал от одного его присутствия при извержении; наконец, австрийцы были разбиты при Веллетри вследствие обета, данного Карлом III, пока он прятался в печи.
Но, к несчастью для святого Януария, его поведение, столь примерное в прошлом, сделалось непонятным и двусмысленным с того момента, как в город вошли французы. Чудо, сотворенное в час, заранее назначенный генералом Шампионне, и все другие чудеса, совершенные в пользу Республики, были серьезной провинностью со стороны святого, и тут ему трудно было оправдаться.
Он пытался возражать, что Шампионне прибегнул к запугиванию, в ризнице находились адъютант и двадцать пять гусаров, наконец, ему угрожали расправой, если чудо не свершится.
На это ему ответили, что святому, уже однажды претерпевшему мученичество, не следовало так легко поддаваться запугиванию.
Но Януарий с величайшим достоинством возразил, что опасался он не за себя, ибо положение блаженного делало его неуязвимым и укрывало от любых покушений, а за дражайших своих каноников, которые питали гораздо меньшую склонность к мученическому концу; что их страх перед пистолетом посланца французского генерала был столь велик, а молитвы их столь ревностны, что он, святой, не мог устоять; однако, если бы он увидел, что каноники расположены принять венец мучеников, никакая сила не заставила бы его совершить чудо, принуждать же их он не смел.
Само собой разумеется, все эти доводы были победоносно разбиты обвинителем, так что в конце концов его противник вынужден был умолкнуть.
После бурных дебатов приступили к голосованию, и святой Януарий был разжалован; более того, его присудили к потоплению в море.
Затем заседание продолжилось. Под дружные крики на место покровителя города выдвинули святого Антония, который, раскрыв «заговор веревок», отнял у Януария остаток его популярности. Итак, Антония возвели в ранг святого покровителя Неаполя.
В 1793 году Франция низложила самого Господа Бога; почему бы Неаполю в 1799 году не свергнуть святого Януария?
Его бюст обвязали веревкой вокруг шеи, проволокли по всем улицам, а затем потащили в ставку кардинала; тот утвердил вынесенный приговор, объявил святого Януария лишенным высокого чина верховного командующего войсками королевства и от имени короля наложил секвестр на его сокровища и все его имущество; его преемником кардинал признал святого Антония и даже — что доказывало причастность его преосвященства к свершившемуся перевороту — вручил толпе лаццарони огромную хоругвь с изображением святого Януария, которого преследует святой Антоний, вооружившийся розгами.
Убегающий же святой Януарий в одной руке держит связку веревок, в другой — трехцветное знамя Неаполя.
Тот, кто знаком с неаполитанскими лаццарони, может себе представить, какую радость доставил им подобный подарок: он был принят с ликующими воплями, и это еще больше распалило в толпе жажду убийства и грабежей.
Знаменосцем единодушно был избран Фра Пачифико, и он с хоругвью в руках занял место во главе процессии.
За ним двигалась другая хоругвь, с изображением Руффо, коленопреклоненного перед святым Антонием, который открывает кардиналу заговор веревок.
Эту хоругвь нес Бассо Томео в сопровождении своих трех сыновей в качестве телохранителей.
Затем следовал маэстро Донато; он тащил на веревке святого Януария, ибо подразумевалось, что с той минуты, как святому был вынесен приговор, он принадлежит палачу, словно простой смертный.
А сзади валила тысячная толпа, вооруженная чем попало, рыча, вопя, высаживая двери, выбрасывая в окна мебель, из которой тут же складывали и разжигали костры, и оставляя за собою кровавый след.
Вдруг распространился слух — то ли его пустили в насмешку, то ли тут снова проявилось суеверие черни, — будто у всех патриотов где-нибудь на теле имеется татуировка в виде дерева Свободы, и это послужило поводом к странным надругательствам. Каждого схваченного в городе или у него дома патриота лаццарони раздевали донага и гнали по улицам ударами бича, а устав от погони, убивали выстрелом в спину из ружья либо пистолета или стреляли жертве в ноги, чтобы продлить ее мучения.
Герцогиню де Пополи и герцогиню де Кассано, совершивших непростительный, с точки зрения лаццарони, проступок (ведь они собирали средства для патриотов-бедняков), выволокли из их дворцов; их платья, юбки — словом, всю одежду — обрезали ножницами от подола до пояса, а затем этих почтенных и целомудренных женщин, которых не могло унизить никакое оскорбление, погнали оголенными с улицы на улицу, с площади на площадь, с одного перекрестка на другой. После этого их отвели в Кастель Капуано и бросили в тюрьму Викариа.
Была еще одна женщина, как и они, заслужившая прозвание матери Отечества; то была подруга Луизы герцогиня Фуско. Кто-то произнес ее имя, — по преданию, один из тех, кому она оказывала помощь, — и лаццарони немедленно решили пойти за нею в ее дом и подвергнуть ее такому же наказанию. Но путь в Мерджеллину преграждали республиканские войска, стоявшие между площадью Витториа и замком Сант'Эльмо. Когда толпа докатилась до Джардини, не зная, что они охраняются, ее встретил дружный ружейный огонь, и она невольно подалась назад, оставив на земле дюжину убитых и раненых.
Однако неудача эта отнюдь не отвратила лаццарони от их затеи: скоро они появились на подъеме Сан Никола да Толентино. Но на улице Сан Карло алле Мортелле их встретил такой же огонь, и снова на землю начали падать убитые и раненые.
Наконец лаццарони поняли, что, не зная расположения республиканских войск, они угодили на какую-то оборонительную линию. Тогда они решили обогнуть высоты монастыря святого Мартина, где реяло республиканское знамя, дойти по улице Инфраската до улицы Святого Януария Антиньянского и по склону Вомеро спуститься к Кьяйе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294
Послали в Викариа, добыли там пять судейских одеяний и две адвокатские мантии, и процесс начался.
Один адвокат выступал в роли общественного обвинителя, другой — в роли официального защитника.
Святого Януария допросили по всем правилам.
Потребовали от него назвать свое имя, фамилию, возраст, сословную принадлежность, рассказать, за какие заслуги удостоен он был столь высокого положения.
За святого отвечал его защитник, и, надо сказать, отвечал куда добросовестнее, чем это делают обычно адвокаты. Он высоко оценил героическую смерть святого, его отеческую любовь к Неаполю, его чудеса: не только превращение крови, но и то, что по его молитвам паралитики бросали свои костыли; упавшие с шестого этажа вставали на ноги целыми и невредимыми; застигнутые бурей суда благополучно возвращались в гавань; Везувий угасал от одного его присутствия при извержении; наконец, австрийцы были разбиты при Веллетри вследствие обета, данного Карлом III, пока он прятался в печи.
Но, к несчастью для святого Януария, его поведение, столь примерное в прошлом, сделалось непонятным и двусмысленным с того момента, как в город вошли французы. Чудо, сотворенное в час, заранее назначенный генералом Шампионне, и все другие чудеса, совершенные в пользу Республики, были серьезной провинностью со стороны святого, и тут ему трудно было оправдаться.
Он пытался возражать, что Шампионне прибегнул к запугиванию, в ризнице находились адъютант и двадцать пять гусаров, наконец, ему угрожали расправой, если чудо не свершится.
На это ему ответили, что святому, уже однажды претерпевшему мученичество, не следовало так легко поддаваться запугиванию.
Но Януарий с величайшим достоинством возразил, что опасался он не за себя, ибо положение блаженного делало его неуязвимым и укрывало от любых покушений, а за дражайших своих каноников, которые питали гораздо меньшую склонность к мученическому концу; что их страх перед пистолетом посланца французского генерала был столь велик, а молитвы их столь ревностны, что он, святой, не мог устоять; однако, если бы он увидел, что каноники расположены принять венец мучеников, никакая сила не заставила бы его совершить чудо, принуждать же их он не смел.
Само собой разумеется, все эти доводы были победоносно разбиты обвинителем, так что в конце концов его противник вынужден был умолкнуть.
После бурных дебатов приступили к голосованию, и святой Януарий был разжалован; более того, его присудили к потоплению в море.
Затем заседание продолжилось. Под дружные крики на место покровителя города выдвинули святого Антония, который, раскрыв «заговор веревок», отнял у Януария остаток его популярности. Итак, Антония возвели в ранг святого покровителя Неаполя.
В 1793 году Франция низложила самого Господа Бога; почему бы Неаполю в 1799 году не свергнуть святого Януария?
Его бюст обвязали веревкой вокруг шеи, проволокли по всем улицам, а затем потащили в ставку кардинала; тот утвердил вынесенный приговор, объявил святого Януария лишенным высокого чина верховного командующего войсками королевства и от имени короля наложил секвестр на его сокровища и все его имущество; его преемником кардинал признал святого Антония и даже — что доказывало причастность его преосвященства к свершившемуся перевороту — вручил толпе лаццарони огромную хоругвь с изображением святого Януария, которого преследует святой Антоний, вооружившийся розгами.
Убегающий же святой Януарий в одной руке держит связку веревок, в другой — трехцветное знамя Неаполя.
Тот, кто знаком с неаполитанскими лаццарони, может себе представить, какую радость доставил им подобный подарок: он был принят с ликующими воплями, и это еще больше распалило в толпе жажду убийства и грабежей.
Знаменосцем единодушно был избран Фра Пачифико, и он с хоругвью в руках занял место во главе процессии.
За ним двигалась другая хоругвь, с изображением Руффо, коленопреклоненного перед святым Антонием, который открывает кардиналу заговор веревок.
Эту хоругвь нес Бассо Томео в сопровождении своих трех сыновей в качестве телохранителей.
Затем следовал маэстро Донато; он тащил на веревке святого Януария, ибо подразумевалось, что с той минуты, как святому был вынесен приговор, он принадлежит палачу, словно простой смертный.
А сзади валила тысячная толпа, вооруженная чем попало, рыча, вопя, высаживая двери, выбрасывая в окна мебель, из которой тут же складывали и разжигали костры, и оставляя за собою кровавый след.
Вдруг распространился слух — то ли его пустили в насмешку, то ли тут снова проявилось суеверие черни, — будто у всех патриотов где-нибудь на теле имеется татуировка в виде дерева Свободы, и это послужило поводом к странным надругательствам. Каждого схваченного в городе или у него дома патриота лаццарони раздевали донага и гнали по улицам ударами бича, а устав от погони, убивали выстрелом в спину из ружья либо пистолета или стреляли жертве в ноги, чтобы продлить ее мучения.
Герцогиню де Пополи и герцогиню де Кассано, совершивших непростительный, с точки зрения лаццарони, проступок (ведь они собирали средства для патриотов-бедняков), выволокли из их дворцов; их платья, юбки — словом, всю одежду — обрезали ножницами от подола до пояса, а затем этих почтенных и целомудренных женщин, которых не могло унизить никакое оскорбление, погнали оголенными с улицы на улицу, с площади на площадь, с одного перекрестка на другой. После этого их отвели в Кастель Капуано и бросили в тюрьму Викариа.
Была еще одна женщина, как и они, заслужившая прозвание матери Отечества; то была подруга Луизы герцогиня Фуско. Кто-то произнес ее имя, — по преданию, один из тех, кому она оказывала помощь, — и лаццарони немедленно решили пойти за нею в ее дом и подвергнуть ее такому же наказанию. Но путь в Мерджеллину преграждали республиканские войска, стоявшие между площадью Витториа и замком Сант'Эльмо. Когда толпа докатилась до Джардини, не зная, что они охраняются, ее встретил дружный ружейный огонь, и она невольно подалась назад, оставив на земле дюжину убитых и раненых.
Однако неудача эта отнюдь не отвратила лаццарони от их затеи: скоро они появились на подъеме Сан Никола да Толентино. Но на улице Сан Карло алле Мортелле их встретил такой же огонь, и снова на землю начали падать убитые и раненые.
Наконец лаццарони поняли, что, не зная расположения республиканских войск, они угодили на какую-то оборонительную линию. Тогда они решили обогнуть высоты монастыря святого Мартина, где реяло республиканское знамя, дойти по улице Инфраската до улицы Святого Януария Антиньянского и по склону Вомеро спуститься к Кьяйе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294