В порт можно было войти только лавируя, а в таком случае была опасность сесть на мель или натолкнуться на какую-нибудь подводную скалу.
Как только вдали показался Палермо, Нельсон подал сигнал, чтобы выслали лоцмана.
С помощью превосходной зрительной трубы он мог различить все суда на рейде и легко распознал впереди всех фрегат «Минерва», стоявший, как солдат под ружьем в ожидании своего командира, со всем своим неповрежденным такелажем. Судно покачивалось на якорях.
Нельсон с досады закусил губу: случилось то, чего он опасался.
Быстро спускалась ночь. Нельсон, томясь от нетерпения, повторил сигналы и, все еще не видя в море лодки, распорядился дать пушечный залп, позаботившись предупредить королеву, что этот залп сделан с целью поторопить лоцмана.
Тьма уже сгустилась настолько, что берега залива исчезли из виду, лишь многочисленные огни Палермо, казалось, дырявили мрак.
Нельсон уже собирался повторить пушечный залп, когда Генри, внимательно обозревавший залив с помощью ночной подзорной трубы, объявил, что к «Авангарду» направляется шлюпка.
Адмирал взял из рук Харди подзорную трубу и увидел быстро приближавшуюся лодку с треугольным парусом, в которой сидели четверо матросов и пассажир, закутанный в грубый матросский плащ.
— Эй! На шлюпке! — крикнул впередсмотрящий. — Кто вы?
— Лоцман, — кратко ответил человек в плаще.
— Бросьте канат этому человеку и пришвартуйте его шлюпку к судну, — приказал Нельсон.
Шлюпка повернулась левым бортом. Лоцман спустил парус. Четверо матросов взялись за весла и причалили к «Авангарду».
Лоцману бросили канат, с помощью которого он, как опытный моряк, поднялся, цепляясь за неровности судна; затем он пробрался через один из пушечных портов на верхнюю батарею и вскоре очутился на палубе.
Он направился прямо к капитанскому мостику, где его ожидали Нельсон, капитан Генри, король и принц.
— Вы заставили себя долго ждать, — сказал Генри по-итальянски.
— Я выехал по первому залпу из пушки, капитан.
— Значит, вы не видели сигналов? Лоцман не отвечал.
— Не будем терять время, — сказал Нельсон. — Спросите его по-итальянски, Генри, хорошо ли он знает порт и отвечает ли за то, что благополучно проведет большой линейный корабль до якорной стоянки.
— Милорд, я знаю ваш язык, — ответил лоцман на превосходном английском языке, так что нет нужды говорить со мной через переводчика. — Я знаю порт и беру на себя ответственность за все.
— Отлично! — сказал Нельсон. — Командуйте: вы здесь хозяин. Не забудьте только, что вы управляете судном, несущим на своем борту ваших монархов.
— Я знаю, что имею эту честь, милорд.
И лоцман, не обращая внимания на рупор, который ему протягивал Харди, звучным голосом, разнесшимся по всему судну, дал на безупречном английском языке команду маневрирования, употребляя британские технические термины, словно он служил на флоте короля Георга.
Как конь, чувствующий узду опытного седока и понимающий, что всякое своеволие бесполезно, «Авангард» смирился перед лоцманом и повиновался ему не только без всякого сопротивления, но еще и с какой-то поспешностью, что не ускользнуло от внимания короля.
Фердинанд приблизился к лоцману; Нельсон и Харди, движимые чувством национальной спеси, оставили короля одного.
— Друг мой, — сказал король, — считаешь ли ты, что я смогу сойти на сушу сегодня вечером?
— Ничто не помешает в этом вашему величеству; меньше чем через час мы уже бросим якорь.
— Какая лучшая гостиница в Палермо?
— Король, я полагаю, не снизойдет до гостиницы, раз у него есть дворец короля Рожера.
— Где никто меня не ждет, где мне нечего будет есть и где управители, не подозревающие о моем приезде, украли все, вплоть до простынь с моей постели!
— Ваше величество, напротив, найдет все в полном порядке… Адмирал Караччоло, прибывший в Палермо сегодня утром в восемь часов, я знаю, позаботился обо всем.
— А как ты об этом узнал?
— Я лоцман адмирала и могу сообщить вашему величеству, что, прибыв в восемь утра, адмирал в девять уже был во дворце.
— Стало быть, мне остается только позаботиться о карете?
— Так как адмирал предвидел, что ваше величество изволит прибыть к вечеру, три кареты с пяти часов стоят у пристани.
— Нет! Адмирал Караччоло поистине бесценный человек! — воскликнул король. — И если я когда-нибудь буду совершать поездку по суше, я возьму его с собой своим квартирьером.
— Это было бы для него большой честью, государь, не столько из-за высокого поста, сколько из-за высокого доверия, на которое указывало бы такое назначение.
— А что, потерпел ли корабль адмирала во время бури какие-нибудь повреждения?
— Ни одного.
— Да, мне решительно следовало бы сдержать слово, данное ему, — пробормотал король, почесывая ухо.
Лоцман вздрогнул.
— Что с тобой? — спросил король.
— Ничего, государь. Я думаю, если бы только адмирал сам услышал из уст вашего величества слова, что сейчас довелось услышать мне, он был бы счастлив.
— А! Я этого не скрываю.
Потом король, обернувшись к Нельсону, сказал:
— Знаете ли вы, милорд, что корабль адмирала прибыл сегодня в восемь утра и без единого повреждения? Должно быть, он колдун, этот Караччоло, потому что «Авангард», хотя и управляемый вами — а вы ведь первый моряк во всем мире, — лишился своих брам-стеньг, паруса с грот-мачты и потерял — как вы его назвали? — бли… блинд.
— Нужно ли перевести милорду то, что вы, государь, только что сказали? — спросил Генри.
— Почему бы и нет? — усмехнулся король.
— Буквально?
— Буквально, если это доставит вам удовольствие. Генри перевел Нельсону слова короля.
— Государь, — холодно ответил Нельсон, — ваше величество были вольны выбирать между «Авангардом» и «Минервой». Был выбран «Авангард». И все, что могли сделать вместе дерево, железо и паруса, «Авангард» сделал.
— Верно, — заметил король, который не отказал себе в удовольствии отомстить Нельсону за то, что его руками Англия осуществляла давление на него, и который был уязвлен сожжением своего флота, — но если бы я отплыл на «Минерве», то прибыл бы в Палермо еще утром и уже провел бы на суше целый день. Ну, ничего! Я, тем не менее, признателен вам, ведь вы сделали все, что было в ваших силах. — И он прибавил с притворным добродушием: — Кто сделал что мог, тот свой долг исполнил.
Нельсон скривил губы, топнул ногой и, оставив капитана Генри на палубе, спустился к себе в каюту. В эту минуту лоцман закричал:
— По местам стоять, отдать якорь!
Минута, когда судно становится на якорь или снимается с якоря, — одно из торжественных мгновений в жизни большого военного корабля, поэтому, как только прозвучала команда «По местам стоять, отдать якорь!», на борту «Авангарда» воцарилась глубокая тишина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294
Как только вдали показался Палермо, Нельсон подал сигнал, чтобы выслали лоцмана.
С помощью превосходной зрительной трубы он мог различить все суда на рейде и легко распознал впереди всех фрегат «Минерва», стоявший, как солдат под ружьем в ожидании своего командира, со всем своим неповрежденным такелажем. Судно покачивалось на якорях.
Нельсон с досады закусил губу: случилось то, чего он опасался.
Быстро спускалась ночь. Нельсон, томясь от нетерпения, повторил сигналы и, все еще не видя в море лодки, распорядился дать пушечный залп, позаботившись предупредить королеву, что этот залп сделан с целью поторопить лоцмана.
Тьма уже сгустилась настолько, что берега залива исчезли из виду, лишь многочисленные огни Палермо, казалось, дырявили мрак.
Нельсон уже собирался повторить пушечный залп, когда Генри, внимательно обозревавший залив с помощью ночной подзорной трубы, объявил, что к «Авангарду» направляется шлюпка.
Адмирал взял из рук Харди подзорную трубу и увидел быстро приближавшуюся лодку с треугольным парусом, в которой сидели четверо матросов и пассажир, закутанный в грубый матросский плащ.
— Эй! На шлюпке! — крикнул впередсмотрящий. — Кто вы?
— Лоцман, — кратко ответил человек в плаще.
— Бросьте канат этому человеку и пришвартуйте его шлюпку к судну, — приказал Нельсон.
Шлюпка повернулась левым бортом. Лоцман спустил парус. Четверо матросов взялись за весла и причалили к «Авангарду».
Лоцману бросили канат, с помощью которого он, как опытный моряк, поднялся, цепляясь за неровности судна; затем он пробрался через один из пушечных портов на верхнюю батарею и вскоре очутился на палубе.
Он направился прямо к капитанскому мостику, где его ожидали Нельсон, капитан Генри, король и принц.
— Вы заставили себя долго ждать, — сказал Генри по-итальянски.
— Я выехал по первому залпу из пушки, капитан.
— Значит, вы не видели сигналов? Лоцман не отвечал.
— Не будем терять время, — сказал Нельсон. — Спросите его по-итальянски, Генри, хорошо ли он знает порт и отвечает ли за то, что благополучно проведет большой линейный корабль до якорной стоянки.
— Милорд, я знаю ваш язык, — ответил лоцман на превосходном английском языке, так что нет нужды говорить со мной через переводчика. — Я знаю порт и беру на себя ответственность за все.
— Отлично! — сказал Нельсон. — Командуйте: вы здесь хозяин. Не забудьте только, что вы управляете судном, несущим на своем борту ваших монархов.
— Я знаю, что имею эту честь, милорд.
И лоцман, не обращая внимания на рупор, который ему протягивал Харди, звучным голосом, разнесшимся по всему судну, дал на безупречном английском языке команду маневрирования, употребляя британские технические термины, словно он служил на флоте короля Георга.
Как конь, чувствующий узду опытного седока и понимающий, что всякое своеволие бесполезно, «Авангард» смирился перед лоцманом и повиновался ему не только без всякого сопротивления, но еще и с какой-то поспешностью, что не ускользнуло от внимания короля.
Фердинанд приблизился к лоцману; Нельсон и Харди, движимые чувством национальной спеси, оставили короля одного.
— Друг мой, — сказал король, — считаешь ли ты, что я смогу сойти на сушу сегодня вечером?
— Ничто не помешает в этом вашему величеству; меньше чем через час мы уже бросим якорь.
— Какая лучшая гостиница в Палермо?
— Король, я полагаю, не снизойдет до гостиницы, раз у него есть дворец короля Рожера.
— Где никто меня не ждет, где мне нечего будет есть и где управители, не подозревающие о моем приезде, украли все, вплоть до простынь с моей постели!
— Ваше величество, напротив, найдет все в полном порядке… Адмирал Караччоло, прибывший в Палермо сегодня утром в восемь часов, я знаю, позаботился обо всем.
— А как ты об этом узнал?
— Я лоцман адмирала и могу сообщить вашему величеству, что, прибыв в восемь утра, адмирал в девять уже был во дворце.
— Стало быть, мне остается только позаботиться о карете?
— Так как адмирал предвидел, что ваше величество изволит прибыть к вечеру, три кареты с пяти часов стоят у пристани.
— Нет! Адмирал Караччоло поистине бесценный человек! — воскликнул король. — И если я когда-нибудь буду совершать поездку по суше, я возьму его с собой своим квартирьером.
— Это было бы для него большой честью, государь, не столько из-за высокого поста, сколько из-за высокого доверия, на которое указывало бы такое назначение.
— А что, потерпел ли корабль адмирала во время бури какие-нибудь повреждения?
— Ни одного.
— Да, мне решительно следовало бы сдержать слово, данное ему, — пробормотал король, почесывая ухо.
Лоцман вздрогнул.
— Что с тобой? — спросил король.
— Ничего, государь. Я думаю, если бы только адмирал сам услышал из уст вашего величества слова, что сейчас довелось услышать мне, он был бы счастлив.
— А! Я этого не скрываю.
Потом король, обернувшись к Нельсону, сказал:
— Знаете ли вы, милорд, что корабль адмирала прибыл сегодня в восемь утра и без единого повреждения? Должно быть, он колдун, этот Караччоло, потому что «Авангард», хотя и управляемый вами — а вы ведь первый моряк во всем мире, — лишился своих брам-стеньг, паруса с грот-мачты и потерял — как вы его назвали? — бли… блинд.
— Нужно ли перевести милорду то, что вы, государь, только что сказали? — спросил Генри.
— Почему бы и нет? — усмехнулся король.
— Буквально?
— Буквально, если это доставит вам удовольствие. Генри перевел Нельсону слова короля.
— Государь, — холодно ответил Нельсон, — ваше величество были вольны выбирать между «Авангардом» и «Минервой». Был выбран «Авангард». И все, что могли сделать вместе дерево, железо и паруса, «Авангард» сделал.
— Верно, — заметил король, который не отказал себе в удовольствии отомстить Нельсону за то, что его руками Англия осуществляла давление на него, и который был уязвлен сожжением своего флота, — но если бы я отплыл на «Минерве», то прибыл бы в Палермо еще утром и уже провел бы на суше целый день. Ну, ничего! Я, тем не менее, признателен вам, ведь вы сделали все, что было в ваших силах. — И он прибавил с притворным добродушием: — Кто сделал что мог, тот свой долг исполнил.
Нельсон скривил губы, топнул ногой и, оставив капитана Генри на палубе, спустился к себе в каюту. В эту минуту лоцман закричал:
— По местам стоять, отдать якорь!
Минута, когда судно становится на якорь или снимается с якоря, — одно из торжественных мгновений в жизни большого военного корабля, поэтому, как только прозвучала команда «По местам стоять, отдать якорь!», на борту «Авангарда» воцарилась глубокая тишина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294