— Мой триумф будет праздноваться через два дня, и у меня много дел.
— Как бы я хотела посмотреть на праздник! — с грустью сказала Ульпия.
— Я тоже хотел, чтобы ты была рядом. Но, увы, я думаю у тебя не хватит сил, чтобы отправиться со мной.
Ульпия опустилась на подушки. Ей страстно хотелось увидеть царицу Пальмиры. Казалось, Аврелиан не особенно желал, чтобы она видела его триумф. Причина могла быть только одна: он не хотел, чтобы она увидела Зенобию. Тем не менее Ульпия поклялась себе, что увидит ее. Она разузнает, какая среди римских патрицианских семей имеет дом, стоящий на дороге, по которой будет двигаться триумфальный марш, и воспользуется исключительным правом императрицы быть приглашенной туда.
Она позвала своего секретаря и сообщила ему о своем желании. Все оказалось просто. Ей сказали, что у Фабия Бутео есть Прекрасный дом, откуда она сможет наблюдать за триумфальным шествием своего мужа. Хозяин дома был чрезвычайно польщен честью, которую ему оказывала императрица своим присутствием.
В день, на который был назначен триумф Аврелиана, она очень удобно устроилась на балконе второго этажа вместе с милыми женщинами и девушками из семейства Бутео, которые оживленно болтали с ней. Ей предлагали тонкие вина, чтобы поддержать ее силы, и самые изысканные лакомства. Лучи теплого солнца согревали землю, легкий ветерок разносил запахи цветов, и вообще Ульпия Северина чувствовала себя очень хорошо. В конце концов Аврелиан ведь не запретил ей смотреть его триумфальное шествие. Он даже сожалел, что она не сможет присутствовать. Но у нее хватило сил!
Улицы были запружены горожанами, которые толкали друг друга, чтобы получить местечко получше. Уличные торговцы деловито сновали в толпе, разнося дешевые вина, сосиски и сласти. В отдалении послышался топот марширующих ног и грохот барабанов, отбивающих такт военного марша.
Во главе триумфального шествия шел девятый иллирийский легион, личный легион императора Аврелиана. Девятый легион состоял из десяти когорт по шестьсот человек в каждой. Его вели шесть трибунов верхом на лошадях. Легионеры маршировали с идеальной четкостью. Лучи солнца отражались в их оружии и шлемах. Вслед за ними в украшенных цветами телегах везли захваченные в Пальмире богатства. Золотые и серебряные трофеи сверкали в чистом римском воздухе. Толпа охала и ахала.
За ними двигался третий африканский легион. Его трибуны и центурионы были одеты в леопардовые шкуры, а головы прикрывали зубастые головы леопардов. Это выглядело так, словно звери пожирали людей. Солдаты легиона несли шкуры леопардов без голов, перекинув их через левое плечо. Следом за третьим африканским легионом двигались чернокожие воины громадного роста. Их головы венчали сплетенные из травы шлемы, которые покачивались в такт их пляске. Черные воины , были намазаны маслом, отчего при свете солнца казались еще чернее. Бедра прикрывали шкуры экзотических животных в белую и черную полоску. Они с притворной свирепостью потрясали резными копьями, к большому восторгу наблюдавших за ними ребятишек, стоявших вдоль дороги.
Потом показался тот, кого все граждане ожидали с таким нетерпением: император, который одержал такую великую победу. Аврелиан сам правил великолепной триумфальной колесницей, обитой золотом с рельефными изображениями бога войны Марса в сцене олимпийского триумфа. Колесницу везла четверка великолепных белых жеребцов, один норовистее другого. Однако император, известный как один из лучших возниц империи, правил ими твердой рукой.
Аврелиан был одет, как и подобало победоносному солдату-императору. На нем была вышитая золотом и пурпуром туника-пальмата, которая доходила ему до лодыжек, а поверх нее — великолепное императорское одеяние — тога-пикта тирского пурпура, также вышитая золотом. И туника, и тога были из тончайшего шелка. На ногах императора были надеты башмаки на высокой подошве, сделанные из позолоченной кожи, отделанные крючками и украшенные выложенными драгоценными камнями пряжками в форме полумесяца.
Позади него стоял его личный раб-телохранитель. Он был одет в простую тунику и держал над белокурой головой императора лавровый венок победителя.» Помни, — монотонно, нараспев повторял раб, — ты — всего лишь человек! Помни, ты — всего лишь человек!«Считалось, что этот древний триумфальный обычай прибавит победоносному полководцу смирения постоянным напоминанием о том, что он смертей.
Ульпия с гордостью глядела на своего мужа. Однако в следующий момент она и дамы из семейства Бутео издали вздох потрясения. Позади великолепной колесницы Аврелиана шествовала царица Пальмиры, совершенно обнаженная) Ульпии стало дурно от стыда за то, что ее муж сделал такое с женщиной, хотя бы даже пленницей. Как он мог быть таким жестоким, таким грубым?
— Взгляните на эту нахальную девку! — вскинулась жена Фабия Бутео. — Она даже не опускает глаза от стыда, а смотрит прямо, высоко держа свою гордую голову!
— Она невероятно прекрасна, мама, — сказала старшая дочь Бутео, знатная матрона. — Как это ужасно!
Потом она с извиняющимся видом повернулась к императрице.
— Я не хотела выказать непочтительности, госпожа моя, я только…
И ее тихий голос умолк.
— Я согласна с вами, моя дорогая, — спокойно ответила императрица. — Как это ужасно для нее!
Однако наблюдавшие за Зенобией женщины не могли удержаться от зависти. По улицам, заполненным народом, шла нагая женщина, родившая своему погибшему мужу троих детей. И она была прекрасна. Ее груди, безупречные твердые шары, дерзко смотрели вперед. Красивые руки и ноги были идеально пропорциональны ее высокому росту Живот у нее был чуть округлый, а ягодицы — высокие и крепкие. На ее стройной шее сверкало великолепное ожерелье из кроваво-красных рубинов, которое оттеняло ее бледно-золотистую кожу и струящиеся иссиня-черные волосы. Ее ступни с высоким сводом были обуты в легчайшие красные кожаные сандалии. Она держала руки перед собой, так как ее тонкие запястья были скованы золотыми наручниками, теми самыми, которые были на ней, когда она уходила из Пальмиры. Верный своему слову, Аврелиан приказал обтянуть их мягкой ягнечьей шерстью, чтобы они не натерли ее нежную кожу.
Аврелиан! Ей хотелось убить его, когда она храбро шла вперед, не глядя по сторонам, не слушая бесстыдных замечаний, которые посылали ей вслед жители Рима. Они не набросились на нее только потому, что ее зорко охраняла манипула из шестидесяти человек. Аврелиан был не прочь показать всему Риму свое новое приобретение, но они не должны прикасаться к той, которая была игрушкой императора. Она уже чуть было не начала любить его, но, хвала богам, он снова стал таким, как всегда, и теперь она снова могла возненавидеть его и со спокойной совестью замышлять его убийство, невзирая на то, каким добрым он был к ней до этого проклятого триумфа и каким добрым он будет впоследствии, а ведь он попытается завоевать ее здесь, у себя дома.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157
— Как бы я хотела посмотреть на праздник! — с грустью сказала Ульпия.
— Я тоже хотел, чтобы ты была рядом. Но, увы, я думаю у тебя не хватит сил, чтобы отправиться со мной.
Ульпия опустилась на подушки. Ей страстно хотелось увидеть царицу Пальмиры. Казалось, Аврелиан не особенно желал, чтобы она видела его триумф. Причина могла быть только одна: он не хотел, чтобы она увидела Зенобию. Тем не менее Ульпия поклялась себе, что увидит ее. Она разузнает, какая среди римских патрицианских семей имеет дом, стоящий на дороге, по которой будет двигаться триумфальный марш, и воспользуется исключительным правом императрицы быть приглашенной туда.
Она позвала своего секретаря и сообщила ему о своем желании. Все оказалось просто. Ей сказали, что у Фабия Бутео есть Прекрасный дом, откуда она сможет наблюдать за триумфальным шествием своего мужа. Хозяин дома был чрезвычайно польщен честью, которую ему оказывала императрица своим присутствием.
В день, на который был назначен триумф Аврелиана, она очень удобно устроилась на балконе второго этажа вместе с милыми женщинами и девушками из семейства Бутео, которые оживленно болтали с ней. Ей предлагали тонкие вина, чтобы поддержать ее силы, и самые изысканные лакомства. Лучи теплого солнца согревали землю, легкий ветерок разносил запахи цветов, и вообще Ульпия Северина чувствовала себя очень хорошо. В конце концов Аврелиан ведь не запретил ей смотреть его триумфальное шествие. Он даже сожалел, что она не сможет присутствовать. Но у нее хватило сил!
Улицы были запружены горожанами, которые толкали друг друга, чтобы получить местечко получше. Уличные торговцы деловито сновали в толпе, разнося дешевые вина, сосиски и сласти. В отдалении послышался топот марширующих ног и грохот барабанов, отбивающих такт военного марша.
Во главе триумфального шествия шел девятый иллирийский легион, личный легион императора Аврелиана. Девятый легион состоял из десяти когорт по шестьсот человек в каждой. Его вели шесть трибунов верхом на лошадях. Легионеры маршировали с идеальной четкостью. Лучи солнца отражались в их оружии и шлемах. Вслед за ними в украшенных цветами телегах везли захваченные в Пальмире богатства. Золотые и серебряные трофеи сверкали в чистом римском воздухе. Толпа охала и ахала.
За ними двигался третий африканский легион. Его трибуны и центурионы были одеты в леопардовые шкуры, а головы прикрывали зубастые головы леопардов. Это выглядело так, словно звери пожирали людей. Солдаты легиона несли шкуры леопардов без голов, перекинув их через левое плечо. Следом за третьим африканским легионом двигались чернокожие воины громадного роста. Их головы венчали сплетенные из травы шлемы, которые покачивались в такт их пляске. Черные воины , были намазаны маслом, отчего при свете солнца казались еще чернее. Бедра прикрывали шкуры экзотических животных в белую и черную полоску. Они с притворной свирепостью потрясали резными копьями, к большому восторгу наблюдавших за ними ребятишек, стоявших вдоль дороги.
Потом показался тот, кого все граждане ожидали с таким нетерпением: император, который одержал такую великую победу. Аврелиан сам правил великолепной триумфальной колесницей, обитой золотом с рельефными изображениями бога войны Марса в сцене олимпийского триумфа. Колесницу везла четверка великолепных белых жеребцов, один норовистее другого. Однако император, известный как один из лучших возниц империи, правил ими твердой рукой.
Аврелиан был одет, как и подобало победоносному солдату-императору. На нем была вышитая золотом и пурпуром туника-пальмата, которая доходила ему до лодыжек, а поверх нее — великолепное императорское одеяние — тога-пикта тирского пурпура, также вышитая золотом. И туника, и тога были из тончайшего шелка. На ногах императора были надеты башмаки на высокой подошве, сделанные из позолоченной кожи, отделанные крючками и украшенные выложенными драгоценными камнями пряжками в форме полумесяца.
Позади него стоял его личный раб-телохранитель. Он был одет в простую тунику и держал над белокурой головой императора лавровый венок победителя.» Помни, — монотонно, нараспев повторял раб, — ты — всего лишь человек! Помни, ты — всего лишь человек!«Считалось, что этот древний триумфальный обычай прибавит победоносному полководцу смирения постоянным напоминанием о том, что он смертей.
Ульпия с гордостью глядела на своего мужа. Однако в следующий момент она и дамы из семейства Бутео издали вздох потрясения. Позади великолепной колесницы Аврелиана шествовала царица Пальмиры, совершенно обнаженная) Ульпии стало дурно от стыда за то, что ее муж сделал такое с женщиной, хотя бы даже пленницей. Как он мог быть таким жестоким, таким грубым?
— Взгляните на эту нахальную девку! — вскинулась жена Фабия Бутео. — Она даже не опускает глаза от стыда, а смотрит прямо, высоко держа свою гордую голову!
— Она невероятно прекрасна, мама, — сказала старшая дочь Бутео, знатная матрона. — Как это ужасно!
Потом она с извиняющимся видом повернулась к императрице.
— Я не хотела выказать непочтительности, госпожа моя, я только…
И ее тихий голос умолк.
— Я согласна с вами, моя дорогая, — спокойно ответила императрица. — Как это ужасно для нее!
Однако наблюдавшие за Зенобией женщины не могли удержаться от зависти. По улицам, заполненным народом, шла нагая женщина, родившая своему погибшему мужу троих детей. И она была прекрасна. Ее груди, безупречные твердые шары, дерзко смотрели вперед. Красивые руки и ноги были идеально пропорциональны ее высокому росту Живот у нее был чуть округлый, а ягодицы — высокие и крепкие. На ее стройной шее сверкало великолепное ожерелье из кроваво-красных рубинов, которое оттеняло ее бледно-золотистую кожу и струящиеся иссиня-черные волосы. Ее ступни с высоким сводом были обуты в легчайшие красные кожаные сандалии. Она держала руки перед собой, так как ее тонкие запястья были скованы золотыми наручниками, теми самыми, которые были на ней, когда она уходила из Пальмиры. Верный своему слову, Аврелиан приказал обтянуть их мягкой ягнечьей шерстью, чтобы они не натерли ее нежную кожу.
Аврелиан! Ей хотелось убить его, когда она храбро шла вперед, не глядя по сторонам, не слушая бесстыдных замечаний, которые посылали ей вслед жители Рима. Они не набросились на нее только потому, что ее зорко охраняла манипула из шестидесяти человек. Аврелиан был не прочь показать всему Риму свое новое приобретение, но они не должны прикасаться к той, которая была игрушкой императора. Она уже чуть было не начала любить его, но, хвала богам, он снова стал таким, как всегда, и теперь она снова могла возненавидеть его и со спокойной совестью замышлять его убийство, невзирая на то, каким добрым он был к ней до этого проклятого триумфа и каким добрым он будет впоследствии, а ведь он попытается завоевать ее здесь, у себя дома.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157