Оденат вернулся домой, одержав победу над персами, которые спаслись бегством через границу, и сейчас зализывали раны. Стояла осень, и бедави вновь покинули город-оазис, чтобы кочевать по пустыне. Огромные караваны с самыми разнообразными товарами направлялись в Пальмиру и из нее.
Царь утвердил решение своей жены о временном назначении Кассия Лонгина членом совета. В правительстве все было спокойно.
— Я уже давно хотел избавиться от Публия Като, но у меня просто не было повода! — с усмешкой сказал Оденат. — Ходят слухи, будто бы Публий Като хвастался, что я снова назначу его, когда вернусь в Пальмиру.
— Вряд ли он благодарен тебе за то, что ты сделал из него посмешище, мой Ястреб! Может быть, благоразумнее предложить ему какой-нибудь безобидный, но с виду важный пост?
Он нежно обнял ее.
— Принимаю твое предложение, Зенобия. Человек, который собирал налоги на шелк, поступающий из Китая, недавно умер. Мы предложим этот пост Публию Като, хотя сомневаюсь, что торговцы, которые привозят сюда шелковые нити для окрашивания, поблагодарят нас за это.
— У меня есть предчувствие, что им гораздо легче справиться с Публием Като, чем правительству! — ответила Зенобия.
— Я в восхищении от твоей деятельности! — похвалил ее Оденат. — Марий Гракх сам сказал мне об этом, а ведь не так-то легко услышать комплименты из уст этой старой лисы. Хотя мой отъезд напугал членов совета, теперь они считают, что я могу исполнять свои обязанности командующего римскими легионами на Востоке, не подвергая при этом опасности Пальмиру.
Оденат состроил гримасу.
— Но я не уверен, что у меня нет причин для беспокойства, Зенобия! Ведь поскольку ты показала себя более сведущей правительницей, чем я, они могут свергнуть меня!
— Я ничего не смогла бы сделать, если бы не знала, что ты вернешься домой, ко мне, мой Ястреб! — пылко ответила она.
— Может наступить время, когда тебе придется взять все на себя, мой цветок. Ах, я не хочу пугать тебя, но ни один человек, даже царь, не может быть неуязвимым для копья противника, для стрелы врага. Если случится, что я умру прежде, чем Вабаллат станет достаточно взрослым, чтобы править по праву, ты станешь регентшей этого города, его правительницей.
— Нет, ты не погибнешь в битве! Это не твоя судьба, я знаю! Он медленно поцеловал ее.
— Колдунья! — прошептал он. — Какие заклинания ты будешь творить, чтобы сохранить мою безопасность?
Его руки скользнули под одежду и начали ласкать ее шелковистую кожу.
— Нет, Ястреб! — запротестовала она. — Мне надо еще кое-что обсудить с тобой!
— И это более важно, чем наша любовь? — спросил он, лаская ее полную грудь.
Она, сопротивляясь, увернулась от него.
— Это касается нашей любви, мой Ястреб. Я люблю тебя всем сердцем, и ты, я знаю, тоже любишь меня. Однако Делиция до сих пор остается твоей наложницей, хотя ты уже несколько лет не оказываешь ей внимания. Имеешь ли ты понятие о том, как она несчастна?
Оденат посмотрел на Зенобию с любопытством.
— Ты предлагаешь мне вернуться в ее постель?
— Если ты сделаешь это, я выцарапаю тебе оба глаза! — воскликнула Зенобия в притворном гневе. — Нет, мой Ястреб, это не решение вопроса! Пока тебя не было, мы с Делицией проводили вместе много времени, и однажды ночью она поведала мне о том, как она несчастна. Конечно, Делиция благодарна тебе, но она страстно желает иметь то, что есть у нас. Она хочет выйти замуж и родить еще детей. Она прожила в твоем доме много лет и заслуживает вознаграждения.
— Делиция действительно желает этого? — спросил он.
— Да.
— И ты уже выбрала кандидата на ее руку?
— Это Руф Курий, который командует крепостью Квазр-аль-Хер.
— Как ты пришла к этому выбору?
В его голосе слышалось какое-то напряжение.
— Это предложение Лонгина. Он сказал, что Руф Курий — это первый рожденный в Пальмире центурион, который командует нашей пограничной крепостью. Лонгин сказал также, что Руф Курий — хороший человек и станет образцовым мужем для Делиции и прекрасным приемным отцом для Лина и Верна.
— Как ты можешь предлагать мне расстаться с моими сыновьями? — спросил он.
Зенобию поразила боль, которая слышалась в его голосе.
— Я знаю, как ты любишь Лина и Верна, — ответила она. — Но ты не принесешь им пользы, оставляя их во дворце. Они уже начинают спрашивать, почему их брат Вабаллат — твой наследник, а не один из них. При этом твоя мать ничуть не помогает, а, наоборот, поощряет мальчиков. Благоразумие не поможет нам, потому что логика никогда не возобладает над эмоциями.
— Но я не хочу, чтобы другой человек растил моих сыновей! — упрямо возражал Оденат. Зенобия потеряла терпение.
— А как же мои сыновья? — а ярости выкрикнула она. — Если тебя убьют в бою, что помешает какой-нибудь группе инакомыслящих выдвинуть требования в пользу Лина? Еще ни один незаконнорожденный никогда не сидел на троне Пальмиры. Но если с Делицией сыновья останутся здесь, во дворце, то все решат, будто ты оказываешь им покровительство. Найдутся люди, которые посчитают, что ты благоволишь к ним даже больше, чем к своим законным детям. А ты не всегда сможешь удерживать ситуацию под контролем, мой дорогой!
На этот раз он испытал потрясение. Никогда еще он не слышал такого презрительного тона и не видел жену столь разъяренной. Неужели на нее так подействовала власть, с которой она не желает расставаться?
Это правда, что присутствие Делиции становилось обременительным. Однако Оденату никогда не приходила в голову мысль отослать прочь своих старших сыновей.
— Я должен обдумать это, мой цветок! — сказал он.
— Подумай как следует, однако не размышляй слишком долго! — ответила Зенобия и покинула его.
— Ты что, угрожаешь мне, мой цветок?
В его голосе послышались опасные нотки. Она не испугалась, ни поразилась. Она любила его, но вдруг увидела его другими глазами.
— Я просто прошу тебя не откладывать решение, мой господин! — холодно ответила Зенобия и вышла из комнаты.
Оденат испытывал странное чувство; ему показалось, что вот только что он что-то потерял. Ведь за все шесть лет их брака у них не было ни одной серьезной ссоры. Оденат чувствовал — прежние отношения ушли и не вернутся. Она подвела его, и подвела самым непростительным образом. Но, может быть, она права? Может быть, его неприкрытая любовь к своим старшим сыновьям действительно опасна. Он любил всех своих мальчиков. Однако если он падет в битве прежде, чем его сыновья станут взрослыми?.. Оденат содрогнулся при мысли о гражданской войне, которая может последовать за этим. Ведь Зенобия не будет сидеть сложа руки и не допустит, чтобы наследственные права ее сыновей узурпировали. А если даже Рим втянут во все это? Тогда может быть уничтожена вся его династия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157