Поверх платья она носила длинную до пола накидку. Эта накидка представляла собой изумительный образец мастерства портных: подкладка из золотой парчи, а верх — из перьев павлина-самца. Она крепилась на плечах Зенобии золотыми пряжками, которые пристегивались к воротнику. На ногах красовались золотые сандалии. В ее длинные черные волосы служанки вплели цветы лотоса, голову стягивала золотая лента, украшенная спереди змеей — символом царской власти в Египте.
По контрасту с варварской красотой своей матери юный Ваба оделся совсем просто: в просторные струящиеся белые одежды. Откинутый капюшон открывал энергичное и красивое лицо. Темноволосую голову венчала великолепная золотая корона. Стоя рядом с матерью на верхних ступенях портика, он с бесстрастным лицом слушал, как Кассий Лонгин, стоявший на несколько ступеней ниже и одетый в эффектную белую тунику, громким и чистым голосом произносил нараспев, обращаясь к огромным массам народа, собравшимся на площади перед дворцом:
— Смотри, Египет! Смотри на Зенобию, царицу Востока, и ее сына Вабаллата, августа Восточной империи!
Три раза выкрикивал эти слова любимый советник царицы, и каждый раз они сопровождались оглушительными звуками фанфар. Толпа приветствовала их и криками выражала одобрение Зенобии и ее сыну. Лонгин взглянул вверх, на царицу, и сказал так, чтобы только она могла его слышать:
— Эта демонстрация не пройдет незамеченной в Риме, ваше величество!
— Так пусть они получат предостережение, Лонгин, — послышался ледяной ответ.
Аврелиан действительно получил предостережение, и гораздо раньше, чем предполагала Зенобия. В тот же самый день, когда Зенобия провозгласила себя царицей Востока, а своего сына — августом Восточной империи, римский шпион в Александрии выпустил почтового голубя. Голубь с привязанным к его ноге маленьким капсюлем полетел в Кирену. Там послание прикрепили к ноге другой птицы, которая полетела в город Лепсис Магна. Потом следующая птица направилась в Карфаген, еще одна пересекла расстояние до Сицилии. И, наконец, последняя птица, покинув Сицилию, провела ночь в хлеву в Неаполе. Итак, за неделю послание из Александрии дошло до Рима.
Император с нетерпением вытащил послание из капсюля, принесенного к нему последней птицей, и неторопливая довольная улыбка разливалась по его лицу.
— Ну что, хорошие новости, цезарь?
— Да, Гай Цицерон, очень хорошие. Хвала богам за то, что они создали женщин такими предсказуемыми. Царица Пальмиры сделала в точности то, чего я и ожидал от нее. Теперь мы можем выступить против нее в поход.
— Зенобия Пальмирская? Но я полагал, что она — наша союзница! — Гай Цицерон выглядел изумленным. — Разве она не сохраняла для нас мир в восточных провинциях после смерти своего мужа? Зачем же нам выступать в поход против нее?
— Потому, мой дорогой Гай, что царица Пальмиры как раз семь дней назад проявила опрометчивость, объявив себя царицей Востока, а своего сына — августом Восточной империи.
Гай Цицерон разыскал своего старого друга. Марка Александра, в его новом доме в Тиволи.
— Царица Пальмиры восстала против Рима, и легионы скоро отправятся в поход, — объявил он. — Одолеет ли ее Рим, Марк?
— Рим должен одолеть ее. Гай, хотя теперь я подвергаю сомнению свою собственную лояльность по отношению к этой разлагающейся империи.
Гай Цицерон покачал головой.
— Войны с Пальмирой недостаточно, чтобы удержать Рим от гибели.
— Ты собираешься отправиться вместе с императором.
— Разумеется!
— Значит, тебе представится возможность, которой у меня не было. Гай. Царица Пальмиры должна была стать мой женой. Скажи ей, что я все еще люблю ее и что моя женитьба — всего лишь фикция. Я не имел возможности связаться с Зенобией после моего возвращения. Сделай это для меня, Гай, сделай ради нашей долгой дружбы, умоляю тебя!
Гай Цицерон заметил, какая боль таилась в глазах его друга. Он знал, чего стоило гордому Марку просить старого друга передать столь личное послание.
— Я буду счастлив выполнить твое поручение, Марк! — сказал он.
Откровения Марка очень удивили его. На короткий миг в душе Гая Цицерона даже зародились сомнения относительно поведения императора в этом вопросе. Потом он подумал, сколько хорошего удалось сделать Аврелиану за его короткое царствование. Что значили проблемы двух влюбленных в свете такого величия?
Аврелиан выступил в поход на Восток. Его войско отплыло из Бриндизи, пересекло Адриатическое море и высадилось в Аполлонии, в Македонии. Оттуда направилось во Фракию и переправилось через пролив в Дардан в Малой Азии. Император продвигался ровным темпом и останавливался в главных городах, чтобы продемонстрировать императорскую власть. Римские чиновники в один голос заявляли, что Зенобия, как и ее бывший муж Оденат, действовала в интересах Римской империи. Аврелиан глубокомысленно кивал им в знак согласия, а про себя смеялся, как быстро они предавали царицу Пальмиры. Он облагал их чисто символическими штрафами, чтобы римская власть произвела на них должное впечатление.
Перед стенами Антиохии Аврелиан вступил в сражение с полководцем Зенобии Забдасом. Пальмирские войска не ждали римлян так быстро. Силы, которыми располагал полководец Забдас, были невелики, — основная часть армии находилась в Александрии вместе с царицей. Они сражались против легионов искусно и отважно, но они были побеждены. Забдас отступил к Эмесе, оставив Антиохию римлянам. Однако, завладев городом, они быстро последовали за ним и разбили его во второй раз у Эмесы. Его небольшое войско было практически полностью уничтожено. Забдас покончил жизнь самоубийством, упав на свой меч, зато выполнил тем самым долг чести.
Аврелиан мог бы преодолеть сотню миль, отделявших Эмесу от Пальмиры, захватить Пальмиру в отсутствие царя и царицы и взять в плен ее регента, царевича Деметрия. Потом ему пришлось пожалеть, что он не сделал этого. Пока он потерял немного людей и чувствовал себя непобедимым. Он быстро двинулся со своей армией через Палестину, избегая городов и поселков. В Эмесе и Антиохии назначенные им чиновники приняли все меры к тому, чтобы ни одному посланцу не удалось бежать из города и предостеречь царицу Пальмиры. Они встретятся в Александрии!
Однако императора ждало разочарование, так как по прихоти судьбы армия Рима и армия Пальмиры в египетской пустыне Газа прошли друг от друга на расстоянии всего лишь несколько миль, и ни одна из них не заметила другую. Зенобия, разъяснив в Александрии свою позицию, спешила домой, чтобы ожидать там ответа из Рима. Аврелиан прибыл в главный город Египта и обнаружил, что та, кого он преследовал, уже ушла. И, что еще хуже, оказалось, что александрийцы ничуть не раскаивались в том, что оказали поддержку царице Пальмиры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157
По контрасту с варварской красотой своей матери юный Ваба оделся совсем просто: в просторные струящиеся белые одежды. Откинутый капюшон открывал энергичное и красивое лицо. Темноволосую голову венчала великолепная золотая корона. Стоя рядом с матерью на верхних ступенях портика, он с бесстрастным лицом слушал, как Кассий Лонгин, стоявший на несколько ступеней ниже и одетый в эффектную белую тунику, громким и чистым голосом произносил нараспев, обращаясь к огромным массам народа, собравшимся на площади перед дворцом:
— Смотри, Египет! Смотри на Зенобию, царицу Востока, и ее сына Вабаллата, августа Восточной империи!
Три раза выкрикивал эти слова любимый советник царицы, и каждый раз они сопровождались оглушительными звуками фанфар. Толпа приветствовала их и криками выражала одобрение Зенобии и ее сыну. Лонгин взглянул вверх, на царицу, и сказал так, чтобы только она могла его слышать:
— Эта демонстрация не пройдет незамеченной в Риме, ваше величество!
— Так пусть они получат предостережение, Лонгин, — послышался ледяной ответ.
Аврелиан действительно получил предостережение, и гораздо раньше, чем предполагала Зенобия. В тот же самый день, когда Зенобия провозгласила себя царицей Востока, а своего сына — августом Восточной империи, римский шпион в Александрии выпустил почтового голубя. Голубь с привязанным к его ноге маленьким капсюлем полетел в Кирену. Там послание прикрепили к ноге другой птицы, которая полетела в город Лепсис Магна. Потом следующая птица направилась в Карфаген, еще одна пересекла расстояние до Сицилии. И, наконец, последняя птица, покинув Сицилию, провела ночь в хлеву в Неаполе. Итак, за неделю послание из Александрии дошло до Рима.
Император с нетерпением вытащил послание из капсюля, принесенного к нему последней птицей, и неторопливая довольная улыбка разливалась по его лицу.
— Ну что, хорошие новости, цезарь?
— Да, Гай Цицерон, очень хорошие. Хвала богам за то, что они создали женщин такими предсказуемыми. Царица Пальмиры сделала в точности то, чего я и ожидал от нее. Теперь мы можем выступить против нее в поход.
— Зенобия Пальмирская? Но я полагал, что она — наша союзница! — Гай Цицерон выглядел изумленным. — Разве она не сохраняла для нас мир в восточных провинциях после смерти своего мужа? Зачем же нам выступать в поход против нее?
— Потому, мой дорогой Гай, что царица Пальмиры как раз семь дней назад проявила опрометчивость, объявив себя царицей Востока, а своего сына — августом Восточной империи.
Гай Цицерон разыскал своего старого друга. Марка Александра, в его новом доме в Тиволи.
— Царица Пальмиры восстала против Рима, и легионы скоро отправятся в поход, — объявил он. — Одолеет ли ее Рим, Марк?
— Рим должен одолеть ее. Гай, хотя теперь я подвергаю сомнению свою собственную лояльность по отношению к этой разлагающейся империи.
Гай Цицерон покачал головой.
— Войны с Пальмирой недостаточно, чтобы удержать Рим от гибели.
— Ты собираешься отправиться вместе с императором.
— Разумеется!
— Значит, тебе представится возможность, которой у меня не было. Гай. Царица Пальмиры должна была стать мой женой. Скажи ей, что я все еще люблю ее и что моя женитьба — всего лишь фикция. Я не имел возможности связаться с Зенобией после моего возвращения. Сделай это для меня, Гай, сделай ради нашей долгой дружбы, умоляю тебя!
Гай Цицерон заметил, какая боль таилась в глазах его друга. Он знал, чего стоило гордому Марку просить старого друга передать столь личное послание.
— Я буду счастлив выполнить твое поручение, Марк! — сказал он.
Откровения Марка очень удивили его. На короткий миг в душе Гая Цицерона даже зародились сомнения относительно поведения императора в этом вопросе. Потом он подумал, сколько хорошего удалось сделать Аврелиану за его короткое царствование. Что значили проблемы двух влюбленных в свете такого величия?
Аврелиан выступил в поход на Восток. Его войско отплыло из Бриндизи, пересекло Адриатическое море и высадилось в Аполлонии, в Македонии. Оттуда направилось во Фракию и переправилось через пролив в Дардан в Малой Азии. Император продвигался ровным темпом и останавливался в главных городах, чтобы продемонстрировать императорскую власть. Римские чиновники в один голос заявляли, что Зенобия, как и ее бывший муж Оденат, действовала в интересах Римской империи. Аврелиан глубокомысленно кивал им в знак согласия, а про себя смеялся, как быстро они предавали царицу Пальмиры. Он облагал их чисто символическими штрафами, чтобы римская власть произвела на них должное впечатление.
Перед стенами Антиохии Аврелиан вступил в сражение с полководцем Зенобии Забдасом. Пальмирские войска не ждали римлян так быстро. Силы, которыми располагал полководец Забдас, были невелики, — основная часть армии находилась в Александрии вместе с царицей. Они сражались против легионов искусно и отважно, но они были побеждены. Забдас отступил к Эмесе, оставив Антиохию римлянам. Однако, завладев городом, они быстро последовали за ним и разбили его во второй раз у Эмесы. Его небольшое войско было практически полностью уничтожено. Забдас покончил жизнь самоубийством, упав на свой меч, зато выполнил тем самым долг чести.
Аврелиан мог бы преодолеть сотню миль, отделявших Эмесу от Пальмиры, захватить Пальмиру в отсутствие царя и царицы и взять в плен ее регента, царевича Деметрия. Потом ему пришлось пожалеть, что он не сделал этого. Пока он потерял немного людей и чувствовал себя непобедимым. Он быстро двинулся со своей армией через Палестину, избегая городов и поселков. В Эмесе и Антиохии назначенные им чиновники приняли все меры к тому, чтобы ни одному посланцу не удалось бежать из города и предостеречь царицу Пальмиры. Они встретятся в Александрии!
Однако императора ждало разочарование, так как по прихоти судьбы армия Рима и армия Пальмиры в египетской пустыне Газа прошли друг от друга на расстоянии всего лишь несколько миль, и ни одна из них не заметила другую. Зенобия, разъяснив в Александрии свою позицию, спешила домой, чтобы ожидать там ответа из Рима. Аврелиан прибыл в главный город Египта и обнаружил, что та, кого он преследовал, уже ушла. И, что еще хуже, оказалось, что александрийцы ничуть не раскаивались в том, что оказали поддержку царице Пальмиры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157