— Только одно из качеств князя беспокоит меня, — задумчиво сказала она. — Меня огорчает, что он так легко уступает римлянам, и притом без всякой борьбы. Я не понимаю этого.
— Это же совсем просто, Зенобия! — ответил Забаай. — Пальмира, как ты знаешь, была основана Соломоном Великим, царем Израиля. Она всегда существовала как торговое государство. Мы никогда не участвовали в захвате земель наших соседей. Наш единственный интерес — делать деньги, и поскольку все нуждались в нас и в наших талантах и, кроме того, в удобном расположении здесь, в сирийской пустыне, никто нас не тревожил. Мы дружили со всем миром. Однако Рим — государство-завоеватель, и оно испытывает страх перед соседями, свойственный всем завоевателям. Пальмира — это аванпост Рима против Персии, Китая и Индии. Но мы — нация торговцев, а не солдат, поэтому мы никогда не готовились к обороне. В конце концов мы никогда и не испытывали в этом необходимости. Если Оденат когда-нибудь попытается пойти наперекор Риму, они, не раздумывая, разрушат наш город. Но он очень мудро поступает — он приветствует их и тем самым спасает всех нас. Не осуждай его слишком резко! Придет время, и мы выгоним их с нашей земли и тогда снова станем хозяевами своей судьбы.
— А если я выйду замуж за князя, будут ли мои дети его наследниками? Ходят слухи, что он очень любит одну из своих наложниц и ее детей. Я не потерплю, чтобы дети другой женщины оттеснили моих детей!
— Твои дети станут его законными наследниками, дочь моя!
— Тогда я выйду за него замуж, отец!
— Подожди, дитя мое! — предостерегал ее Забаай. — Узнай его получше, прежде чем давать согласие на этот брак. Если и после этого ты все же захочешь выйти за него замуж, то так тому и быть.
— Ты сказал, отец, что в конце концов мне придется выйти замуж. Князь попросил моей руки, и я дам свое согласие! Если уж я должна выйти замуж, то пусть это по крайней мере будет человек, который живет в Пальмире, так что я наконец-то освобожусь от твоей пустыни!
Она озорно сверкнула глазами, а Забаай снисходительно усмехнулся. Как он любил этого ребенка!
— Князь красив, — продолжала Зенобия, — он всегда был добр ко мне; я никогда не слышала, чтобы кто-нибудь говорил о нем плохо. Кажется, чувство злобы у него полностью отсутствует.
Зенобия понимала, что каким бы справедливым по отношению к ней ни хотел быть ее отец, она не может Отказать князю. Однако она еще сильнее полюбила Забаая за то, что он хотя бы сделал вид, что выбор за ней.
— Ты ничего не говоришь о любви, дитя мое. Для того, чтобы брак был благополучным, между мужчиной и женщиной должна быть любовь. С той самой минуты, как я увидел твою мать много лет назад в Александрии, я понял, что люблю ее, и она тоже поняла, что любит меня. Любовь поддерживает мужчину и женщину в трудные времена.
— Вы с мамой — необычные люди, отец. Тамар рассказывала мне, что любовь — это чувство, которое вырастает между мужчиной и женщиной постепенно. Я верю, что со временем смогу полюбить Одената, а он уже любит меня. Я уверена в этом! Видел ли ты, как глупо он вел себя сегодня? Я не собиралась смеяться над ним, но он казался таким смешным со своим открытым ртом!
И она захихикала при воспоминании об этом. Забаай подумал, что еще не пришло время объяснить дочери разницу между вожделением и любовью. Пусть думает, что Оденат действительно влюблен в нее. Не помешало бы еще посильнее раздразнить аппетит князя.
— Укрась себя получше, дитя мое, — сказал он и поцеловал Зенобию в щеку, открыто демонстрируя свою любовь к ней, что случалось довольно редко. — В этот вечер ты можешь поужинать с нами, а не с женщинами.
Оставшись одна, Зенобия повернулась к зеркалу и задумчиво всматривалась в него. Все называли ее красавицей и сравнивали с другими девушками. Но сможет ли она конкурировать с пальмирскими женщинами? Сочтет ли ее Оденат достаточно красивой? Ей все известно о его наложнице Делиции, она знала, что ей придется мириться с ее присутствием. О Делиции, девушке-рабыне из северной Греции, говорили, что она очень красивая: белокожая, голубоглазая и золотоволосая.
Зенобия окинула себя критическим взглядом. Бледно-золотистая кожа, овальное лицо, щеки абрикосового оттенка, длинные густые прямые черные волосы, шелковистые на ощупь… Возможно, ему будет приятно прикасаться к ним. Она вспомнила, что при встрече он всегда ласково гладил ее по голове.
Девушка взглянула на себя более пристально. Она слишком высока для женщины и знала это, но тело безупречно, а формы округлые, но не полные, благодаря активной жизни, которую она вела. Она провела тонкими руками под грудью и критически оглядела их: круглые, твердые и полные. Она знала, какое значение мужчины придают этой части тела женщины, и с удовлетворением отметила, что грудь хороша. Талия тонкая, бедра стройные, но приятно округлые. Пристальный взгляд Зенобии снова переместился вверх, к лицу, и она стала внимательно всматриваться в него.
Скулы высокие, нос — совершенно прямой, классической формы, губы — , полные, подбородок — маленький, квадратный и решительный. Самое лучшее, решила она, это глаза. Миндалевидной формы, обрамленные тонкими дугообразными черными бровями и густой бахромой черных ресниц, они были темно-серые с крошечными золотистыми крапинками, напоминавшими листья в зимнем пруду. И становились почти черными, когда она сердилась. В эти глаза невозможно не заглянуть. А заглянув, любой узнал бы все ее секреты.
— Если он не будет считать тебя самой прекрасной женщиной на свете, значит, он слеп на оба глаза, сестренка! Зенобия отвела глаза от зеркала.
— Из-за кого я беспокоюсь, так это из-за его любимой наложницы, Акбар. Мужчины из пустыни неравнодушны к белокурым женщинам.
— Но он не женился на ней! — последовал ответ.
— Она ведь рабыня, Акбар. Мужчины не женятся на своих рабынях. Они могут любить их, но не женятся на них. А что если он любит ее, а на мне женится только ради наследников? Всю свою жизнь я была окружена любовью, Акбар. Я зачата в великой любви. Я не могу жить без нее! Что если он не любит меня?
— Но ты ведь не обязана выходить за него замуж, сестренка. Отец сказал, что не станет принуждать тебя.
— Мне уже почти пятнадцать лет, брат. Большинство девушек моего возраста уже два года как замужем и имеют детей. Я могу и не встретить любовь. Если не за князя Одената, то за кого же мне тогда выходить, Акбар? Кто возьмет в жены образованную женщину? Я часто думаю, не оказали ли мне мать и отец медвежью услугу тем, что учили меня? Возможно, меня стоило учить только тому, что положено знать женщине.
Она вздохнула и бросилась на ложе.
Акбар в изумлении уставился на сестру, а потом рассмеялся.
— Клянусь Юпитером, ты испугалась!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157