Зимняя столовая в маленьком дворце была обращена окнами на юг. Ее стены выложили тонкими плитками бледно-желтого мрамора, деревянные карнизы и плинтусы украсили резьбой и позолотой. Изящные решетки закрывали окна. Восточную и западную стены комнаты украсили великолепными фресками, сверкающими золотыми пластинками, яркими красками и картинами, выполненными в технике мозаики. Одна картина изображала охоту на гиппопотамов и крокодилов на Ниле, а другая — охотников на конях в сопровождении лоснящихся быстроногих собак, преследующих газелей в пустыне. Пол также выстлан мозаикой — крошечными синими, зелеными и желтыми плитками. Вокруг квадратного обеденного стола были расставлены три пиршественных ложа, каждое из которых предназначалось для трех человек.
Князь сел на центральное ложе, Зенобия расположилась слева от него, а Марка усадили справа, на почетное место. Марк ел механически. Он был слишком поглощен ответами на многочисленные вопросы, которыми забрасывала его Зенобия.
Некоторое время он рассуждал о различных философских проблемах. Потом она проницательно взглянула на него и произнесла:
— А вы верите во все это, Марк Александр Бритайн? Он улыбнулся ей.
— Я — реалист. Я верю только в то, что вижу.
— Я не хотела обидеть вас. Просто я любопытная. На свете так много интересного, и все хочется узнать!
— Зенобия — самая прекрасная женщина в Пальмире, но она не удовлетворена тем, что имеет, — заметил князь.
— Быть красивой — это еще не все, мой Ястреб. Если бы ты хотел взять в жены какую-нибудь пушистую кошечку, ты бы уже давно женился.
— Что же вы хотите знать, моя княгиня? Я с радостью поделюсь с вами своими скромными познаниями.
Князь кивнул, и Зенобия с унынием произнесла:
— Марк Александр Бритайн, я ведь даже не знаю, как выглядит море, и это, мой друг римлянин, лишь начало моего невежества.
Марк заговорил. Обладая даром красноречия, он рисовал чудесные картины мира, которые позволяли слушателям словно наяву увидеть море и плывущие по нему корабли. Он рассказывал о Риме, построенном на семи зеленых холмах, о Британии, стране, где он родился, с ее туманной сырой погодой и холмами, еще более зелеными, чем в Риме. Он рассказывал о своей службе в Африке, этой первобытной стране, полной жестоких контрастов. Во время рассказа Зенобия сидела неподвижно и, словно губка, впитывала каждое его слово. За окнами столовой сгущалась ночь. Слуги убрали фрукты и медовые лепешки с орехами. Бокалы вновь наполнили ароматным красным вином, а Марк все продолжал говорить, пока не заметил уголком глаза, что князь зевает, прикрывшись рукой.
— Уже поздно, а я все бубню, словно школьный учитель! — сказал Марк.
— Но вы ведь только начали рассказывать мне о том, что я так стремлюсь узнать! — произнесла Зенобия.
— В таком случае, может быть, Марк Александр Бритайн еще раз навестит нас и продолжит свой рассказ, — вежливо сказал князь.
— Завтра! — добавила Зенобия.
— Завтра?
Мужчины, казалось, были изумлены.
— Да, завтра! Ты должен приказать ему, мой Ястреб, приходить сюда каждый день хотя бы на час и рассказывать мне о мире, который находится за пределами нашего города.
Раздосадованный Оденат смотрел на римлянина несколько раздраженно.
— Марк Александр Бритайн — занятой человек, мой цветок!
— Неужели он настолько занят, что не может уделить мне один час в день? — запротестовала Зенобия.
Марк заметил, что князь посматривает на него со скрытой ревностью. И все же он испытывал отчаянное желание видеть Зенобию.
— Может быть, вы позволите мне навещать ее высочество дважды в неделю, мой господин? Если я изменю свое расписание, то смогу сделать это, — сказал он, глядя прямо в глаза князя.
Зенобия встала и соблазнительным движением прильнула к мужу.
— Я ведь не прошу у тебя драгоценностей или других безделушек, мой Ястреб! Единственное, к чему я стремлюсь, — это знания. Как же ты можешь возражать против этого? ты проводишь дни, встречаясь со своими советниками. За домом следят рабы, а меня преследует скука. Конечно, я могла бы беседовать с твоей дорогой матушкой или, быть может, с Делицией.
Она улыбнулась ему с притворной нежностью.
— Я не желаю, чтобы ты проводила время в обществе других мужчин! — проворчал князь.
— Но ведь ты не ревнив, мой Ястреб!
Теперь голос Зенобии перешел в шепот, но Марк, который отличался острым слухом, различал каждое слово. Он вздрогнул, когда услышал то, что она сказала потом.
— Ведь он далеко не молод и годится мне в отцы! Кроме того, со мной будет Баб, а если ты настаиваешь, то и мои служанки тоже. Меня не волнует, сколько человек будет присутствовать при наших беседах!
И она шутливо подула ему в ухо.
— Ну пожалуйста!
Марк отвел от них взгляд. Он не мог смотреть, как нежна она с князем. Он глубоко вздохнул и принял безразличный вид. Ведь Зенобия замужем за Оденатом, и они, очевидно, любят друг Друга.
— Вы не будете возражать против того, чтобы приходить сюда и учить мою жену, Марк Александр Бритайн?
— Нет, мой господин, я почту это за честь! Он следил за тем, чтобы его голос и выражение лица оставались серьезными.
— Ну что же, очень хорошо. Пусть так и будет! Благодарю вас, Марк Александр Бритайн!
Римлянин поднялся из-за стола.
— Я злоупотребил вашим гостеприимством. С разрешения вашего высочества, я попрощаюсь с вами.
— Я разрешаю вам это, Марк Александр Бритайн. Марк поклонился и вышел из комнаты. Он услышал, как Зенобия негромко и ликующе вскрикнула:
— О мой Ястреб, спасибо тебе! Спасибо! Спасибо! Она бросилась к мужу и поцеловала его. Он слабо запротестовал.
— Зенобия! Мы ведь в столовой!
— Это ложе достаточно велико для нас обоих, мой Ястреб! — прошептала она, развязывая его халат и прижимаясь к его груди.
Он издал стон, и все мысли о римлянине мгновенно улетучились из его головы. Он обвил ее руками и уткнулся лицом в мягкое плечо.
— Зенобия, Зенобия! Ну что мне с тобой делать?
— Давай займемся любовью, мой Ястреб! — дерзко попросила она.
— Прекрасная идея, мой цветок, но только не здесь. А то вдруг какой-нибудь несчастный раб споткнется о нас!
Он запечатлел поцелуй на ее недовольно надувшихся губках и с улыбкой повел ее по дому, а потом вверх по лестнице в их спальню.
— Оставьте нас! Ложитесь спать! — коротко приказал он девушкам-рабыням, ожидавшим свою молодую хозяйку.
Как и в первую брачную ночь два месяца назад, они быстро разделись, дрожа в прохладном воздухе летней ночи. Несколько мгновений они стояли, лаская и возбуждая друг друга. Потом Оденат отстранил ее от себя и стоял, восхищаясь ее наготой в мерцающем свете испускающих аромат светильников.
— Ты подобна золотой богине, созданной для поклонения и обожания!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157