Она стояла в дверях, опираясь на косяк, и вдыхала знакомый запах земли, с нетерпением ожидая, когда начнется целительное воздействие на ее растревоженную душу.
Нервы ее только-только начали успокаиваться, как вдруг знакомый глубокий голос, доносящийся снаружи, и следом детский дискант, который она мгновенно узнала, заставили сердце Шарлотты отчаянно забиться. Из конюшни был только один выход, она прошла дальше в помещение, где прислонилась к стене, ожидая, когда они пройдут мимо.
Однако голоса приближались, и вскоре они уже были слышны возле самой двери. Шарлотта прошла еще дальше, а потом притаилась в углу, где, как она надеялась, ее не заметят.
– Итак, ты ходил в школу, – отчетливо донесся до нее голос Карсингтона.
– Да, сэр, но это была не обычная школа, куда ходят дети. Мистер Уэлтон – господин, который забрал меня к себе после смерти моих родителей, – брал себе учеников и обучал меня вместе с ними.
– И этот джентльмен был очень образованным, верно? – Дариус прищурился. – Это у него ты научился говорить так складно и грамотно?
– Да, но миссис Тайлер этим недовольна. Она говорит, что это не доведет меня до добра. И все равно хуже работного дома ничего быть не может.
Шарлотта закусила кулак, чтобы не разрыдаться. Работный дом? Нет, это не ее сын. Но Боже, как это жестоко! Невинный ребенок был отправлен в работный дом, где жили совсем пропащие – бездомные, безработные, безнадежные люди.
– Насколько я понял, так ты в работном доме пробыл недолго? – Дариус с нетерпением ждал ответа.
«И одна минута там может показаться вечностью!» – хотелось крикнуть Шарлотте, но она приказала себе не вмешиваться.
– Да, но мне казалось, что я провел там очень много времени. – Мальчик вздохнул. – Хотя некоторые живут там гораздо дольше. Мистер Уэлтон умер зимой, а когда меня забрал мистер Тайлер, уже наступила весна.
– Мне жаль. – Карсингтон немного помолчал. – Но наверное, тебя некому было забрать и иначе бы ты попал в приют, а?
– Я слышал, что в некоторых приютах еще хуже, чем в работных домах, – объяснил Пип. – И даже хуже, чем в тюрьме. Так что мне очень повезло, сэр. К тому же я выбрался оттуда и теперь стараюсь думать об этом как о страшном сне, который мне приснился очень давно.
– Ты прав. Наверное, думать так лучше всего.
– Теперь мне только нужно делать все как можно лучше, стараться изо всех сил. Я многому научился от мистера Уэлтона, а значит, и от мистера Тайлера тоже могу чему-то научиться. Если я раньше учился по книгам, то теперь буду учиться что-то делать руками. Как вы думаете, я смогу?
Уловив тревогу в голосе мальчика, Дариус решил подбодрить его:
– Обязательно сможешь. И ты больше никогда не вернешься в работный дом. Если ты потеряешь работу у Тайлеров, то всегда можешь прийти ко мне, и я пристрою тебя куда-нибудь. Ты хорошо меня понял, Пип?
– Да, сэр, большое вам спасибо. – Пип облегченно вздохнул.
– Ну вот и отлично. Думаю, Дейзи хочет побегать – иди, составь ей компанию. К сожалению, элегантные леди не бегают и не играют с собаками; в результате собака толстеет, глупеет и становится все более ленивой и унылой. Мы ведь не можем с тобой этого допустить.
– Конечно, нет, сэр.
– В таком случае отныне и впредь я обязываю тебя бегать и играть с Дейзи, а заодно следить, чтобы она не вертелась под ногами у рабочих. Ты выполнишь мою просьбу?
Шарлотта не удержалась от улыбки: она и представить не могла, что Карсингтон способен позаботиться о хорошем самочувствии Дейзи, но еще и готов уделить внимание маленькому подмастерью. В его голосе она уловила нотки сочувствия и дружелюбия, что ее несказанно удивило. Из своего опыта она знала, что распутникам, такие чувства уж точно несвойственны.
– Да, сэр. Обещаю сделать все, как вы сказали. Это так любезно с вашей стороны, что вы мне все подробно объяснили. – Мальчик, похоже, был точно так же изумлен, как и Шарлотта. – Скажите, где мне лучше с ней поиграть?
– В саду или в парке. И смотри будь внимателен: здесь у нас еще не все обустроено и налажено, так что нужно смотреть под ноги, чтобы не сломать себе шею. И держись подальше от прудов, чтобы не упасть случайно в воду.
– Да, сэр. Благодарю вас, сэр.
Вскоре Шарлотта услышала удаляющиеся шаги мальчика и отрывистый лай Дейзи, а потом тяжелые шаги Дариуса, которые раздавались все ближе и ближе. Стараясь ничем не выдать свое присутствие, она замерла в темном углу конюшни.
– Если вы думаете, что можете спрятаться от меня даже в этом светлом платье, то вы самая наивная женщина на всем Северном полушарии, – усмехнулся Дариус. – Вы подслушивали, и это еще одна дурная привычка в придачу ко всем остальным.
Шарлотта, щурясь, вышла на свет.
– Я пришла сюда, потому что мне хотелось побыть одной, – тихо сказала она. – А потом мне показалось неуместным выйти и присоединиться к разговору. Или лучше сказать «к допросу»?
– Да, это было похоже на допрос, – признался Дариус. – Я не хочу, чтобы ребенка били за то, чего он не делал.
Шарлотта сжала кулаки.
– Надо было сначала сказать мне: я бы никогда этого не допустила.
– Да, но при вас Тайлер сделал бы вид, что стремится вам угодить, а позже побил бы мальчика.
– Не понимаю, почему вы считаете, что он не побьет мальчика позже, что бы вы ему ни сказали?
– Потому что тогда ему придется отвечать передо мной, а я способен побить его самого в случае, если он не выполнит мою просьбу.
Взгляд Шарлотты невольно опустился на руки Дариуса – его ладони не выглядели натруженными и мозолистыми, но зато были сильными и крепкими. Она не сомневалась, что в этих руках достаточно силы, чтобы ударить, и в то же время эти руки могут быть очень нежными.
Шарлотта вспомнила, как трепетала под его прикосновениями, и поспешила перевести взгляд налицо Карсингтона, но из-за того, что в конюшне царил полумрак, она так и не смогла ничего прочитать в его глазах.
– В таком случае благодарю вас, – примирительно сказала она. – С вашей стороны было так мило проявить заботу о незнакомом мальчике.
– Ну, теперь уже он, скорее, мой знакомый, – усмехнулся Карсингтон. – Достаточно было заглянуть в его глаза, чтобы понять: в жизни ему довелось хлебнуть немало горя.
Стараясь скрыть волнение, Шарлотта с трепетом спросила:
– В его глаза?
– Не сомневаюсь, что вы ничего не заметили, потому что тогда у вас кружилась голова, но дело в том, что у мальчика глаза разного цвета: один голубой, а другой зеленоватый. Необразованные люди имеют предубеждения насчет таких вещей: обычный природный казус они называют меткой дьявола, дьявольским знаком невезения, это в сочетании с остальными факторами делает положение Пипа весьма уязвимым.
– Да-да, кажется, Тайлеры считают, что мальчик слишком грамотен, – заметила Шарлотта.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67