Только тут она осознала, что оказалась в отчаянном положении.
Когда головокружение прошло, Эйла собралась к ручью, чтобы смыть кровь. К тому же необходимо было набрать хворосту. Но она не знала, что делать с уснувшим ребенком: оставить его в пещере или взять с собой? Женщины Клана никогда не покидали маленьких детей без присмотра. Если не мать, то какая-нибудь другая женщина непременно находилась поблизости. Эйла боялась за сына. Но куда она денет его, когда будет мыться? И без него она сможет принести больше хвороста и воды.
Она выглянула сквозь переплетения орешника, удостоверилась, что поблизости никого нет, раздвинула ветви и выбралась наружу. Земля была влажной, а поблизости от ручья превратилась в жидкую грязь. В тенистых уголках все еще виднелись островки снега. Дрожа от свежего восточного ветра, который принес с собой дождевые тучи, Эйла разделась и вошла в ледяную воду. Она смыла с себя кровь, выполоскала одежду и окровавленные полоски кожи. Мокрый мех почти не давал тепла, и, вновь закутавшись в свою накидку, она никак не могла согреться.
В лесу, со всех сторон окружавшем горный луг, Эйла наломала сухих веток. Колени у нее подгибались, в глазах темнело, и она хваталась за стволы, чтобы устоять на ногах. Виски ломило, она постоянно сглатывала ком тошноты. Теперь она поняла: нечего было и тешить себя мыслями об охоте и сборе трав. Изнурительная беременность, тяжелые роды, мучительный путь в гору забрали ее силы почти без остатка.
Когда Эйла вернулась, ребенок встретил ее надсадным криком. В пещере было холодно и темно, и он требовал материнского тепла. Эйла схватила сына на руки и тут же вспомнила, что забыла у ручья сосуд с водой. Пришлось опять оставить ребенка и плестись к ручью. В пути ее застиг дождь. Оказавшись наконец в пещере, она в изнеможении повалилась на землю, натянула на себя и на сына влажную меховую накидку и мгновенно провалилась в тяжелый сон. Эйла была так изнурена, что даже огоньки страха, беспрестанно вспыхивавшие в ее душе, погасли.
— Я всегда говорил, что эта женщина дерзка и непокорна! — Сознание собственной правоты придавало Бруду спеси. — Но меня не желали слушать. Все вы становились на ее сторону, придумывали для нее оправдания, шли навстречу всем ее сумасбродным желаниям. Дошло до того, что ей позволили охотиться. По-моему, нет никакой разницы, силен ее покровитель или нет. Она женщина, значит, не должна прикасаться к оружию, и все тут. Я уверен, Пещерный Лев вовсе не желал, чтобы она переступила закон. Ей самой взбрело это в голову, ей и больше никому. Теперь-то вы поняли, что получается, если потакать женщине? Она возомнила, что может заставить Клан принять увечного выродка, которого она произвела на свет. Надеюсь, на этот раз никто не будет искать для нее оправданий. Она снова нарушила закон, снова пренебрегла традициями и обычаями Клана. И вине ее нет прощения.
Бруд на глазах раздувался от гордости. Наконец-то он мог с полным правом заявить: «Я вас предупреждал!» Он твердил об этом с таким самодовольством, что вождь уже несколько раз досадливо морщился. Над Браном и так нависла угроза потерять себя, а сын его женщины своим бахвальством лишь подливал масла в огонь.
— Нам известно твое мнение, Бруд, — оборвал вождь молодого охотника. — Довольно об этом. Когда она будет здесь, я сделаю все, что необходимо. Ни одна женщина не заставит меня поступить против воли. А ту, что дерзнет хотя бы попытаться, ждет суровая расплата. Завтра утром мы опять отправимся на поиски, — перешел Бран к делу, ради которого собрал охотников. — Осмотрите как следует все укромные места. По словам Изы, Эйла собиралась спрятаться в какой-то маленькой пещерке. Знает кто-нибудь о маленькой пещерке поблизости? Далеко Эйле не уйти, она слишком слаба. Нив степи, ни в дальних лесах искать нечего. Отправляйтесь в горы, там могут быть пещеры. Дождь смыл следы Эйлы, но, возможно, где-то они остались. Вы должны найти ее во что бы то ни стало.
Иза, вне себя от тревоги, ожидала, пока окончится совет. Она собрала всю свою храбрость, чтобы поговорить с Браном, и, увидев, как мужчины расходятся, решила — время настало. Подойдя к очагу вождя, она опустилась у его ног и склонила голову.
— Что тебе нужно, Иза? — спросил Бран, коснувшись ее плеча.
— Эта недостойная женщина хочет говорить с вождем.
— Ты можешь говорить.
— Эта женщина сознает свою вину. Она должна была сообщить вождю о том, что намерена сделать молодая женщина, — по всем правилам начала Иза. Но чувства переполнили ее, и она забыла об условностях. — Бран, Эйла так хотела ребенка. Никто не ожидал, что в ней когда-нибудь зародится новая жизнь. Пещерный Лев так силен, как он мог проиграть битву? Эйла была счастлива, когда узнала, что понесла. Ей пришлось тяжело, но она ни разу не пожаловалась. Во время родов она едва не умерла, Бран. Только страх за жизнь ребенка придал ей сил. Она знала, других детей у нее не будет. И хотя сын ее родился увечным, она не смогла с ним расстаться. Боль и горе лишили ее рассудка, Бран, Она позабыла обо всем. Знаю, у меня нет никакого права просить. И все же молю тебя, Бран, оставь ей жизнь.
— Почему ты не пришла ко мне раньше, Иза? Сейчас ты надеешься, что твоя мольба дойдет до меня. Почему же ты не просила прежде? Разве я был суров с Эйлой? Я знал, что роды ее были мучительны. Человек отводит глаза от чужих очагов, но, кроме глаз, есть уши. Во всем Клане нет никого, кто не знал бы, каких страданий стоило Эйле рождение сына. Или ты думаешь, сердце у меня из камня? Если бы ты пришла ко мне вовремя, рассказала о горе Эйлы, о том, что она замышляет, неужели я не внял бы твоей просьбе? Я оставил бы безнаказанным ее намерение убежать и спрятаться, счел бы его бреднями женщины, обезумевшей от родовых мук. Я осмотрел бы ее сына. И хотя у Эйлы нет мужчины, если увечье мальчика не слишком велико, я оставил бы его в живых. Ты сама лишила меня этой возможности. Ты решила все за вождя. Видно, благоразумие изменило тебе, Иза. Раньше ты никогда не забывала о долге. Я считал тебя достойнейшей из женщин. В одном лишь тебя можно упрекнуть: ты непозволительно пренебрегала собственным недугом. Я знаю, насколько он тяжел, хотя ты и пытаешься это скрыть. Но, видя, что ты избегаешь всяких упоминаний о своей болезни, я никогда не говорил с тобой об этом. Прошлой осенью я был уверен; ты покинешь нас и отправишься в мир духов. Эйла полагала, что ребенок, которого она носит, — первый и последний для нее. Скорее всего, она права. И все же, когда ты слегла, Эйла позабыла обо всем. Она вырвала тебя у смерти. Я был поражен, когда понял, что на этот раз ты останешься с нами. Возможно, Мог-ур уговорил духов, чтобы они погодили забирать тебя. Но ты осталась в живых не только благодаря Мог-уру, Иза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163