А если он вовсе не давал мне знака? Но зачем тогда он позволил мне обмануться? Или он вновь проверял меня? А вдруг он меня оставил? Как же так, сначала он сам избрал меня, а потом оставил? Но может, он не оставил меня? Чтобы спасти меня, он отправился в мир духов. И сейчас сражается с духами зла. Он сильнее меня и скорее победит их. А меня он послал сюда ждать. Значит, он по-прежнему оберегает меня? Но если я не умерла, то я жива. Я жива, но я совсем одна. Я не хочу быть одна».
Эйла заметила, что огонь проголодался. Да и сама она была не прочь поесть. Девочка взяла еще одну сухую ветку из своего стремительно убывающего запаса и сунула в костер, а затем подошла к отверстию в снегу и подняла голову. Похоже, стемнело, и пора делать очередную зарубку, решила она. Неужели буран не угомонится всю зиму? Она вырезала еще одну отметину и приложила к зарубкам сначала пальцы правой руки, потом левой, потом вновь правой и так, пока не пересчитала все отметины. «Завтра луна закончит свой круг. Я могу вернуться домой, — с замиранием сердца сказала себе Эйла. — Но пока буран не стихнет, мне не выбраться». Эйла вновь выглянула в дырку. В сгустившейся темноте ей удалось разглядеть мохнатые хлопья снега, летящие наискось. Грустно покачав головой, девочка вернулась к огню.
Утром, едва проснувшись, она бросилась к отверстию. Пурга разбушевалась еще пуще. «Похоже, снег собирается валить без конца, — сокрушалась Эйла. — Но ведь это невозможно. Я так хочу оказаться дома. Вдруг проклятие все же окажется вечным и я не смогу вернуться, даже если буран прекратится? Сейчас я еще жива, но тогда умру наверняка. Умру совсем скоро. Я с трудом выдержала, пока луна совершит один круг. Целую зиму мне не пережить. Все-таки почему Бран ограничил срок моего проклятия? Я не ожидала этого. А что, если бы в мир духов отправился не мой покровитель, а я сама? Удалось бы мне вернуться оттуда? С чего мне взбрело в голову, что дух мой здесь, а не в ином мире? Может, мой покровитель защитил лишь мое тело, но не дух? Может, дух мой давно покинул меня? Не знаю. Я ничего не знаю. В одном я уверена: если бы Бран предал меня бессрочному проклятию, мне пришел бы конец. А сейчас я могу вернуться.
Но как? Даже если я вырвусь из снежного плена, будет ли мне позволено вновь жить с людьми? — Дни, проведенные в одиночестве, заставили Эйлу повзрослеть, и теперь она многое воспринимала по-другому. — Бран сказал, что благодарен мне за спасение Брака, и он не кривил душой, — рассуждала она. — Да, ему пришлось проклясть меня. Таковы древние законы Клана, и он не мог переступить через них, даже если и хотел бы. Но он дал мне возможность вернуться. Не знаю, жива или мертва я сейчас. Разве мертвые способны дышать, есть и спать? — По телу Эйлы пробежала дрожь, хотя в пещере было тепло. — По-моему, когда человек умирает, его оставляют все желания, — сказала она себе. — И я не знаю почему.
Я была готова умереть, но вернулась к жизни. Когда я лежала на земле там, в лесу, убежав от людей, смерть подошла ко мне совсем близко. Если бы не вера в то, что я смогу вернуться, я бы не поднялась. К чему бороться за жизнь, если придется влачить ее в одиночестве? Бран сказал, я вернусь, если духи будут ко мне благосклонны. Какие духи? Мой собственный дух? Или мой покровитель? Не все ли равно. Духи вселили в меня желание выжить. Может, это мой покровитель спас меня. Может, я не умерла, потому что надеюсь оказаться среди людей. А может, и то и другое. Конечно, и то и другое».
Эйла не сразу осознала, что она уже не спит. Она провела рукой по лицу и почувствовала, что глаза ее открыты. Тогда кромешную душную тьму прорезал горестный вопль. «Я мертва, — с ужасом догадалась Эйла. — Меня предали смертельному проклятию, и теперь я умерла. Никогда мне не выбраться отсюда, не вернуться к людям. Слишком поздно. Духи зла обманули меня. Они внушили мне, что я жива, привели меня в безопасное убежище, но на самом деле я умерла». Девочка затрясла головой, отгоняя жуткие мысли. Не зная, что теперь делать, она закуталась в меховую подстилку и сжалась в комок.
Минувшей ночью Эйла плохо спала. То и дело она просыпалась, и сейчас на память ей приходили отрывки странных, тревожных снов. Ей виделись отвратительные духи зла, землетрясение, на нее набрасывалась рысь, внезапно превращавшаяся в пещерного льва. И всю ночь перед глазами у нее валил и валил снег. В пещере стоял необычный промозглый запах. Именно этот запах, ударив в ноздри Эйлы, заставил ее понять, что не все ее чувства умерли. Зрение отказало ей, но обоняние все еще служит. В следующее мгновение, охваченная страхом, девочка вскочила и ударилась головой о скалистую стену пещеры.
— Где моя палка? — знаками спросила она в темноте у самой себя. — Раз сейчас ночь, я должна сделать на ней зарубку.
Она отчаянно шарила руками во мраке, пытаясь отыскать палку, как будто сейчас это было важнее всего. «Мне не найти палку. Как же теперь быть? — пронеслись у нее в голове сумбурные мысли. — Я должна вырезать отметины каждую ночь. Или сегодня я уже сделала это? Если я не найду палку, я не узнаю, что пришло время возвращаться. Нет, все не так. — Эйла покачала головой, пытаясь привести мысли в порядок. — Время уже пришло. Я могу отправляться домой. Но я мертва. И снег валит по-прежнему. Он будет валить вечно. Да, а ветка? Там, в отверстии? Надо посмотреть, не прекратилась ли метель. Но я ничего не вижу в этой кромешной тьме».
Эйла опустилась на четвереньки и на ощупь поползла по пещере, постоянно натыкаясь на стены. Оказавшись у проема, она заметила, что сверху сочится тусклый слабый свет. Ветка должна быть где-то здесь. Эйла вскарабкалась на куст, росший в пещере, нащупала длинную ветку, уходившую наружу, и тряхнула ее. В пещеру повалились целые пласты снега, а наверху блеснул кусочек ярко-голубого неба. Из проема потянуло холодом. Буран, наконец, угомонился, ветер стих, но напоследок снег совершенно засыпал вход.
Благодаря холодному снежному воздуху сознание Эйлы прояснилось. «Снегопад прекратился, — поняла она, и сердце ее заколотилось от радости. — Наконец-то можно идти домой. Но как отсюда выбраться? — Эйла принялась шевелить веткой в проеме, пытаясь расширить его. Тяжелый ком снега свалился прямо на девочку, запорошив ей лицо. — Надо быть осторожнее, иначе меня завалит, — сообразила она. — Стоит все как следует обдумать». Эйла спустилась вниз, еще раз взглянула на чистое небо, сияющее в отверстии, и расплылась в улыбке. Ей не терпелось немедленно вырваться из заточения, но она заставила себя сесть и собраться с мыслями.
«Жалко, что погас огонь, — вздохнула она про себя. — Сейчас было бы неплохо выпить горячего чаю. Но в сосуде наверняка осталась вода. Да, конечно. — Эйла утолила жажду. — Приготовить сегодня ничего не удастся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163
Эйла заметила, что огонь проголодался. Да и сама она была не прочь поесть. Девочка взяла еще одну сухую ветку из своего стремительно убывающего запаса и сунула в костер, а затем подошла к отверстию в снегу и подняла голову. Похоже, стемнело, и пора делать очередную зарубку, решила она. Неужели буран не угомонится всю зиму? Она вырезала еще одну отметину и приложила к зарубкам сначала пальцы правой руки, потом левой, потом вновь правой и так, пока не пересчитала все отметины. «Завтра луна закончит свой круг. Я могу вернуться домой, — с замиранием сердца сказала себе Эйла. — Но пока буран не стихнет, мне не выбраться». Эйла вновь выглянула в дырку. В сгустившейся темноте ей удалось разглядеть мохнатые хлопья снега, летящие наискось. Грустно покачав головой, девочка вернулась к огню.
Утром, едва проснувшись, она бросилась к отверстию. Пурга разбушевалась еще пуще. «Похоже, снег собирается валить без конца, — сокрушалась Эйла. — Но ведь это невозможно. Я так хочу оказаться дома. Вдруг проклятие все же окажется вечным и я не смогу вернуться, даже если буран прекратится? Сейчас я еще жива, но тогда умру наверняка. Умру совсем скоро. Я с трудом выдержала, пока луна совершит один круг. Целую зиму мне не пережить. Все-таки почему Бран ограничил срок моего проклятия? Я не ожидала этого. А что, если бы в мир духов отправился не мой покровитель, а я сама? Удалось бы мне вернуться оттуда? С чего мне взбрело в голову, что дух мой здесь, а не в ином мире? Может, мой покровитель защитил лишь мое тело, но не дух? Может, дух мой давно покинул меня? Не знаю. Я ничего не знаю. В одном я уверена: если бы Бран предал меня бессрочному проклятию, мне пришел бы конец. А сейчас я могу вернуться.
Но как? Даже если я вырвусь из снежного плена, будет ли мне позволено вновь жить с людьми? — Дни, проведенные в одиночестве, заставили Эйлу повзрослеть, и теперь она многое воспринимала по-другому. — Бран сказал, что благодарен мне за спасение Брака, и он не кривил душой, — рассуждала она. — Да, ему пришлось проклясть меня. Таковы древние законы Клана, и он не мог переступить через них, даже если и хотел бы. Но он дал мне возможность вернуться. Не знаю, жива или мертва я сейчас. Разве мертвые способны дышать, есть и спать? — По телу Эйлы пробежала дрожь, хотя в пещере было тепло. — По-моему, когда человек умирает, его оставляют все желания, — сказала она себе. — И я не знаю почему.
Я была готова умереть, но вернулась к жизни. Когда я лежала на земле там, в лесу, убежав от людей, смерть подошла ко мне совсем близко. Если бы не вера в то, что я смогу вернуться, я бы не поднялась. К чему бороться за жизнь, если придется влачить ее в одиночестве? Бран сказал, я вернусь, если духи будут ко мне благосклонны. Какие духи? Мой собственный дух? Или мой покровитель? Не все ли равно. Духи вселили в меня желание выжить. Может, это мой покровитель спас меня. Может, я не умерла, потому что надеюсь оказаться среди людей. А может, и то и другое. Конечно, и то и другое».
Эйла не сразу осознала, что она уже не спит. Она провела рукой по лицу и почувствовала, что глаза ее открыты. Тогда кромешную душную тьму прорезал горестный вопль. «Я мертва, — с ужасом догадалась Эйла. — Меня предали смертельному проклятию, и теперь я умерла. Никогда мне не выбраться отсюда, не вернуться к людям. Слишком поздно. Духи зла обманули меня. Они внушили мне, что я жива, привели меня в безопасное убежище, но на самом деле я умерла». Девочка затрясла головой, отгоняя жуткие мысли. Не зная, что теперь делать, она закуталась в меховую подстилку и сжалась в комок.
Минувшей ночью Эйла плохо спала. То и дело она просыпалась, и сейчас на память ей приходили отрывки странных, тревожных снов. Ей виделись отвратительные духи зла, землетрясение, на нее набрасывалась рысь, внезапно превращавшаяся в пещерного льва. И всю ночь перед глазами у нее валил и валил снег. В пещере стоял необычный промозглый запах. Именно этот запах, ударив в ноздри Эйлы, заставил ее понять, что не все ее чувства умерли. Зрение отказало ей, но обоняние все еще служит. В следующее мгновение, охваченная страхом, девочка вскочила и ударилась головой о скалистую стену пещеры.
— Где моя палка? — знаками спросила она в темноте у самой себя. — Раз сейчас ночь, я должна сделать на ней зарубку.
Она отчаянно шарила руками во мраке, пытаясь отыскать палку, как будто сейчас это было важнее всего. «Мне не найти палку. Как же теперь быть? — пронеслись у нее в голове сумбурные мысли. — Я должна вырезать отметины каждую ночь. Или сегодня я уже сделала это? Если я не найду палку, я не узнаю, что пришло время возвращаться. Нет, все не так. — Эйла покачала головой, пытаясь привести мысли в порядок. — Время уже пришло. Я могу отправляться домой. Но я мертва. И снег валит по-прежнему. Он будет валить вечно. Да, а ветка? Там, в отверстии? Надо посмотреть, не прекратилась ли метель. Но я ничего не вижу в этой кромешной тьме».
Эйла опустилась на четвереньки и на ощупь поползла по пещере, постоянно натыкаясь на стены. Оказавшись у проема, она заметила, что сверху сочится тусклый слабый свет. Ветка должна быть где-то здесь. Эйла вскарабкалась на куст, росший в пещере, нащупала длинную ветку, уходившую наружу, и тряхнула ее. В пещеру повалились целые пласты снега, а наверху блеснул кусочек ярко-голубого неба. Из проема потянуло холодом. Буран, наконец, угомонился, ветер стих, но напоследок снег совершенно засыпал вход.
Благодаря холодному снежному воздуху сознание Эйлы прояснилось. «Снегопад прекратился, — поняла она, и сердце ее заколотилось от радости. — Наконец-то можно идти домой. Но как отсюда выбраться? — Эйла принялась шевелить веткой в проеме, пытаясь расширить его. Тяжелый ком снега свалился прямо на девочку, запорошив ей лицо. — Надо быть осторожнее, иначе меня завалит, — сообразила она. — Стоит все как следует обдумать». Эйла спустилась вниз, еще раз взглянула на чистое небо, сияющее в отверстии, и расплылась в улыбке. Ей не терпелось немедленно вырваться из заточения, но она заставила себя сесть и собраться с мыслями.
«Жалко, что погас огонь, — вздохнула она про себя. — Сейчас было бы неплохо выпить горячего чаю. Но в сосуде наверняка осталась вода. Да, конечно. — Эйла утолила жажду. — Приготовить сегодня ничего не удастся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163