Теплый солнечный день клонился к вечеру. Ни одно дуновение не нарушало лесного покоя. В тишине, кроме жужжания мух, слышно было лишь, как женщины рыли яму для жарения мяса. Эйла сидела рядом с Изой, глядя, как та ищет в своей сумке красный мешочек. Весь день девочка ходила за женщиной по пятам, теперь же Изе предстояло удалиться с Мог-уром, чтобы совершить кое-какие приготовления к завтрашнему ритуалу, в котором целительнице отводилась важная роль, — теперь он уже непременно должен был состояться. Она отвела светловолосую девочку к женщинам, копавшим неподалеку от пещеры яму, которую позже предстояло оградить камнями, чтобы костер в ней мог полыхать всю ночь. Утром в него поместят освежеванную, разделенную на четыре части и завернутую в листья тушу зубра, прикроют сверху травой и слоем земли и оставят печься до позднего вечера.
Рытье ямы было долгим и утомительным делом. Заостренными палками лишь взрыхляли землю, после чего руками сгребали на кожаную подстилку и выбрасывали. К счастью, яма выкапывалась раз и навсегда. Время от времени ее только очищали от лишнего пепла. Покуда женщины рыли землю, Ога и Ворн под чутким наблюдением Овры, дочери Уки, собирали у ручья камни и сухостой.
Когда к женщинам подошла Иза, держа за руку Эйлу, все бросили работать.
— Мне нужно уйти с Мог-уром, — объяснила она жестами и слегка подтолкнула девочку к ним. Сама же повернулась и пошла прочь, но Эйла, как обычно, последовала за ней. Тогда Иза замотала головой и, еще раз направив ребенка к женщинам, поспешно удалилась.
Оказавшись впервые в обществе женщин без Изы, девочка смутилась и растерялась. Она стояла на месте как вкопанная, то тараща глаза на свои ноги, то с опаской поглядывая вокруг. Все, позабыв о приличиях, разглядывали тощее длинноногое существо с удивительно плоским лицом и выступающим лбом. Женщины уже давно сгорали от любопытства, но в первый раз им довелось увидеть ребенка вблизи.
Затянувшиеся смотрины наконец нарушила Эбра, чье молчаливое движение предназначалось Овре:
— Она могла бы носить дрова. — И молодая женщина направилась к месту, где было много поваленных деревьев. Ога с Ворном с трудом оторвали бы их от земли.
Овра поманила сначала двоих детей, потом сделала такой же знак Эйле. Девочке казалось, что она поняла смысл жеста, но точно уверена не была. Повторив условный жест, женщина повернулась и направилась к деревьям. Двое ребятишек из Клана приблизительно возраста Эйлы лениво двинулись за Оврой. Увидев, что они пошли, Эйла неуверенно последовала за ними.
Когда дети добрели до деревьев, Эйла остановилась поодаль, наблюдая за тем, как девочка с мальчиком собирают сухие ветки, а Овра каменным топором рубит огромный ствол. Отнеся охапку сухостоя к яме, Ога поволокла к куче дров обрубок бревна. Увидев, как той тяжело, Эйла кинулась на помощь и подхватила его с другой стороны. Оказавшись лицом друг к другу, девочки на мгновение замерли.
Внешне чрезвычайно разные, они были чем-то невероятно похожи. Происходя от одного и того же предка, они обе представляли хотя и разные ветви его потомства, но стоящие на высокой ступени умственного развития. Подчас одно колено обгоняло другое, но никогда не уступало тому в мудрости, и не такая уж большая пропасть разделяла их. Тем не менее, незначительные различия имели следствием слишком разные судьбы.
Держа бревно с разных концов, Ога и Эйла подтащили его к куче дров, после чего бок о бок направились назад. Женщины, прервав работу, проводили их взглядом. Обе девочки почти не отличались ростом, но та, что чуть выше, была вдвое старше другой. Одна из них была худенькой, с прямыми руками и ногами и красивыми светлыми волосами. Другая — упитанной, кривоногой, со смуглой кожей и темными волосами. Женщины невольно сравнивали их, но сами девочки, как это обычно бывает у детей, различий между собой не замечали. За работой, которую они превратили в игру, дети быстро подружились.
В тот же вечер они отыскали друг друга и ели вместе. Не желая их разлучать, Иза забрала Эйлу спать лишь поздним вечером. Проводив ее долгим взглядом, Ога отправилась в свою меховую постель подле Эбры. Мужчины с женщинами еще спали раздельно. Запрет Мог-ура действовал до следующего дня.
Иза открыла глаза с первым лучом солнца. Какое-то время она лежала, слушая птичье приветствие зарождающемуся утру. «Скоро, — размышляла она, — мы будем просыпаться среди каменных стен. Совсем неплохо спать на открытом воздухе в такую замечательную погоду, но куда покойнее и безопаснее находиться за каменными стенами». Тут Иза вспомнила о том, что ей предстояло сделать. Мысли о пещерной церемонии разволновали ее, и она бесшумно встала.
Креб уже не спал. Иза даже подумала, что он вообще не ложился, потому что застала его у костра в той же задумчивой позе, в какой оставила прошлым вечером. Она начала греть воду. Когда чай из мяты, люцерны и крапивы был готов, рядом с Мог-уром уже сидела Эйла. Иза накормила девочку остатками вчерашней еды. Мужчинам и женщинам в этот день есть было не положено.
На кострах готовились всевозможные яства, ароматы которых не давали никому покоя до позднего вечера. Женщины достали из узлов посуду и прочую хозяйственную утварь, которую удалось спасти из-под обломков старой пещеры. Изящные водонепроницаемые корзины, искусно изготовленные с использованием разных приемов плетения, применялись как для черпания воды из пруда и приготовления пищи, так и для переноски вещей. Подобное назначение имели и деревянные чаши. Реберные косточки использовались для помешивания, тазовые служили тарелками наряду с тонкими пластинами из дерева. Кости черепа обычно превращались в черпаки, чашки и миски. Склеенная смолой и укрепленная сухожилиями березовая кора складывалась и раскладывалась множество раз.
В кожаном горшке, висевшем на ремнях над костром, кипел ароматный бульон. Необходимо было тщательно следить, чтобы жидкость бурлила не слишком сильно. Языки пламени не касались котелка, поэтому температура была невелика и загореться он не мог. Эйла смотрела, как Ука помешивала бульон с кусками мяса от бычьей шеи, диким луком, мать-и-мачехой и прочими кореньями. Отведав его на вкус, Ука добавила измельченные стебли чертополоха, грибы, бутоны и корни лилии, кресс-салат, почки молочая, мелкий сладкий картофель, клюкву, привезенную из старой пещеры, и для густоты — завядшие цветки однодневных лилий.
Твердые, волокнистые, заранее измельченные корни рогоза после варки вынимались. К получившейся кисельной жидкости добавляли прошлогодние ягоды черники и поджаренные земляные орехи, после чего все охлаждали в корзинах с холодной водой. На горячих камнях, лежащих вблизи огня, выпекали пресные темноватые лепешки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163