Оставаясь спокойной среди аплодисментов и вспышек фотоаппаратов, она подумала: «Я помогла этому счастью. Все это могло произойти и без меня. Но я помогла. Он всегда будет помнить это».
Гарт, стоя рядом с ней, произнес короткую речь о целях нового института, о его штате и поблагодарил тех, кто помог ему осуществить все это на деле.
— Но сам лично, — добавил он, — я хочу поблагодарить двух людей, которые помогли мне достигнуть сегодняшнего вечера. Ллойда Страуса, балансировавшего между дружбой и служебными обязанностями, и мою жену, которая не оставила меня ни в любви, ни в беде, сохранила нашу семью и совместную жизнь.
Гарт взглянул на светящиеся глаза Сабрины.
— Стефанию Андерсен.
Все стояли и аплодировали, когда Гарт сел и взял жену за руку.
— Какая еще женщина, — добавил он для нее лично, — более желанна для меня? Я с ней с большим удовольствием отправился бы спать, чем сидел в этом зале. Сабрина рассмеялась, переполненная радостью и любовью.
— Скоро, — пообещала она. — Как только мы освободим тебя от остальных твоих поклонниц.
Для нее не было никакой другой реальности, кроме глаз Гарта, его рук, держащих ее ладони, его губ. Но президент университета увел его поговорить с одним бизнесменом, собиравшимся вложить средства в строительство института.
Это все, что запомнила Сабрина, хотя разговаривала со множеством людей, и позже, когда дети уже улеглись спать, они с Гартом любили друг друга. Они любили так, словно хорошо узнали друг друга только за последние недели: медленно, как бы развлекаясь, словно все время мира впереди принадлежало им, смакуя каждый момент, когда они удивительно жили, изучая, познавая то, что могли дать или взять.
Но Сабрина запомнила только общее впечатление, чувство полноты, а не отдельные моменты, когда они видели только друг друга, а все остальное не имело значения. Те моменты были туманными, являлись частью темноты ночи и тусклого утреннего рассвета, когда Пенни с Клиффом разбудили их, напомнив о планах на уик-энд.
— Вы не забыли? Мы едем кататься на лыжах!
— Вот в чем разница, — прошептал Гарт со своей подушки, положив под одеялом руку на грудь Сабрины, — между забывчивостью и началом уик-энда в цивилизованное время.
Но, подгоняемые детьми, через некоторое время они уже были на пути к Мичигану.
Долорес и Нат приглашали их в свой загородный дом в дюнах в Лэйксайде с самого Дня благодарения. Когда пришло время, Сабрина не хотела ехать. «Я хочу побыть только вчетвером. Ведь это наш последний уик-энд». Но она не смогла сказать этого. Пенни и Клифф были так возбуждены, что Сабрина сдалась.
Уик-энд запомнился таким же туманным, как и последние несколько дней. Ее память могла восстановить только белизну: покрытые снегом дюны на фоне бледного неба, сверкающее на солнце, словно олово озеро, белые следы от их лыж на склонах. Сабрина могла вспомнить лицо Гарта, приближающееся к ней, когда дети убегали далеко вперед. Ее губы раскрывались перед его, и она шептала: «Я люблю тебя». Потом Нат и Долорес поймали их. Она запомнила неторопливый обед перед огромным камином, тихую беседу до позднего вечера, их четверых, наблюдавших, как умирает пламя и начинают поблескивать угли. И еще Сабрина помнила, как они с Гартом быстро разделись в холодной спальне и скользнули в ледяную постель, ежась, пока не оказались в объятиях друг друга, как они согрелись, а потом Гарт почти без движений вошел в нее.
Но это все, кроме острой боли счастья и глухого отчаяния, было где-то вне ее.
Рано утром в понедельник они уложили вещи для поездки в Нью-Йорк и попрощались за завтраком с детьми.
— Не забудьте, — напомнила Сабрина, — после школы вы идете домой к Гудманам.
— Мама, — заявил Клифф, — ты уже говорила нам это раз пятьдесят. Мы же так делали, когда вы ездили в Коннектикут. Думаешь, можно забыть?
— Мне не понравится, если вы придете в пустой дом.
— Не придем, говорю тебе. Мы же не дети.
— Я знаю. — Сабрина погладила Пенни по волосам и поправила лямку. — Просто я расстаюсь с вами… Ее голос дрогнул, и она быстро отвернулась.
— Мам? — встревожился Клифф. Она услышала волнение в его голосе. В кухню вошел Гарт.
— Что-то не так? — спросил он.
— Кажется, мама нездорова. Гарт быстро направился к ней, но Сабрина поднялась прежде, чем он подошел.
— Немного болит живот, — сказала она небрежно. — Ничего страшного, после завтрака пройдет.
Он изучал ее лицо.
— Больше ничего?
— Больше ничего.
Они оживились. «Не забудьте, после школы вы идете домой к Гудманам», — сказали хором Клифф и Пенни и рассмеялись.
— Мам, не могла бы ты привезти мне из Англии рыцарские доспехи? — попросил Клифф.
— Доспехи? Клифф, ты знаешь, сколько они весят?
— Сколько?
— Больше ста фунтов. Рыцаря усаживали на лошадь при помощи грузоподъемного устройства.
— Как же лошадь не падала под такой тяжестью? — спросила Пенни.
— Наверное, это была здоровая кобылица. — Клифф с хохотом повалился на пол.
— Не дурно, — сказал Гарт, хихикая. — А теперь собирайся в школу, пока не опоздал. И мы должны успеть на самолет, Стефания. Ты готова?
— Да, только вот тарелки.
Гарт поднялся наверх. Около гостиной он увидел Пенни и Клиффа, они были уже одеты. Пенни крепко обнимала Сабрину.
— Не задерживайся в Англии надолго. — Ее голос превратился в шепот. — Папа сказал, чтобы я не донимала тебя, что у тебя там дела, но ведь здесь у тебя тоже есть дела. Ты ведь не задержишься там, да?
Сабрина поцеловала Пенни в щечку и прижала к себе.
— Я и не хочу там задерживаться. Я не хочу оставлять тебя. Я люблю тебя, моя Пенни. Не забывай этого. Я люблю тебя и горжусь тобой. Ты очень дорога мне.
— Мам, — заторопился Клифф. — Мы опаздываем. Могу я поцеловать тебя на прощанье? Она отпустила Пенни, но ее руки не разжимались.
— Не уезжай. Пожалуйста, не уезжай.
— Не в этом дело. Мне кажется, путешествия иногда меняют людей. Беги, Клифф. Он обнял ее.
— Если ты не сможешь привезти доспехи, может, тогда ты привезешь мне шпагу, как у короля Артура? Сабрина робко улыбнулась.
— Я что-нибудь поищу для тебя. Но это должно быть оружие?
— Просто с тех пор, как я читаю про короля Артура…
— Я понимаю, что это должно быть. Клифф, позаботься… позаботься о Пенни и о себе, хорошо?
— Конечно, я всегда так делаю. А ты привезешь ей тоже что-нибудь?
— Я пришлю подарки, как только приеду. Как это будет?
— Хорошо. Пока, мам. Счастливой поездки. — Он поцеловал ее в щеку.
Сабрина обняла Клиффа и тоже поцеловала его в обе щеки.
— Французы так же прощаются, — сказал он.
— И я тоже, — ответила Сабрина, целуя его еще раз. — Мне будет тебя не хватать, моя звезда футбола. Особенно твоих шуток. Твоего лица и улыбки.
— Ну, пока, мам!
— Прости, — сказала она, вытирая слезы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162