Сделайте одолжение, выйдите на крыльцо.
В трубе глухо крякнули.
— Хорошо, — проворчал Иванов и дал отбой.
Злобин сбавил шаг.
Вблизи дом показался кряжистым низкорослым дубом, надежно ушедшим в землю. Три этажа арочных окон, по четыре с каждой стороны центрального входа, выделенного белой стрельчатой аркой. Крытая терраса опоясывала дом по периметру. Окна тоже стрельчатые и узкие, как бойницы. Лестница разрубала террасу пополам. По ней можно было подняться к дверям дома или свернуть в один из входов в галерею.
Казацкий крепкий ум, доставшийся Злобину от предков, не мог не восхититься чистотой линий и зримой надежностью дома.
Мощная дубовая дверь плавно открылась, из дома вышел мужчина в распахнутой темно-зеленой куртке. Злобин узнал Иванова, фотографии в досье имелись. Только на них Иванов не выглядел сумрачным и подавленным, как медведь, не залегший в берлогу.
Он дождался, пока Злобин поднимется по девяти мраморным ступеням, первым протянул руку.
— Иванов, — сухо представился он.
— Андрей Ильич Злобин, Генеральная прокуратура. Удостоверение показать?
— Покажите.
Злобин раскрыл красную книжечку. Иванов цепко пробежал глазами по строчкам. Злобин убрал удостоверение в карман.
— Постановление на изъятие материалов доследственной проверки по факту смерти Матоянца показать? Или вы уже в курсе?
Злобин отчетливо почувствовал, как измотан Иванов. Понял, играть он не станет, выдохся. Хоть и бросили ему в лицо, что в два щелчка вскрыли его агентурную сеть, а гонор выказывать не будет, не до того ему сейчас.
На отекшее нездоровое лицо Иванова ветер бросил пригоршню мороси. Он медленно вытер лицо.
— Предпочитаете играть в открытую? — Иванов с трудом выдавил улыбку.
— Не люблю темнить. И вам не советую.
— Страна Советов кончилась в девяносто первом. Теперь капитализм, каждый ищет свою выгоду.
— Я — бюджетник. Зарплату отрабатываю. Вот поручили проверить материалы на месте, я и проверяю, — парировал Злобин.
Иванов примерился, как боксер перед ударом, и врезал:
— В открытую так в открытую, Андрей Ильич. Генеральная желает влезть в дела Матоянца?
Злобин посмотрел в его больные глаза и веско произнес:
— Не вижу оснований. Я просмотрел видеозапись, Василий Васильевич. Такая смерть никакой привязки к его бизнесу иметь не может. Классический вариант «после того, но не в результате того».
— А как по-латыни, забыли уже? — Взгляд Иванова немного потеплел.
— Да кто ее помнит! Как сдал, так и забыл.
Иванов посмотрел за спину Злобину.
— Почему на машине не подъехали?
— В ней сидит очень бойкая девушка. Не хотелось бы, чтобы этот колокольчик раззвонил на всю округу, о чем мы разговариваем. Проверку она провела под вашу диктовку, так я понял? — без промедления задал вопрос Злобин.
— На нее без слез не взглянешь, — поморщился Иванов. — Лет пять ждать надо, пока она нормальным следаком станет. Кстати, с высшим образованием у них там трое: она, зам по следствию и начальник. Остальные — ПТУ. И недокомплект в сорок процентов. О качестве работы можно и не заикаться. Вот и пришлось опытом поделиться.
— Зачем вы организовали экспертизы? Особой нужды в них я не усматриваю. И к чему такая спешка?
Иванов вновь протер ладонью лицо.
— Я хотел закрыть все вопросы. Сразу и навсегда. Частный сыск в таких случаях неуместен. Решил, все должно быть официально, каждая бумажечка подшита, каждая буква проверена. Поэтому и девочку эту чуть ли не за руку водил. Это во-первых. А во-вторых… О спешке. Не гоже такому человеку в холодильнике месяц лежать. Положено на третий день хоронить, так и схоронили, — закончил он потускневшим голосом.
— Понятно, — сухо обронил Злобин.
Иванов вновь вытер лицо. Оно у него было цвета неба, серое с темно-синими тенями в складках, от пальцев на коже остались розоватые полосы.
— А если бы он был ортодоксальным мусульманином, а вы были бы на моем месте? Как вы поступили, Андрей Ильич?
Вопрос Иванов швырнул, как динамит под ноги товарищу Сухову. Проверка на вшивость, а не вопрос.
Злобин задумался.
— Все согласно УПК, — ответил Злобин, глядя в глаза Иванову. — Богу Богово, кесарю — кесарево.
Иванов долгим взглядом осмотрел его лицо, словно высвечивая фонариком.
Отступил на шаг.
— Место происшествия смотреть будешь?
Злобин кивнул.
— Тогда лучше сюда.
Иванов повел к входу на террасу.
Они вошли под гулкие своды. Свет бил сквозь бойницы, рассекая полумрак острыми клиньями.
— Родные дома? — спросил Злобин.
— Уехали на кладбище, — коротко ответил Иванов. — Первый день, так полагается.
— А вы?
— Я там уже был. Рано утром.
Злобин обратил внимание, что на террасу из дома выходят несколько дверей.
— Служебные помещения. Все под сигнализацией, — прокомментировал Иванов.
Они свернули за угол.
Тыльный выход из дома венчала стрельчатая арка. Потолок взлетал вверх по крутым дугам, как в келье. В центре свода из замкового камня свешивался плафон на толстой цепи.
Здесь стояли два плетеных кресла. Под одним блестела этикеткой на круглом боку бутылка.
Злобин обошел кресла, с верхней ступеньки осмотрел задний двор.
Лужайка метров в двести длиной с круглой клумбой в центре. По пожухлой траве змеились дорожки, посыпанные розовым крошевом. Две служебные постройки: длинный прямоугольник и правильный квадрат под острой крышей.
— Конюшня, гараж, мастерские. И флигель охраны.
Злобин повернулся к Иванову.
— Сколько ребят в охране?
— Смена — трое. А так — шесть.
Они спустились по лестнице, пошли по влажно хрустящему крошеву, покрывавшему дорожку.
— Вы живете в доме? — спросил Злобин.
— Когда работаю. У меня квартира в Москве. И дачка по Минскому.
— А работали вы здесь, когда работал Матоянц, так?
— Да.
— И часто он работал дома?
— Когда была возможность. Скоростной Интернет, мобильный, «вертушка» и обычный телефон, спутниковая связь… Зачем в офисе корпеть, когда все есть тут.
— А деловые встречи?
— Мы же не кооператив «Солнышко», встречи планируются заранее. Для этого есть московский офис. И забегаловки с бизнес-ланчами.
— То есть в тот день посторонних в доме не было?
— Нет.
— А деловых или личных встреч?
Злобин, не дожидаясь ответа, свернул с дорожки. Прошел по поникшей от дождя траве. Встал, осмотревшись. Если верить схеме, составленной Ольгой, труп Матоянца лежал здесь.
Кровь давно замыли, траву разровняли граблями. Но Злобин ощутил неприятную волну, поднимающуюся от земли в этом месте. Смесь тревоги и брезгливости, будто вошел в квартиру с трупом.
— Здесь?
Иванов кивнул.
Злобин посмотрел себе под ноги, потом поднял взгляд на оставшегося на дорожке Иванова.
— Кто приезжал в тот день, Василий Васильевич?
Иванов помедлил с ответом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137
В трубе глухо крякнули.
— Хорошо, — проворчал Иванов и дал отбой.
Злобин сбавил шаг.
Вблизи дом показался кряжистым низкорослым дубом, надежно ушедшим в землю. Три этажа арочных окон, по четыре с каждой стороны центрального входа, выделенного белой стрельчатой аркой. Крытая терраса опоясывала дом по периметру. Окна тоже стрельчатые и узкие, как бойницы. Лестница разрубала террасу пополам. По ней можно было подняться к дверям дома или свернуть в один из входов в галерею.
Казацкий крепкий ум, доставшийся Злобину от предков, не мог не восхититься чистотой линий и зримой надежностью дома.
Мощная дубовая дверь плавно открылась, из дома вышел мужчина в распахнутой темно-зеленой куртке. Злобин узнал Иванова, фотографии в досье имелись. Только на них Иванов не выглядел сумрачным и подавленным, как медведь, не залегший в берлогу.
Он дождался, пока Злобин поднимется по девяти мраморным ступеням, первым протянул руку.
— Иванов, — сухо представился он.
— Андрей Ильич Злобин, Генеральная прокуратура. Удостоверение показать?
— Покажите.
Злобин раскрыл красную книжечку. Иванов цепко пробежал глазами по строчкам. Злобин убрал удостоверение в карман.
— Постановление на изъятие материалов доследственной проверки по факту смерти Матоянца показать? Или вы уже в курсе?
Злобин отчетливо почувствовал, как измотан Иванов. Понял, играть он не станет, выдохся. Хоть и бросили ему в лицо, что в два щелчка вскрыли его агентурную сеть, а гонор выказывать не будет, не до того ему сейчас.
На отекшее нездоровое лицо Иванова ветер бросил пригоршню мороси. Он медленно вытер лицо.
— Предпочитаете играть в открытую? — Иванов с трудом выдавил улыбку.
— Не люблю темнить. И вам не советую.
— Страна Советов кончилась в девяносто первом. Теперь капитализм, каждый ищет свою выгоду.
— Я — бюджетник. Зарплату отрабатываю. Вот поручили проверить материалы на месте, я и проверяю, — парировал Злобин.
Иванов примерился, как боксер перед ударом, и врезал:
— В открытую так в открытую, Андрей Ильич. Генеральная желает влезть в дела Матоянца?
Злобин посмотрел в его больные глаза и веско произнес:
— Не вижу оснований. Я просмотрел видеозапись, Василий Васильевич. Такая смерть никакой привязки к его бизнесу иметь не может. Классический вариант «после того, но не в результате того».
— А как по-латыни, забыли уже? — Взгляд Иванова немного потеплел.
— Да кто ее помнит! Как сдал, так и забыл.
Иванов посмотрел за спину Злобину.
— Почему на машине не подъехали?
— В ней сидит очень бойкая девушка. Не хотелось бы, чтобы этот колокольчик раззвонил на всю округу, о чем мы разговариваем. Проверку она провела под вашу диктовку, так я понял? — без промедления задал вопрос Злобин.
— На нее без слез не взглянешь, — поморщился Иванов. — Лет пять ждать надо, пока она нормальным следаком станет. Кстати, с высшим образованием у них там трое: она, зам по следствию и начальник. Остальные — ПТУ. И недокомплект в сорок процентов. О качестве работы можно и не заикаться. Вот и пришлось опытом поделиться.
— Зачем вы организовали экспертизы? Особой нужды в них я не усматриваю. И к чему такая спешка?
Иванов вновь протер ладонью лицо.
— Я хотел закрыть все вопросы. Сразу и навсегда. Частный сыск в таких случаях неуместен. Решил, все должно быть официально, каждая бумажечка подшита, каждая буква проверена. Поэтому и девочку эту чуть ли не за руку водил. Это во-первых. А во-вторых… О спешке. Не гоже такому человеку в холодильнике месяц лежать. Положено на третий день хоронить, так и схоронили, — закончил он потускневшим голосом.
— Понятно, — сухо обронил Злобин.
Иванов вновь вытер лицо. Оно у него было цвета неба, серое с темно-синими тенями в складках, от пальцев на коже остались розоватые полосы.
— А если бы он был ортодоксальным мусульманином, а вы были бы на моем месте? Как вы поступили, Андрей Ильич?
Вопрос Иванов швырнул, как динамит под ноги товарищу Сухову. Проверка на вшивость, а не вопрос.
Злобин задумался.
— Все согласно УПК, — ответил Злобин, глядя в глаза Иванову. — Богу Богово, кесарю — кесарево.
Иванов долгим взглядом осмотрел его лицо, словно высвечивая фонариком.
Отступил на шаг.
— Место происшествия смотреть будешь?
Злобин кивнул.
— Тогда лучше сюда.
Иванов повел к входу на террасу.
Они вошли под гулкие своды. Свет бил сквозь бойницы, рассекая полумрак острыми клиньями.
— Родные дома? — спросил Злобин.
— Уехали на кладбище, — коротко ответил Иванов. — Первый день, так полагается.
— А вы?
— Я там уже был. Рано утром.
Злобин обратил внимание, что на террасу из дома выходят несколько дверей.
— Служебные помещения. Все под сигнализацией, — прокомментировал Иванов.
Они свернули за угол.
Тыльный выход из дома венчала стрельчатая арка. Потолок взлетал вверх по крутым дугам, как в келье. В центре свода из замкового камня свешивался плафон на толстой цепи.
Здесь стояли два плетеных кресла. Под одним блестела этикеткой на круглом боку бутылка.
Злобин обошел кресла, с верхней ступеньки осмотрел задний двор.
Лужайка метров в двести длиной с круглой клумбой в центре. По пожухлой траве змеились дорожки, посыпанные розовым крошевом. Две служебные постройки: длинный прямоугольник и правильный квадрат под острой крышей.
— Конюшня, гараж, мастерские. И флигель охраны.
Злобин повернулся к Иванову.
— Сколько ребят в охране?
— Смена — трое. А так — шесть.
Они спустились по лестнице, пошли по влажно хрустящему крошеву, покрывавшему дорожку.
— Вы живете в доме? — спросил Злобин.
— Когда работаю. У меня квартира в Москве. И дачка по Минскому.
— А работали вы здесь, когда работал Матоянц, так?
— Да.
— И часто он работал дома?
— Когда была возможность. Скоростной Интернет, мобильный, «вертушка» и обычный телефон, спутниковая связь… Зачем в офисе корпеть, когда все есть тут.
— А деловые встречи?
— Мы же не кооператив «Солнышко», встречи планируются заранее. Для этого есть московский офис. И забегаловки с бизнес-ланчами.
— То есть в тот день посторонних в доме не было?
— Нет.
— А деловых или личных встреч?
Злобин, не дожидаясь ответа, свернул с дорожки. Прошел по поникшей от дождя траве. Встал, осмотревшись. Если верить схеме, составленной Ольгой, труп Матоянца лежал здесь.
Кровь давно замыли, траву разровняли граблями. Но Злобин ощутил неприятную волну, поднимающуюся от земли в этом месте. Смесь тревоги и брезгливости, будто вошел в квартиру с трупом.
— Здесь?
Иванов кивнул.
Злобин посмотрел себе под ноги, потом поднял взгляд на оставшегося на дорожке Иванова.
— Кто приезжал в тот день, Василий Васильевич?
Иванов помедлил с ответом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137