Не считается зазорным громко расплеваться с друзьями-олимпийцами и демонстративно уйти в отставку. Или, начисто проиграв Олимпийские подковерные игры, тихо подать заявление об увольнении из числа небожителей по собственному желанию. Так или иначе, в густой атмосфере равнинной жизни бывшие боги чахнут и впадают в маразм. Отставка — летальный диагноз, типа СПИДа или саркомы простаты. Только инъекция власти способна вернуть отставника к жизни.
Салин с Решетниковым из «инстанции» ушли тихо и загодя. Такая уж специфика: все просчитывать заранее и не поднимать лишнего шума. Серый дом напротив Минфина они покинули задолго до того, как шалая от воли толпа осадила комплекс зданий ЦК КПСС. Случилось это, если кто забыл, в августе девяносто первого. А малозаметное советско-мальтийское СП открыло свое представительство в Москве в восемьдесят девятом. С государством Мальта СП практически ничего не связывало, даже с пресловутым Мальтийским орденом никаких связей не имелось. Зачем нам их ископаемый Орден, когда есть своя Партия? Деньги у СП и были самые что ни на есть партийные.
На партийные взносы СП арендовало, а потом и выкупило особнячок в центре. Потом исчезло. В том самом августе. Особняк сменил с десяток вывесок, арендаторов и совладельцев. Пережил три грандиозных ремонта и одну реставрацию. Обзавелся чугунным частоколом по периметру и солидными коваными воротами. Году примерно в девяносто третьем, когда Ельцин при помощи Кантемировской танковой дивизии укрепил парламентаризм, у ворот особняка повесили бронзовую табличку «Международный фонд „Новая политика“». И подняли на флагштоке полотнище с малопонятной символикой: две руки, слившиеся в рукопожатии, на фоне земного шара. Со стороны очень смахивало на иностранное посольство. Особенно вводила в заблуждение будка с часовым.
Праздный прохожий, подумав так, даже не подозревал, насколько он близок к истине. Особняк и был посольством независимого, но официально не признанного государства. В отличие от мертворожденных самопровозглашенных республик это государство имело свой бюджет, свою экономику, армию и спецслужбы. Официальная российская власть предпочитала делать вид, что никакого государства в государстве нет и быть не может. Но треть россиян исправно голосует за депутатов от этого государства, а его бюджет многократно превышает все долги России.
Салин и Решетников ходили в «Фонд», как некогда на Старую площадь: к девяти и без больничных. Работа была привычной. У корыта власти появились новые едоки, но нравы и правила игры остались прежними. А значит, цели и задачи, формы и методы работы с жрущими и упивающимися властью остались неизменными. Как и человеческая натура. На ее фундаментальной неизменности стояла, стоит и будет стоять оперативная работа.
* * *
За стеной на низкой ноте заклокотал унитаз. Спустя минуту из комнаты отдыха с отдельным санузлом появился, мурлыкая бодрый мотивчик, Решетников. Под мышкой он держал небрежно свернутую газету. Цветастый таблоид, из тех, что продаются в переходах метро.
— И как, что-то умное в голову пришло? — поинтересовался Салин, пряча улыбку.
Решетников вразвалочку прошелся по кабинету. Встал у окна. Завел руки за спину, сжав в пальцах газетную трубочку. Помурлыкал мотивчик, потом оглянулся.
— Кстати, знаешь какой размер сисек у Памелы Андерсон?
— Нет. — Салин поправил очки. — Я даже не знаю, кто это такая.
— Зря, лишняя информашка делу не вредит. Я теперь при случае могу ввернуть своей Софье Семеновне, что у Памелки силиконы в два раза меньше, чем ее родные.
— В следующий четверг и сверкни эрудицией, — ввернул Салин. — Сделай женушке приятное. Благо, повод будет.
Решетников добродушно хохотнул и отвернулся к окну.
Каждый четверг Решетников, особо не конспирируясь, выезжал в сауну на «профилактику простатита», как он выражался. Женский персонал докладывал, что никаких признаков половой слабости, радикулита и аритмии у клиента не обнаруживалось. Пассивных утех не признавал, пахал сам, по-мужицки рьяно, до седьмого пота. И это несмотря на возраст и постоянный стресс на работе. Салин особо не комплексовал, но втайне завидовал затянувшейся мужской молодости друга.
— И подумалось мне, а Глеб Лобов знает, какой размер лифчика у вдовушки? — задумчиво пробормотал Решетников, водя газеткой по полоскам жалюзи.
Салин встрепенулся и отложил машинописный лист.
— Ну-ка, ну-ка, подробнее.
Решетников развернулся и солидно, основательно, как гусак на сено, уселся в кресло.
— Подробности Владислав принесет. А я просто рассуждаю вслух. Мотив ищу. А мотивы, как подсказывает мне опыт, выше талии не поднимаются. Либо в яйцах зуд, либо брюхо деликатесов просит, либо задница высокого кресла алчет.
— А высшие соображения? — подбросил Салин.
— С высшими соображениями пожалуйте на экспертизу в Склифосовского, — отмахнулся Решетников. — Если человек забывает ради идеи о брюхе своем и ближних, то это не ко мне. Я идейных психов не понимаю, а потому боюсь.
— Я тоже. — Салин вновь упер взгляд в лист. — Что думаешь о Скороходове? Вот кого нельзя назвать ни идейным, ни психом. И должность подходящая — начальник информационно-аналитического управления холдинга. Сиречь, промышленной разведки.
Решетников устроил руки на животе и стал накручивать большими пальцами невидимую ниточку.
— Банально, — изрек он после минутного молчания. — Ужинает с Матоянцем, а потом татем ночным лезет через подвал в дом? Где он сейчас, кстати?
— Если верить Иванову, через Дамаск должен был оказаться в Багдаде. Подождем подтверждения.
— Кстати, с Ивановым мы не того? Не перегнули?
— Меня этот человек больше не интересует, — холодно обронил Салин, углубляясь в текст. — А у Скороходова стиль мышления соответствующий, полковник действующего резерва ГБ.
— Насчет стиля согласен, — кивнул Решетников. — И спец мог быть на контакте. Но мотива я не усматриваю. Разве что…
— Именно. — Салин опустил лист и посмотрел в глаза напарнику.
Они за долгие годы так притерлись друг к другу, что порой достаточно было взгляда, чтобы понять, что партнер хотел сказать, на что намекнуть и о чем умолчать.
По молчаливой договоренности слово «перехват» не употребляли. Но трое суток занимались именно им, искали признаки перехвата управления над холдингом Матоянца.
— Для всех лучше будет, если окажется, что Матоянц не доглядел за бабой, — вроде бы сам с собой пустился в рассуждения Решетников. — Светская бытовуха. Грязь, конечно. С другой стороны, ежели трезвым взглядом, с учетом и вычетом… Моника Левински не просто так в штаны Клинтону залезла и платье себе угваздала. На таком уровне случайных половых связей не бывает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137