В противном случае они бы обязательно дали знать хозяину. Как? У долго живущих вместе есть свои секреты и свой немой язык.
Максимов сделал большой глоток кофе и потянулся за трубкой. Набрал номер телефона родного института. В храме науки и хранилище древностей его видели только по большим праздникам, обычно это были радостные дни выплаты зарплаты. А с тех пор как какой-то шустрик организовал перевод копеечных зарплат технических и научных работников на пластиковые карточки, Максимов появлялся под сводами музейного ведомства только по личному вызову директора. Царем и богом в НИИ по-прежнему был дед Максимова, профессор Арсеньев, человек строгих правил и крутого нрава, но в принципе не зловредный. Дурацкой работы только ради поддержания дисциплины ни на кого не навешивал, а к внуку, несмотря на его возраст, продолжал испытывать самые нежные чувства.
— Профессор Арсеньев. Слушаю вас, — пророкотал в трубке прокуренный бас.
— Дед, это я. Докладываю о прибытии. Нахожусь в Москве, у себя.
— Ага! — после секундной паузы произнес Арсеньев. — Что-то ты рано от парижских мамзелей удрал. Или не понравились?
— Не-а. У них теперь мода на экологию. Подмышек не бреют, косметикой не пользуются, носят то, что придет в голову.
В трубке зарокотал камнепад, профессор захохотал.
— Чем занимаешься, бездельник?
— Жарю «ножки Буша» а-ля Аль-Кайда. Рецептом поделиться?
— Не издевайся, я еще не обедал. А ты, сын греха и позора, наверняка только завтракать усаживаешься?
Максимов не стал оправдываться. Ночью было не до сна, домой пришел только в десять утра. Но это никого не касалось.
— Когда насытишь утробу, надеюсь, появится желание поработать?
— Не уверен. Но если надо…
— Желательно.
Профессор Арсеньев жил на свете долго и большую часть жизни обитал в СССР, волны «чисток» и «чисток чистильщиков», череда дел «врагов народа» и разномастных вредителей от шахтеров до врачей включительно научили быть сверхосторожным в словах и сверхинформативным в интонациях.
— Готов, — сразу же собрался Максимов.
Дед выдержал паузу.
— В Доме ученых в шестнадцать часов начнется конференция. Не сочти за труд, отметься от нашей конторы.
— С удовольствием, если на трибуну лезть не надо.
Смех деда снова загрохотал в трубке.
— Извини, друг мой, представил, что ты способен нагородить.
— А что, серьезный сходняк?
— Да как бы помягче сказать… Когда у них начинаются проблемы с экономикой, сразу же бросаются изучать прошлое. Вот сейчас, после дефолта, тот самый клинический случай. Ожидается, что будут опять посмертно осыпать лаврами Поршнева. Но, так как обещали быть наши казнокрады и ихние спонсоры, может получиться черт знает что. Обнищали жрецы науки, сам знаешь как. За гранты могут и стенка на стенку пойти.
— Ты сам-то будешь?
— М-м. Не уверен, — ответил Арсеньев.
По музеям, хранилищам и спецхранам, где по большей части протекала его работа, вечно сновали крысоглазые «искусствоведы в штатском», заглядывали через плечо, ворошили бумаги на столе, принюхивались и прислушивались. На их языке эта возня называлась «оперативным обеспечением». Бдили и шуршали они добросовестно и яро. Приходилось конспирировать от конспираторов в серых пиджаках, и Арсеньев с чистой совестью позаимствовал у них массу приемчиков и уловок.
Они давно договорились, если дед употребляет «не уверен», значит, будет непременно.
— Хорошо, дед. Съезжу, засвечусь.
— Каких слов-то нахватался!
Арсеньев, не прощаясь, повесил трубку.
Максимов сделал несколько глотков из кружки. Кофе еще не успел остыть, приятно обдирал горло и огненной лавой уходил в желудок.
Настал черед первой за день сигареты. Максимов достал ее из деревянной коробочки, покатал в пальцах, проверяя, достаточно ли аппетитно хрустит. Закурил от тяжелой зажигалки в форме «лимонки».
На полированной столешнице белел прямоугольник визитки. Максимов специально положил ее так, чтобы бросалась в глаза. Решил, что, сев работать, первым делом бросит в обработку данные с визитки.
Прочел готические буквы на визитке. Понюхал картонку. Пахло нервными, льдистыми духами. Сразу же вспомнил ее хозяйку, зацикленную на смерти.
Лиза Данич, подвезя его к дому, умчалась на своей гоночной машинке в ночь. Оставив после себя неприятную ауру болезненного возбуждения и странного, противоестественного смакования всего, что связано со смертью.
Максимов откинул крышку ноутбука и бегло застучал по клавишам.
Спустя десять минут стало ясно, что Лиза ни разу не соврала. Машина ее — Мать умерла полгода назад в пряничном городишке Майнце, там же зарегистрирована фирма «Спатекс», по наследству перешедшая к Лизе. Оставалось неясным, что из себя представляют «спа-технологии» и «оборудование для спа-салонов», производимые фирмой. Но это не существенно. Звучит красиво. Для грациозного отъема денег у богатеньких лопухов вполне сгодится.
Не замужем, не привлекалась, не состояла. В двадцать лет. Кристально честна перед законом. По нашим временам — достижение. Особенно с капиталом под миллион марок. Квартира в Москве, телефонный номер соответствует скорописью написанному на обороте визитки.
Своего телефона Максимов не оставил, по телефонам на визитке звонить не собирался.
«Вот когда у меня вообще не будет проблем и начну помирать от скуки, позвоню с превеликим удовольствием», — подумал он, откладывая визитку.
Интуиция подсказывала, что Лиза была еще тем чуланчиком. Стоило только не побрезговать и покопаться получше — можно будет выудить что угодно. Минимум один скелет гарантирован.
Но сейчас было явно не до нее.
Максимов проверил входящие файлы в «почтовом ящике». Тихо присвистнул. Самый свежий был самым большим по объему. «Мыло» Карина послала пятнадцать минут назад.
Он сделал большой глоток, настраиваясь достойно встретить любую неожиданность. С Кариной можно было мирно жить только так: в состоянии повышенной боевой готовности.
Максимов затянулся сигаретой, медленно выпустил дым и щелкнул «мышкой».
mairos@hotmail.ru
Лоэнгрин
Ты спрашиваешь, сколько мне лет? Не знаю. Или забыл. Да и с чем ты хочешь сравнить прожитое мной? C твоей жизнью? Хо! Если ты живешь, то ты не живее тысячи мертвецов, на трупы которых я с удовольствием плевал всю дорогу, плевал через левое плечо, дабы не сглазить удачу и не оказаться среди них, обрюзгших раньше времени, распертых изнутри прогнившим жиром, который в конце концов полезет из язв в их завшивевшей коже, на радость зеленотелым мухам, пучащим обезумевшие глаза на это пиршество плоти. Слава богу, эти живчики и жизнелюбы, карьеристы и донжуаны не могли видеть самих себя, разлагающихся в придорожных канавах, иначе они бы блевали до Страшного Суда, выжимая из себя смердящую слизь из газетных статей, школьных учебников, помады, зубной пасты «Блендамед», музыкального фарша с нарезкой новостей, пестицидной колбасы, тухлых от свинца рыб и радиоактивной картошки, всем, чем набивали животы и головы с детства и на чем вскармливают собственных детенышей, этих жизнерадостных баранов и генетически обреченных овечек Долли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137
Максимов сделал большой глоток кофе и потянулся за трубкой. Набрал номер телефона родного института. В храме науки и хранилище древностей его видели только по большим праздникам, обычно это были радостные дни выплаты зарплаты. А с тех пор как какой-то шустрик организовал перевод копеечных зарплат технических и научных работников на пластиковые карточки, Максимов появлялся под сводами музейного ведомства только по личному вызову директора. Царем и богом в НИИ по-прежнему был дед Максимова, профессор Арсеньев, человек строгих правил и крутого нрава, но в принципе не зловредный. Дурацкой работы только ради поддержания дисциплины ни на кого не навешивал, а к внуку, несмотря на его возраст, продолжал испытывать самые нежные чувства.
— Профессор Арсеньев. Слушаю вас, — пророкотал в трубке прокуренный бас.
— Дед, это я. Докладываю о прибытии. Нахожусь в Москве, у себя.
— Ага! — после секундной паузы произнес Арсеньев. — Что-то ты рано от парижских мамзелей удрал. Или не понравились?
— Не-а. У них теперь мода на экологию. Подмышек не бреют, косметикой не пользуются, носят то, что придет в голову.
В трубке зарокотал камнепад, профессор захохотал.
— Чем занимаешься, бездельник?
— Жарю «ножки Буша» а-ля Аль-Кайда. Рецептом поделиться?
— Не издевайся, я еще не обедал. А ты, сын греха и позора, наверняка только завтракать усаживаешься?
Максимов не стал оправдываться. Ночью было не до сна, домой пришел только в десять утра. Но это никого не касалось.
— Когда насытишь утробу, надеюсь, появится желание поработать?
— Не уверен. Но если надо…
— Желательно.
Профессор Арсеньев жил на свете долго и большую часть жизни обитал в СССР, волны «чисток» и «чисток чистильщиков», череда дел «врагов народа» и разномастных вредителей от шахтеров до врачей включительно научили быть сверхосторожным в словах и сверхинформативным в интонациях.
— Готов, — сразу же собрался Максимов.
Дед выдержал паузу.
— В Доме ученых в шестнадцать часов начнется конференция. Не сочти за труд, отметься от нашей конторы.
— С удовольствием, если на трибуну лезть не надо.
Смех деда снова загрохотал в трубке.
— Извини, друг мой, представил, что ты способен нагородить.
— А что, серьезный сходняк?
— Да как бы помягче сказать… Когда у них начинаются проблемы с экономикой, сразу же бросаются изучать прошлое. Вот сейчас, после дефолта, тот самый клинический случай. Ожидается, что будут опять посмертно осыпать лаврами Поршнева. Но, так как обещали быть наши казнокрады и ихние спонсоры, может получиться черт знает что. Обнищали жрецы науки, сам знаешь как. За гранты могут и стенка на стенку пойти.
— Ты сам-то будешь?
— М-м. Не уверен, — ответил Арсеньев.
По музеям, хранилищам и спецхранам, где по большей части протекала его работа, вечно сновали крысоглазые «искусствоведы в штатском», заглядывали через плечо, ворошили бумаги на столе, принюхивались и прислушивались. На их языке эта возня называлась «оперативным обеспечением». Бдили и шуршали они добросовестно и яро. Приходилось конспирировать от конспираторов в серых пиджаках, и Арсеньев с чистой совестью позаимствовал у них массу приемчиков и уловок.
Они давно договорились, если дед употребляет «не уверен», значит, будет непременно.
— Хорошо, дед. Съезжу, засвечусь.
— Каких слов-то нахватался!
Арсеньев, не прощаясь, повесил трубку.
Максимов сделал несколько глотков из кружки. Кофе еще не успел остыть, приятно обдирал горло и огненной лавой уходил в желудок.
Настал черед первой за день сигареты. Максимов достал ее из деревянной коробочки, покатал в пальцах, проверяя, достаточно ли аппетитно хрустит. Закурил от тяжелой зажигалки в форме «лимонки».
На полированной столешнице белел прямоугольник визитки. Максимов специально положил ее так, чтобы бросалась в глаза. Решил, что, сев работать, первым делом бросит в обработку данные с визитки.
Прочел готические буквы на визитке. Понюхал картонку. Пахло нервными, льдистыми духами. Сразу же вспомнил ее хозяйку, зацикленную на смерти.
Лиза Данич, подвезя его к дому, умчалась на своей гоночной машинке в ночь. Оставив после себя неприятную ауру болезненного возбуждения и странного, противоестественного смакования всего, что связано со смертью.
Максимов откинул крышку ноутбука и бегло застучал по клавишам.
Спустя десять минут стало ясно, что Лиза ни разу не соврала. Машина ее — Мать умерла полгода назад в пряничном городишке Майнце, там же зарегистрирована фирма «Спатекс», по наследству перешедшая к Лизе. Оставалось неясным, что из себя представляют «спа-технологии» и «оборудование для спа-салонов», производимые фирмой. Но это не существенно. Звучит красиво. Для грациозного отъема денег у богатеньких лопухов вполне сгодится.
Не замужем, не привлекалась, не состояла. В двадцать лет. Кристально честна перед законом. По нашим временам — достижение. Особенно с капиталом под миллион марок. Квартира в Москве, телефонный номер соответствует скорописью написанному на обороте визитки.
Своего телефона Максимов не оставил, по телефонам на визитке звонить не собирался.
«Вот когда у меня вообще не будет проблем и начну помирать от скуки, позвоню с превеликим удовольствием», — подумал он, откладывая визитку.
Интуиция подсказывала, что Лиза была еще тем чуланчиком. Стоило только не побрезговать и покопаться получше — можно будет выудить что угодно. Минимум один скелет гарантирован.
Но сейчас было явно не до нее.
Максимов проверил входящие файлы в «почтовом ящике». Тихо присвистнул. Самый свежий был самым большим по объему. «Мыло» Карина послала пятнадцать минут назад.
Он сделал большой глоток, настраиваясь достойно встретить любую неожиданность. С Кариной можно было мирно жить только так: в состоянии повышенной боевой готовности.
Максимов затянулся сигаретой, медленно выпустил дым и щелкнул «мышкой».
mairos@hotmail.ru
Лоэнгрин
Ты спрашиваешь, сколько мне лет? Не знаю. Или забыл. Да и с чем ты хочешь сравнить прожитое мной? C твоей жизнью? Хо! Если ты живешь, то ты не живее тысячи мертвецов, на трупы которых я с удовольствием плевал всю дорогу, плевал через левое плечо, дабы не сглазить удачу и не оказаться среди них, обрюзгших раньше времени, распертых изнутри прогнившим жиром, который в конце концов полезет из язв в их завшивевшей коже, на радость зеленотелым мухам, пучащим обезумевшие глаза на это пиршество плоти. Слава богу, эти живчики и жизнелюбы, карьеристы и донжуаны не могли видеть самих себя, разлагающихся в придорожных канавах, иначе они бы блевали до Страшного Суда, выжимая из себя смердящую слизь из газетных статей, школьных учебников, помады, зубной пасты «Блендамед», музыкального фарша с нарезкой новостей, пестицидной колбасы, тухлых от свинца рыб и радиоактивной картошки, всем, чем набивали животы и головы с детства и на чем вскармливают собственных детенышей, этих жизнерадостных баранов и генетически обреченных овечек Долли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137