Смогут ли они сохранить это чувство умиротворенности, если она не даст обещания, которого от нее ждет Роберт? И сможет ли она дать такое обещание, сделав единственное исключение — Эндрю? Позволит ли ей совесть?
Один взгляд на Роберта дал ей ответ на этот вопрос.
— Больше никакой лжи, Роберт. Но... но ты же знаешь, что ничего не изменится. Я по-прежнему... соединена с Ключом.
— Какова бы ни была твоя связь с Ключом, для меня все меняется. О Ключе мы побеспокоимся, когда он станет для нас проблемой. — С этими словами Роберт сел сам и помог подняться Дженн.
Но спросить она должна... от этого никуда не денешься.
— Что насчет пророчества?
Взгляд Роберта стал тревожным, но остался чистосердечным; больше он от Дженн ничего не скрывал.
— Я... я ведь ничего не могу изменить, верно? Я вот что имею в виду... я провел годы, пытаясь побороть пророчество, найти лазейку, узнать больше, чтобы помешать ему осуществиться. И ничего не изменилось — только люди умирали, пока я...
— Нет! — Дженн стиснула руку Роберта. — Если между нами не должно больше быть лжи, Роберт, тогда ты должен прекратить... Иначе демон снова начнет расти!
На лице Роберта отразились противоречивые чувства. Он заморгал, словно пытаясь прогнать какую-то неуместную эмоцию, и одновременно расплылся в улыбке.
— Хорошо. Как скажешь.
— Так все-таки что насчет пророчества? Ответил Роберт неохотно.
— Я просто не могу... принять такой судьбы. — Он взглянул на их соединенные руки. — Мне необходимо продолжать верить, что я каким-то образом смогу воспротивиться пророчеству.
— Но если не сможешь?
На лице Роберта отразилась мука; сейчас он казался таким уязвимым...
— Думаю, мы уже знаем, что случится. Мне очень жаль, Дженни, я не могу...
Дженн приложила палец к его губам, чтобы не дать договорить.
— Не позволяй пророчеству быть вопросом. Пусть оно станет ответом. В любом случае не приписывай себе вины — ради нас обоих.
Роберт улыбнулся, и от этой улыбки сердце Дженн растаяло. Роберт сунул руку за пазуху и вытащил старинную книгу. Странно почтительным жестом он положил ее на циновку перед собой, потом сделал глубокий вдох и поднял глаза на Дженн.
— Я знаю, что ты соединена с Ключом, и помню, как говорил, что не могу больше тебе доверять, но... вряд ли я когда-нибудь переставал тебе верить. Так что...
— Так что?
Роберт засмеялся, словно не мог поверить в то, что делает.
— Так что это — тебе.
— Мне? Книга?
— Да, тебе, — ответил Роберт, внезапно сделавшись очень серьезным. — Думаю, это всегда предназначалось тебе. Я просто раньше не понимал... И это не книга. Это Калике.
* * *
Когда дверь хлопнула в первый раз, Эндрю подпрыгнул в постели; сердце его заколотилось, тень какого-то сна все еще тревожила его. Затем еще одна дверь открылась и закрылась, и мальчик услышал голоса Роберта и матери. Это никак не улучшило настроения Эндрю: они ведь враги, они едва разговаривали друг с другом всю дорогу до Анклава. Но все-таки Эндрю вылез из постели, сполоснул лицо и оделся, хотя вставать было еще рано.
Потом, стараясь не шуметь, прошел в гостиную, хотя оттуда ему ничего не было слышно.
Сначала Эндрю хотел постучать в дверь Дженн, но тут же передумал. Может быть, они и не друзья, но Роберт никогда не причинит Дженн вреда. В этом Эндрю был уверен — он хорошо помнил, как ухаживал Роберт за раненой Дженн. Поэтому Эндрю подошел к камину, сгреб угли, подкинул торфа и принялся дуть, чтобы огонь разгорелся. Поставив на огонь котелок с водой для чая, он достал свежий хлеб, принесенный накануне Мартой, копченый окорок и любимый сыр Дженн. Занимаясь этими делами, Эндрю все время старался оставаться лицом к двери — на всякий случай.
Поэтому он не оказался захвачен врасплох, когда дверь распахнулась и появились Роберт с Дженн, оба одетые, оба совершенно не сонные и очень удивившиеся, когда обнаружили Эндрю у стола с чайником в руках.
— Ты, наверное, разбудил его, Роберт.
— Правда?
— Нуда, когда ворвался в мою комнату.
— Ох... — Роберт улыбнулся Эндрю. — Прошу прощения. Больше такого не случится, обещаю. — С этими словами он поспешно повернулся к Дженн, словно пытаясь что-то скрыть. — Сейчас я... закончу одевание, разбужу Финлея и через несколько минут вернусь. Ты не...
Дженн просто посмеялась над ним, как часто смеялась, когда Эндрю начинал говорить глупости.
— Со мной все будет в порядке. К тому времени, когда ты вернешься, мы приготовим завтрак. Иди.
— Хорошо. — Роберт двинулся к двери, потом помедлил, положив руку на ручку, и оглянулся на Эндрю.
Мальчик вскинул обе руки.
— Нет! Я не хочу больше ни загадок, ни испытаний.
— Я только однажды предложил тебе испытание...
— Не важно. — Эндрю понимал, что еще не готов к противостоянию, но видел его неизбежность. — Если вы... если вы хотите, чтобы я сделал хоть что-нибудь...
— О чем ты? — тихо и очень серьезно спросил Роберт.
— Вы должны пообещать, что не станете пытаться... сделать меня врагом моей матери. Такое для меня невозможно. Прошу прощения.
— Просишь прощения? — Брови Роберта поползли вверх. — Что ж, прекрасно. Я хочу сказать — прекрасно не то, что ты просишь прощения, а то, что готов решать, на чьей ты стороне. Замечательно. Чудесно. А теперь я хочу задать тебе один вопрос.
— Вот как? Какой? — У Эндрю от облегчения даже закружилась голова: подобной реакции от Роберта он не ожидал. Однако следующие слова того стерли улыбку с губ мальчика.
— Поможешь ли ты мне избавиться от Нэша и Кенрика? Эндрю испытал шок, потом подумал, что ослышался.
— Вы... вы спрашиваете меня?
— Да, — серьезно ответил Роберт, — я спрашиваю тебя. Эндрю не знал, что сказать.
— Ноя...
— Подумай. Поговорим мы позже. — Роберт широко улыбнулся Дженн и исчез, осторожно закрыв за собой дверь.
Пораженный, Эндрю повернулся к матери, которая подошла к нему со слезами на глазах.
— Что случилось?
— Ничего, — пробормотала Дженн, обнимая сына. — И спасибо тебе. Ты даже не представляешь, как я тебе благодарна.
— Ох... — прошептал Эндрю, тоже обнимая мать. День еще только начинался, а уже случилось столько всего, что он чувствовал полную растерянность. — На скольких человек готовить завтрак?
На столе валялись крошки хлеба, сырные корки, яблочная кожура, ножи, стояли полупустые кружки. Роберт, не заботясь о порядке и чистоте, просто сгреб все в сторону; Финлей вытер руки о штаны, и Дженн положила перед ним книгу.
— Так это и есть Калике? — благоговейно прошептал Финлей, жаждая и не смея коснуться книги. — Он выглядит таким...
— Безобидным? — улыбнулся Роберт, возвращаясь на свое место на другом конце стола. — Так и я подумал. Но вспомни: когда мы нашли серебряный стержень, мы тоже так говорили. Траксис твердо решил сделать все, чтобы Калике никогда не попал не в те руки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144
Один взгляд на Роберта дал ей ответ на этот вопрос.
— Больше никакой лжи, Роберт. Но... но ты же знаешь, что ничего не изменится. Я по-прежнему... соединена с Ключом.
— Какова бы ни была твоя связь с Ключом, для меня все меняется. О Ключе мы побеспокоимся, когда он станет для нас проблемой. — С этими словами Роберт сел сам и помог подняться Дженн.
Но спросить она должна... от этого никуда не денешься.
— Что насчет пророчества?
Взгляд Роберта стал тревожным, но остался чистосердечным; больше он от Дженн ничего не скрывал.
— Я... я ведь ничего не могу изменить, верно? Я вот что имею в виду... я провел годы, пытаясь побороть пророчество, найти лазейку, узнать больше, чтобы помешать ему осуществиться. И ничего не изменилось — только люди умирали, пока я...
— Нет! — Дженн стиснула руку Роберта. — Если между нами не должно больше быть лжи, Роберт, тогда ты должен прекратить... Иначе демон снова начнет расти!
На лице Роберта отразились противоречивые чувства. Он заморгал, словно пытаясь прогнать какую-то неуместную эмоцию, и одновременно расплылся в улыбке.
— Хорошо. Как скажешь.
— Так все-таки что насчет пророчества? Ответил Роберт неохотно.
— Я просто не могу... принять такой судьбы. — Он взглянул на их соединенные руки. — Мне необходимо продолжать верить, что я каким-то образом смогу воспротивиться пророчеству.
— Но если не сможешь?
На лице Роберта отразилась мука; сейчас он казался таким уязвимым...
— Думаю, мы уже знаем, что случится. Мне очень жаль, Дженни, я не могу...
Дженн приложила палец к его губам, чтобы не дать договорить.
— Не позволяй пророчеству быть вопросом. Пусть оно станет ответом. В любом случае не приписывай себе вины — ради нас обоих.
Роберт улыбнулся, и от этой улыбки сердце Дженн растаяло. Роберт сунул руку за пазуху и вытащил старинную книгу. Странно почтительным жестом он положил ее на циновку перед собой, потом сделал глубокий вдох и поднял глаза на Дженн.
— Я знаю, что ты соединена с Ключом, и помню, как говорил, что не могу больше тебе доверять, но... вряд ли я когда-нибудь переставал тебе верить. Так что...
— Так что?
Роберт засмеялся, словно не мог поверить в то, что делает.
— Так что это — тебе.
— Мне? Книга?
— Да, тебе, — ответил Роберт, внезапно сделавшись очень серьезным. — Думаю, это всегда предназначалось тебе. Я просто раньше не понимал... И это не книга. Это Калике.
* * *
Когда дверь хлопнула в первый раз, Эндрю подпрыгнул в постели; сердце его заколотилось, тень какого-то сна все еще тревожила его. Затем еще одна дверь открылась и закрылась, и мальчик услышал голоса Роберта и матери. Это никак не улучшило настроения Эндрю: они ведь враги, они едва разговаривали друг с другом всю дорогу до Анклава. Но все-таки Эндрю вылез из постели, сполоснул лицо и оделся, хотя вставать было еще рано.
Потом, стараясь не шуметь, прошел в гостиную, хотя оттуда ему ничего не было слышно.
Сначала Эндрю хотел постучать в дверь Дженн, но тут же передумал. Может быть, они и не друзья, но Роберт никогда не причинит Дженн вреда. В этом Эндрю был уверен — он хорошо помнил, как ухаживал Роберт за раненой Дженн. Поэтому Эндрю подошел к камину, сгреб угли, подкинул торфа и принялся дуть, чтобы огонь разгорелся. Поставив на огонь котелок с водой для чая, он достал свежий хлеб, принесенный накануне Мартой, копченый окорок и любимый сыр Дженн. Занимаясь этими делами, Эндрю все время старался оставаться лицом к двери — на всякий случай.
Поэтому он не оказался захвачен врасплох, когда дверь распахнулась и появились Роберт с Дженн, оба одетые, оба совершенно не сонные и очень удивившиеся, когда обнаружили Эндрю у стола с чайником в руках.
— Ты, наверное, разбудил его, Роберт.
— Правда?
— Нуда, когда ворвался в мою комнату.
— Ох... — Роберт улыбнулся Эндрю. — Прошу прощения. Больше такого не случится, обещаю. — С этими словами он поспешно повернулся к Дженн, словно пытаясь что-то скрыть. — Сейчас я... закончу одевание, разбужу Финлея и через несколько минут вернусь. Ты не...
Дженн просто посмеялась над ним, как часто смеялась, когда Эндрю начинал говорить глупости.
— Со мной все будет в порядке. К тому времени, когда ты вернешься, мы приготовим завтрак. Иди.
— Хорошо. — Роберт двинулся к двери, потом помедлил, положив руку на ручку, и оглянулся на Эндрю.
Мальчик вскинул обе руки.
— Нет! Я не хочу больше ни загадок, ни испытаний.
— Я только однажды предложил тебе испытание...
— Не важно. — Эндрю понимал, что еще не готов к противостоянию, но видел его неизбежность. — Если вы... если вы хотите, чтобы я сделал хоть что-нибудь...
— О чем ты? — тихо и очень серьезно спросил Роберт.
— Вы должны пообещать, что не станете пытаться... сделать меня врагом моей матери. Такое для меня невозможно. Прошу прощения.
— Просишь прощения? — Брови Роберта поползли вверх. — Что ж, прекрасно. Я хочу сказать — прекрасно не то, что ты просишь прощения, а то, что готов решать, на чьей ты стороне. Замечательно. Чудесно. А теперь я хочу задать тебе один вопрос.
— Вот как? Какой? — У Эндрю от облегчения даже закружилась голова: подобной реакции от Роберта он не ожидал. Однако следующие слова того стерли улыбку с губ мальчика.
— Поможешь ли ты мне избавиться от Нэша и Кенрика? Эндрю испытал шок, потом подумал, что ослышался.
— Вы... вы спрашиваете меня?
— Да, — серьезно ответил Роберт, — я спрашиваю тебя. Эндрю не знал, что сказать.
— Ноя...
— Подумай. Поговорим мы позже. — Роберт широко улыбнулся Дженн и исчез, осторожно закрыв за собой дверь.
Пораженный, Эндрю повернулся к матери, которая подошла к нему со слезами на глазах.
— Что случилось?
— Ничего, — пробормотала Дженн, обнимая сына. — И спасибо тебе. Ты даже не представляешь, как я тебе благодарна.
— Ох... — прошептал Эндрю, тоже обнимая мать. День еще только начинался, а уже случилось столько всего, что он чувствовал полную растерянность. — На скольких человек готовить завтрак?
На столе валялись крошки хлеба, сырные корки, яблочная кожура, ножи, стояли полупустые кружки. Роберт, не заботясь о порядке и чистоте, просто сгреб все в сторону; Финлей вытер руки о штаны, и Дженн положила перед ним книгу.
— Так это и есть Калике? — благоговейно прошептал Финлей, жаждая и не смея коснуться книги. — Он выглядит таким...
— Безобидным? — улыбнулся Роберт, возвращаясь на свое место на другом конце стола. — Так и я подумал. Но вспомни: когда мы нашли серебряный стержень, мы тоже так говорили. Траксис твердо решил сделать все, чтобы Калике никогда не попал не в те руки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144