— Я хочу, чтобы вы рассматривали то, что я сейчас скажу, как исповедь.
Годфри замер, широко раскрыв глаза.
— Исповедь? Что ж, вы не исповедовались с прошлого... — В последний раз такую просьбу он слышал от де Массе.
— Нет, мне не нужно исповедоваться... ну, может быть, и нужно, но дело не в этом. Я просто хочу, чтобы вы дали мне самую торжественную клятву, что никому не откроете того, что я вам скажу. Если же откроете... боги мне свидетели, тогда я наверняка погиб.
Годфри взглянул в запавшие глаза, горевшие лихорадочным огнем.
— Конечно. Как пожелаете.
Осберт, казалось, был не в состоянии преодолеть сковывающее его напряжение. Его пальцы начали выбивать дробь по столу.
— Через несколько минут я... Меня ждет Кенрик. Ждет, что я передам ему кое-что. Перевод. Я не знаю, где он взял исходные обрывки текста, но они очень древние, и я...
Осторожно приблизившись, Годфри мягко коснулся руки проктора. Ему редко случалось видеть человека в таком волнении.
Осберт счел жест Годфри ободряющим и продолжал:
— Я думаю, что он украл их у Нэша. Сомневаюсь, чтобы Кенрику... да и вообще кому-нибудь... полагалось о них знать.
— Почему вы так считаете?
— Потому что я переводил что-то вроде пророчества. Там полно слов, которые я не могу разобрать... но предрекаются ужасные бедствия, если некто, называемый... — Осберт сглотнул и хрипло докончил: — Называемый Темным Ангелом сумеет победить.
Рука Годфри упала, шок пригвоздил его к месту. Слишком многие части головоломки заняли свои места... Все его праздничное воодушевление испарилось перед ужасной истиной.
— Темный Ангел... Ангел Тьмы? Милосердная Минея! Годфри отвернулся, мысли его путались. Однако Осберт еще не закончил:
— Я перевел все как можно лучше, но все же остаются вещи, которых я не понимаю. Я приготовил более краткий вариант для Кенрика. Я не представляю себе, что он собирается делать с ним, но сомневаюсь, чтобы, если он узнает все полностью, это привело бы к добру. Как вы думаете? Или мне следует отдать ему все?
Вот уже двадцать, а то и тридцать лет отшельник из Шан Мосса и дюжина других, менее известных пророков предрекают появление Ангела Тьмы, который разорвет церковь надвое, а также явление Минеи, которая, воплотившись в человека, возглавит войну против колдовства. Однако невозможно было судить, насколько эти предсказания передаются точно, не искажаются ли.
А вот Нэш знал. Он всегда это знал.
— Годфри!
Архидьякон не мог не признаться в своем страхе. Стиснув руки, чтобы скрыть дрожь, он сказал:
— Сообщите Кенрику как можно меньше. Раз он потребовал от вас такой клятвы хранить секрет, вероятно, он не рискнет обратиться к кому-то еще, чтобы получить лучший перевод. Кроме того, вне Гильдии вряд ли найдется кто-то, обладающий достаточными знаниями. Сомневаюсь, чтобы Кенрик смог совершить что-то ужасное, если узнает пророчество, но лучше на это не рассчитывать. А потом...
— Что?
Годфри решительно поднял голову: он понимал, чем рискует.
— Вы должны сообщить новость... Роберту Дугласу. — Выражение лица Осберта почти не изменилось; тусклый свет из окон не мог сделать его еще бледнее, чем он был. Он только отвел глаза.
— Значит, вы видите выход в этом?
— Выход? Я не знаю, выход ли это. Почему выдумаете, что мне что-то известно, Осберт? — Годфри сделал шаг вперед и стиснул руку проктора. — Все это превосходит наше с вами понимание. У нас нет ни силы, ни власти бороться со злом, — но он ими обладает. Вы должны снабдить его всем оружием, которое попадет вам в руки, иначе вы затрудните ему победу.
— Что будет, если он победит? — прошипел Осберт. — Станет ли нам лучше, чем сейчас?
— А может ли нам быть хуже?
— О да, уверяю вас, может. — Осберт отнял руку и стал ходить по ризнице. — Вы не знаете Нэша так, как его знаю я. Он такое сулил, такое делал... вы просто не представляете себе, о чем говорите. Нет, я не могу... — Осберт остановился, тяжело дыша. К Годфри он не повернулся, словно боясь того, что может увидеть. — Может быть, вы и правы... но если вы ошибаетесь, а прав был Вогн, и Роберт и Нэш — союзники...
— Они не союзники, уверяю вас!
Осберт наконец обернулся; глаза его были полны печали. Он не сделал попытки выяснить, откуда Годфри так много известно про Роберта. Вместо этого от прошептал:
— Они оба колдуны, Годфри. То, чего хотите вы, противоречит всему, чему меня учили. Я просто не могу... доверять, как это делаете вы. Мне не хватает веры. Простите меня.
С этими словами проктор отпер дверь и вышел. Через мгновение ничто не напоминало о том, что он был в ризнице, кроме удаляющихся тяжелых шагов.
Звон стали о сталь сопровождался радостными воплями толпы. Хриплый крик заставил ее замереть в предвкушении. Порыв ветра, бросивший опилки с земли в глаза одному из бойцов, вызвал общий вздох сочувствия. Зрители вели себя как одно существо, одушевляемое одними и теми же чувствами.
Кенрик стоял на балконе, опершись руками без перчаток на камень балюстрады, и смотрел вниз. Яркие факелы освещали двор, бросая желтые отблески на темный гранит стен, придавая особую отчетливость лицам, выступающим из тьмы. Схватка продолжалась: двое искусных воинов с севера, из Садлани, со своими кривыми клинками и пестрыми одеждами вызывали горячий интерес. Противники кружили по площадке, каждый из них был уже ранен. Кенрик хотел, чтобы бой продолжался до гибели одного из воинов, однако церковь неодобрительно относилась к такому исходу на празднике, посвященном милосердной Минее.
От криков толпы у Кенрика разболелась голова. Его приятели, или, точнее, молодые люди, служившие ему из страха или корысти, расположились в креслах вокруг столов, расставленных на балконе; кто-то следил за поединком, кто-то пил, кто-то играл в кости.
И зачем только они ему нужны?
Кожа под камзолом, там, куда он спрятал листы с переводом Осберта, горела. Кенрик успел только мельком прочесть его, прежде чем пришлось спрятать драгоценный пергамент от этих никчемных бездельников.
Пророчество. Тайна, которую Нэш от него скрывал. Нечто, называемое Ключ. Люди, именуемые Врагом и Союзницей. Записям тысяча лет или больше, сказал Осберт. Однако в записях оказались пропуски, слова, которых Осберт не знал, о значении которых мог только гадать. Никакие угрозы не могли заставить его сказать больше, так что оставалось поверить в то, что проктор не лукавит, — он ведь известный трус.
Необходимо что-то предпринять. Одно дело просто знать, что у Нэша есть цели, есть планы, участия в которых Кенрика не предусматривается... Да и хочет ли он участвовать? Хочет ли помешать Нэшу получить желаемое? Стоит ли пытаться вырвать добычу, какова бы она ни была, из рук Нэша?
А если он не вмешается, если ничего не предпримет, если даст Нэшу волю, и тот достигнет того, что считает своим предназначением, — что тогда будет с Кенриком?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144