.. старость), был я в ту пору помощником казначея, не знаю, помнишь ли ты, Стефка? — обратился пенсионер Мирко к жене.— Вижу, как сейчас, какое было ненастье, пришлось вносить в комнату печку и топить как раз на юрьев день. Еще в тот год много индюшат передохло.
Все выражают удивление, а госпожа Наталия, жена учителя физики, сложив губки бантиком и кивая сочувственно головкой, проворковала нечто вроде соболезнования по поводу преждевременно погибших индюшат.
— Ах, могу себе представить!
— Мало того, мы, слава богу, все помним, какая была погода в этот день в позапрошлом году. Носа нельзя было высунуть из собственного дома. То ветер с дождем, то мокрый снег; слякоть такая, что, как говорится, душа отсырела,— вступает в разговор второй неизвестный, который пришел уже довольно давно и, видимо, не собирается скоро уходить из дома и только теперь начинает постепенно оттаивать и вот произнес даже монолог.
— Да, да, точно, было такое и в позапрошлом году. Но все это пустяки, наш Ивко человек набожный, ему его святой патрон помогает. Ха-ха-ха! — И Мирко похлопывает хозяина по плечу.
— А как же! — посмеиваясь, говорит хозяин.
— И кто бы утром сказал, что день будет таким погожим? Поверьте, я просто обомлел,— говорит неизвестный.— Не знаю, заметили вы или нет?
— А вам, мой друг, подавали кофе? — спрашивает незнакомца хозяин, дивясь, что он все еще здесь.
— Да, конечно, конечно, спасибо! — благодарит незнакомец.
— Ну, ну, я только спрашиваю, могли ведь и позабыть! Так и уйдет человек, не выпив кофе,— говорит Ивко и после короткой паузы добавляет: — Знаешь сам, сударь, праздник, людей пропасть.
— И я какое-то время побаивалась,— вступает в разговор хозяйка.— Перед тем как лечь, Ивко вышел во двор, вернулся и говорит: «Знаешь, Кева, как бы нам славу дождь не испортил, небо затянуло, просто беда, что-то наползает из Прокупля!» А мне стало так обидно, и я только взмолилась: «Не дай, господи, пусть хотя бы завтра удержится хорошая погода!»
— Вот замечательно! — восклицает таинственный незнакомец.— Выходит, вы боялись напрасно! Ха-ха-ха! Так оно и получается. Никогда человек наперед не знает, погода меняется в одночасье.
— Вот именно, вот именно,— подтверждает Ивко и украдкой оглядывает его с ног до головы.
— Мой сосед славит Дмитров день, и вот в прошлом году с утра стояла ясная погода, лучше некуда. Все предвещало настоящий майский день, и вдруг около шести нашли тучи, поднялся ветер, хлынул дождь, потом снег, конец света, и только! Жуткая, но в то же время прекрасная минута.
— Йола! Подай господину кофе! — говорит Ивко, указывая на разговорившегося незнакомца.
— Ах, какой страшный был день! Хорошо помню, как поднялся ветер и сдул у меня с головы шляпу, я ловлю шляпу, а ветер вырывает зонтик и уносит его бог знает куда. Просто трагедия, верней, трагикомедия, да, да, конечно, трагикомедия. Не так ли, барышня? — спрашивает гость, обращаясь к Марийоле, которая сердито поворачивается к нему спиной и надувает губки.— Пришлось покупать другой, а тот был совсем новехонький, шелковый, двадцать шесть франков стоил,— по своей цене уступил мне его один мой добрый знакомый и, можно сказать, обожатель. Как это вам нравится? — закончил он, прихлебывая кофе и поглядывая на окружающих и чаще всего на Ма-рийолу.
— Что верно, то верно, человек никогда не знает, что его ждет, потому я и говорил давеча моему другу Ивко, как ему нынче повезло с погодой... А сколько у тебя комнат?
— Да, слава богу, нам, простым людям, хватает. Вот эта, здесь, и та, что видишь, и вон та, третья, и еще небольшая светличка, потом кухня во дворе, погреб.
•— А это твой дом, хозяин?
— Да, сударь, мой дом! От отца достался, он его строил, а я только докупил у соседа клочок земли, вон там, где сейчас сарай стоит и, простите, нужник.
— Хорошо,— говорит жена пенсионера Мирко,— когда собственный дом, не приходится без конца переезжать. Эти вечные переезды вгонят меня раньше времени в могилу, мы без конца меняем квартиры.
— Но сейчас ты ведь не переселяешься,— давеча господин Мирко.
— Раньше переезжали из города в город, а сейчас с одной улицы на другую. Сплошные переезды. Куда это годится?! А если бы ты меня послушал в свое время, у нас был бы свой дом.
— Да, но как купить и где купить, когда мы непрестанно меняли местожительство. Да и откуда взять деньги?
— Откуда мне знать? Вижу только, что так не годится,— отвечает ему жена.— Как погляжу я на нашу мебель, сердце сжимается. Все изломано, исцарапано, изорвано, словно в руках у черкесов побывало.
— Дважды переселяться — раз погореть! Тут ничего не попишешь! — замечает казначей Кузман, у которого, как у всякого казначея, был собственный дом, поскольку улитку без раковины, а казначея без дома представить невозможно.
Снова пауза.
— Много ли у вас, госпожа Кева, побывало гостей? — спрашивает госпожа казначейша, осмелев под крылышком мужа.
— Слава богу, целая уйма. И в этой, и в той комнате как семечек в арбузе! — говорит хозяйка.
— Подумать только! — поражается госпожа казначейша.
— Живые люди друг друга навещают. Не будь праздников, не знал бы, кто у тебя сосед, ей-богу! — говорит господин Мирко.
— Милости просим и к нам,— вмешивается в разговор господин доктор Мор..., виноват, Милан, который до сих пор молчал и только вежливо и обаятельно улыбался.
— В самом деле! А когда у вас слава? — спрашивает госпожа Стефка.
— Да вот, понимаете, жена выбрала третий день троицы!— говорит доктор.— Значит, мы можем надеяться?
— Разумеется, придем. Но сперва приходите к нам, до нашей славы осталось несколько дней. Мы празднуем Николу летнего,— говорит госпожа Стефка.
— Правда? А почему летнего? Господи боже, славят летнего! — удивляется госпожа казначейша, но голос у нее равнодушный.
— Не все ли равно, Никола один, что летний, что зимний. Только цыганам, как говорится, не все равно. Это они любят весеннего Юрия за то, что он приносит тепло, и ненавидят холодного Юрия с его слякотью, ветром и снегом...
А нам все равно. Зимнего Николу славит много народу, празднуют даже и те, у кого нет славы. Так что и в гости некому ходить. А летнего дело иное, потому мы со Стефкой и договорились лет двадцать с лишним назад и объявление в газете дали: «Просим друзей приходить с поздравлениями на летнего Николу».
— Правда?! — бросает кто-то из сидящих.
— Что вы говорите? — удивляется казначейша равнодушно.
Снова пауза. Хозяин прерывает ее из учтивости (особенно дорожит он мнением господина Мирко, знакомством с которым он так гордится) и принимается восхвалять святого Николу, называя его величайшим и наиболее почитаемым сербами божьим угодником. Уверяет, что охотно почитывает «Жития святых», знает многое наизусть, но никто ему так не нравится, как святой Никола.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36