— Великолепно! Какая прелесть! И вы выиграли пари? — не унимается незнакомец.
— Выиграл, братец милый, как не выиграть! — говорит господин Мирко ослабевшим, чуть ли не плачущим голосом.— Я ведь бился об заклад наверняка! И поросенка, конечно, получил — раз с тех пор в рот цигарки не брал!
— Удивительно! — восклицает незнакомец.
— Удивительно или не удивительно, но это так, и я больше не курю.
— А скажите, вначале было трудно? Не правда ли? Признайтесь! — Не отстает незнакомец.— Вы человек, не курите, это понятно. Но кой-когда, даже теперь, если кто-нибудь курит, не правда ли, тяжело? Я знаю...
— «Тяжело? Я знаю!» — обрывает его господин Мирко и закашливается.— Больше меня знает!
— Привычка! — замечает Ивко.
— Оно, конечно, поначалу и вправду было не по себе. Не шутка, сорок пять лет курил, ну а потом, опять же... пошло легче. Куплю миндаля и грызу, себя обманываю. Так-то!
— Значит, миндаль средство... против...— спрашивает казначейша.
— Или куплю у кондитера Яначки Чикиридиса сластей, рахат-лукума, чтоб, как уже говорил, обмануть себя.
— Понятно, так и отвыкли! — замечает кто-то.
— И сейчас не курите?— удивляется жена доктора.
— Нисколечко, сударыня.
— И продолжаете есть конфеты и восточные сладости?— спрашивает жена доктора.
— Нет, это я делал только в первые дни. А сейчас берусь за свои четки (привез мне Настас, пряничник, из паломничества в Иерусалим) и перебираю. Таким манером, сударыня, и развлекаюсь, занимаю свои пальцы, будто цигарку верчу.
— Господи боже! — удивляется хозяин.— Чего только на свете на бывает. Ведь и впрямь не куришь!
— Не только, брат, не курю, но и каждому советую бросить. Это вполне возможно. И когда мне говорят обратное, я готов лопнуть с досады! Человек, братец милый, может сделать все, стоит только захотеть... стоит только захотеть.
— Клянусь богом, я не могу, не могу, и все тут, лучше уж прямо признаться,— говорит неизвестный.
— И поверьте, с тех пор чувствую себя совсем по-другому. Раньше — одного не могу, другого не хочу; съел бы того, или приготовь-ка мне, Стефка, этого. А с тех пор, как не курю, знай подкладываю себе в тарелку и спрашиваю: не осталось ли, Стефка, принеси-ка еще!
Все смеются, дивятся рассказанному, оживленно обсуждают, безучастна лишь мадемуазель Марийола, и кто знает, слушала ли она, кто бросил курить и обрел хороший аппетит. Подняв озабоченно бровки, она смотрит то на гостей, то на хозяйку, чтобы получить наказ, то на дверь — не появятся ли новые гости, и ей все чудятся шаги и разговоры во дворе.
Вдруг снаружи доносятся голоса:
— Где хозяин? Эй, хозяин! Дома ли хозяин? Не каждый день юрьев день!
Входит одна, вернее, две компании, и взгляды сидящих обращаются к новопришедшим. Первая шумная, по всему видно — близкие знакомые, вторая потише. Сначала вошли те, что потише, поздоровались и уселись; за ними ввалились три веселых здоровяка в островерхих, сдвинутых набекрень шапках.
— Наконец-то вспомнили и соизволили пожаловать! — радостно восклицает хозяин, устремляясь к ним навстречу, и на лице его разливается блаженство.
— Слава богу, ты нас знаешь! Мы на подъем тяжела, замечает один.
— Но если уж заявимся, то от нас не так-то легко избавиться! — подхватывает другой.— Знаешь, как в байке про медведя: пока втаскивали на грушу, оборвали ухо, а как стаскивали вниз, оборвали другое и хвост в придачу! Вот так, наверно, и с нами.
— Твой дом — наш дом, это мы знаем. В любое время дня и ночи, когда хочешь — зайдешь, когда хочешь — уйдешь! — говорит третий.
— Как не знать? Чтоб побратим побратима да не знал! Разве такое бывает? — весело смеется хозяин и, счастливо улыбаясь, смотрит на них отеческим, полным доброжелательства взглядом и предлагает садиться: — Присаживайтесь, пожалуйста.
— Ну, Стефка, и нам пора...
— А куда вам спешить? Разве так плохо у нас? — спрашивает хозяйка.
— Недаром наши старики твердят: «Прерви, когда слаще всего!» Потому-то, говорю, и пора уходить.
— Зачем расстраивать компанию? Не успели войти, а вы уже убегаете?! — говорит один из новопришедших.
— Да так уж на свете повелось: старшие младшим уступают место, на молодежи мир стоит! — смеется господин Мирко.
— До свидания! Желаю здравствовать! — прощается доктор.
— Милолюб, поцелуй тете ручку!— приказывает сыну жена доктора.
— Значит, смеем надеяться увидеть вас на третий день троицы,— напоминает, откланиваясь, доктор.
Ушли. Из старых гостей остались казначей с женой и чета пенсионеров.
— А где же ваши госпожи? — спрашивает госпожа казначейша.
— Мы не слуги, и госпожей у нас нет, а если спрашиваете о наших женах и хозяйках, то они пошли домой! — говорит один из трех побратимов.
— Вы были уже на нескольких славах? — спрашивает господин Мирко дельца и поставщика Аксентия Прибака.
— Да нет, всего на двух-трех. Я хожу только к тем, с кем у меня дела, знаешь, таков порядок...— отвечает Аксентий, расстегивая пуговицу на вороте рубахи.— Не вижу в этом удовольствия, но...
— А кто эти люди?— спрашивает господин Мирко тихонько у хозяина и указывает на трех молодых друзей.
— Мои приятели, побратимами себя величаем, живем душа в душу. Вон того, что в углу, зовут Мита, я окрестил его Волком; рядом с ним Йован, по прозванию Уж; а если спросишь о третьем, то любой уличный мальчишка тебе расскажет о Калче, он и есть Калча. Коли что слышал о Калче, так это и есть тот самый Калча. Микал Николич Калча. Все народ солидный — цеховые мастера, как говорится.
— Сдается, будто я их знаю немного, в лицо, по крайней мере.
Все трое приподнялись со стульев и поклонились ему.
— Вряд ли ты их знаешь, господин Мирко, они не чиновники, как ты, а ремесленники, как я. И мы крепко дружим, как соль и хлеб! — говорит с довольным видом хозяин.
— Как рождество с сочельником. Один без другого не могут жить, точно братья! — подтверждает хозяйка.
И в самом деле, друзья были неразлучны. Поэтому думаю, что не окажусь навязчивым, а, напротив, избавлю вас от скуки, ибо господин Мирко снова принимается рассказывать новоприбывшему гостю из «тихой компании» о том, как он бросил курить, и чтоб вам опять его не слушать, лучше уж послушайте мой рассказ об этой тройке. К тому же и казначей пустился в разговор с газдой Аксентием, который пододвинулся к нему поближе (всему свету известно, что поставщики никогда не упускают из вида казначеев и следуют за ними, как акулы за кораблем). Беседуют они весьма дружелюбно, и газда Аксентий уже пригласил господина Кузмана пожаловать к нему завтра на добрый чевап. Пока, значит, они так беседуют и господин Мирко рассказывает о том, как он бросил курить, а одна госпожа другой госпоже — эпизод из увлекательного романа, который она читает, как сын барона фон Друдерштейна влюбился в дочь миллионера, а его родители и слышать об этом не хотят.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36