Оно ударяло в самый корень той чудовищной тирании,
которая душила цивилизованный мир, оно разбивало цепи рабов и уничтожало ту
великую неправду, которая давала возможность кучке людей роскошествовать на
счет труда массы и держала рабочих людей что называется в черном теле. Вот
почему преследовалось первое христианство и вот почему, когда стало ясно,
что его нельзя уничтожить, привилегированные классы приняли его и
извратили. Оно перестало в своем торжестве быть истинным христианством
первых веков и сделалось, до весьма значительной степени, служителем
привилегированных классов.
Генри Джордж.
Церковное извращение христианства отдалило от нас осуществление царства
божия, но истина христианства, как огонь в сухом дереве, прожгла свою
оболочку и выбилась наружу. Значение христианства видно всем, и влияние его
уже сильнее того обмана, который скрывает его.
Я вижу новую религию, основанную на доверии к человеку; призывающую к тем
нетронутым глубинам, которые живут в нас; верующую в то, что он может
любить добро без мысли о награде; в то, что божественное начало живет в
человеке.
Сольтер.
Не думай, чтобы церковное христианство было неполным, односторонним,
формальным христианством, но все-таки христианством. Не думай так:
церковное христианство - враг истинного христианства и стоит теперь по
отношению к истинному христианству, как преступник, пойманный на месте
преступления. Оно должно уничтожить само себя или совершать новые и новые
преступления.
То, что говорил отказавшийся на суде, говорилось давно, с самого начала
христианства. Самые искренние и горячие отцы церкви говорили то же самое о
несовместимости христианства с одним из основных неизбежных условий
существования государственного устройства,-с войском, то есть что
христианин не может быть солдатом, то есть быть готовым убивать всех, кого
ему прикажут.
Христианская община первых веков до пятого века определенно признавала, в
лице своих руководителей, что христианам запрещено всякое убийство, а
потому и убийство на войне.
Так, во втором веке перешедший в христианство философ Татиан считает
убийство на войне так же недопустимым для христиан, как всякое убийство, и
почетный воинский венок считает непристойным для христианина. В том же
столетии Афинагор Афинский говорит, что христиане не только сами никогда не
убивают, но и избегают присутствовать при убийствах.
В третьем столетии Климент Александрийский противопоставляет языческим
"воинственным" народам - "мирное племя христиан". Но всего яснее выразил
отвращение христиан к войне знаменитый Ориген. Прилагая к христианам слова
Исаии, что придет время, когда люди перекуют мечи на серпы и копья на
плуги, он совершенно определенно говорит: "Мы не поднимаем оружия ни против
какого народа, мы не учимся искусству воевать,- ибо через Иисуса Христа мы
сделались детьми мира". Отвечая на обвинение Цельзом христиан в том. что
они уклоняются от военной службы (так что, по мнению Цельза. если только
Римская империя сделается христианской, она погибнет), Ориген говорит, что
христиане больше других сражаются за благо императора,- сражаются за него
добрыми делами, молитвой и добрым влиянием на людей. Что же касается борьбы
оружием, то совершенно справедливо говорит Ориген, что христиане не
сражаются вместе с императорскими войсками и не пошли бы <:...> если бы
император их к этому принуждал.
Так же решительно высказывается и Тертуллиан, современник Оригена, о
невозможности христианина быть военным: "Не подобает служить знаку Христа и
знаку дьявола,- говорит он про военную службу,- крепости света и крепости
тьмы. Не может одна душа служить двум господам. Да и как воевать без меча,
который отнял сам господь? Неужели можно упражняться мечом, когда господь
сказал, что каждый взявшийся за меч от меча погибнет. И как будет
участвовать в сражении сын мира?"
"Безумствует мир во взаимном кровопролитии,- говорит знаменитый Киприан,- и
убийство, считаемое преступлением, когда люди совершают его поодиночке,
именуется добродетелью, если делается в массе. Преступникам приобретает
безнаказанность умножение ярости".
В четвертом веке Лактанций говорит то же: "Не должно быть никакого
исключения в заповеди божией, что убить человека всегда грех,- говорит он.-
Носить оружие не дозволено, ибо их оружие - только истина".
В правилах египетской церкви III-го века и в так называемом "Завещании
господа нашего Иисуса Христа" безусловно запрещено всякому христианину
поступать на военную службу под страхом отлучения от церкви. В деяниях
святых много примеров христианских мучеников первых веков, пострадавших за
отказ от военной службы.
Так, Максимилиан, приведенный в присутствие по отбыванию воинской
повинности, на первый вопрос проконсула о том, как его зовут, отвечал: "Мое
имя - христианин, и потому я сражаться не могу". Несмотря на это заявление,
его зачислили в солдаты, но он отказался от службы. Ему было объявлено, что
он должен выбрать между отбыванием воинской повинности и смертью. Он
сказал: "Лучше умру, но не могу сражаться". Его отдали палачам.
Марцеллий был сотником в троянском легионе. Поверив в учение Христа и
убедившись в том, что война - нехристианское дело, он в виду всего легиона
снял с себя военные доспехи, бросил их на землю и объявил, что, став
христианином, он более служить не может. Его послали в тюрьму, но он и там
говорил: "Нельзя христианину носить орудие". Его казнили.
Вслед за Марцеллием отказался от военной службы служивший в том же легионе
Кассиан. Его также казнили.
При Юлиане Отступнике отказался продолжать военную службу Мартын,
воспитывавшийся и выросший в военной среде. На допросе, сделанном ему
императором, он сказал только: "Я - христианин и потому не могу сражаться".
Первый вселенский собор (в 325 году) ясно определил строгую эпитимью за
возвращение в войска христиан, оставивших службу. Подлинные слова этого
постановления в переводе, признанном православной церковью, таковы:
"Благодатью призванные к исповеданию веры и лервый порыв ревности явившие и
отложившие воинские поясы, но потом, аки псы на свою блевотину
возвратившиеся... таковые десять лет да припадают к церкви, прося прощение
по трилетнем слушании писания в притворе".
Оставшимся в войсках христианам вменялось в обязанность во время войны не
убивать врагов. Еще в четвертом веке Василий Великий рекомендует в течение
трех лет не допускать до причащения солдат, виновных в нарушении этого
постановления.
Таким образом-, не только в первые три века во время гонений, но и в первые
времена торжества христианства над язычеством, когда христианство было
признано господствующей, государственной религией, в среде христиан еще
держалось убеждение о том, что война не совместима с христианством.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177
которая душила цивилизованный мир, оно разбивало цепи рабов и уничтожало ту
великую неправду, которая давала возможность кучке людей роскошествовать на
счет труда массы и держала рабочих людей что называется в черном теле. Вот
почему преследовалось первое христианство и вот почему, когда стало ясно,
что его нельзя уничтожить, привилегированные классы приняли его и
извратили. Оно перестало в своем торжестве быть истинным христианством
первых веков и сделалось, до весьма значительной степени, служителем
привилегированных классов.
Генри Джордж.
Церковное извращение христианства отдалило от нас осуществление царства
божия, но истина христианства, как огонь в сухом дереве, прожгла свою
оболочку и выбилась наружу. Значение христианства видно всем, и влияние его
уже сильнее того обмана, который скрывает его.
Я вижу новую религию, основанную на доверии к человеку; призывающую к тем
нетронутым глубинам, которые живут в нас; верующую в то, что он может
любить добро без мысли о награде; в то, что божественное начало живет в
человеке.
Сольтер.
Не думай, чтобы церковное христианство было неполным, односторонним,
формальным христианством, но все-таки христианством. Не думай так:
церковное христианство - враг истинного христианства и стоит теперь по
отношению к истинному христианству, как преступник, пойманный на месте
преступления. Оно должно уничтожить само себя или совершать новые и новые
преступления.
То, что говорил отказавшийся на суде, говорилось давно, с самого начала
христианства. Самые искренние и горячие отцы церкви говорили то же самое о
несовместимости христианства с одним из основных неизбежных условий
существования государственного устройства,-с войском, то есть что
христианин не может быть солдатом, то есть быть готовым убивать всех, кого
ему прикажут.
Христианская община первых веков до пятого века определенно признавала, в
лице своих руководителей, что христианам запрещено всякое убийство, а
потому и убийство на войне.
Так, во втором веке перешедший в христианство философ Татиан считает
убийство на войне так же недопустимым для христиан, как всякое убийство, и
почетный воинский венок считает непристойным для христианина. В том же
столетии Афинагор Афинский говорит, что христиане не только сами никогда не
убивают, но и избегают присутствовать при убийствах.
В третьем столетии Климент Александрийский противопоставляет языческим
"воинственным" народам - "мирное племя христиан". Но всего яснее выразил
отвращение христиан к войне знаменитый Ориген. Прилагая к христианам слова
Исаии, что придет время, когда люди перекуют мечи на серпы и копья на
плуги, он совершенно определенно говорит: "Мы не поднимаем оружия ни против
какого народа, мы не учимся искусству воевать,- ибо через Иисуса Христа мы
сделались детьми мира". Отвечая на обвинение Цельзом христиан в том. что
они уклоняются от военной службы (так что, по мнению Цельза. если только
Римская империя сделается христианской, она погибнет), Ориген говорит, что
христиане больше других сражаются за благо императора,- сражаются за него
добрыми делами, молитвой и добрым влиянием на людей. Что же касается борьбы
оружием, то совершенно справедливо говорит Ориген, что христиане не
сражаются вместе с императорскими войсками и не пошли бы <:...> если бы
император их к этому принуждал.
Так же решительно высказывается и Тертуллиан, современник Оригена, о
невозможности христианина быть военным: "Не подобает служить знаку Христа и
знаку дьявола,- говорит он про военную службу,- крепости света и крепости
тьмы. Не может одна душа служить двум господам. Да и как воевать без меча,
который отнял сам господь? Неужели можно упражняться мечом, когда господь
сказал, что каждый взявшийся за меч от меча погибнет. И как будет
участвовать в сражении сын мира?"
"Безумствует мир во взаимном кровопролитии,- говорит знаменитый Киприан,- и
убийство, считаемое преступлением, когда люди совершают его поодиночке,
именуется добродетелью, если делается в массе. Преступникам приобретает
безнаказанность умножение ярости".
В четвертом веке Лактанций говорит то же: "Не должно быть никакого
исключения в заповеди божией, что убить человека всегда грех,- говорит он.-
Носить оружие не дозволено, ибо их оружие - только истина".
В правилах египетской церкви III-го века и в так называемом "Завещании
господа нашего Иисуса Христа" безусловно запрещено всякому христианину
поступать на военную службу под страхом отлучения от церкви. В деяниях
святых много примеров христианских мучеников первых веков, пострадавших за
отказ от военной службы.
Так, Максимилиан, приведенный в присутствие по отбыванию воинской
повинности, на первый вопрос проконсула о том, как его зовут, отвечал: "Мое
имя - христианин, и потому я сражаться не могу". Несмотря на это заявление,
его зачислили в солдаты, но он отказался от службы. Ему было объявлено, что
он должен выбрать между отбыванием воинской повинности и смертью. Он
сказал: "Лучше умру, но не могу сражаться". Его отдали палачам.
Марцеллий был сотником в троянском легионе. Поверив в учение Христа и
убедившись в том, что война - нехристианское дело, он в виду всего легиона
снял с себя военные доспехи, бросил их на землю и объявил, что, став
христианином, он более служить не может. Его послали в тюрьму, но он и там
говорил: "Нельзя христианину носить орудие". Его казнили.
Вслед за Марцеллием отказался от военной службы служивший в том же легионе
Кассиан. Его также казнили.
При Юлиане Отступнике отказался продолжать военную службу Мартын,
воспитывавшийся и выросший в военной среде. На допросе, сделанном ему
императором, он сказал только: "Я - христианин и потому не могу сражаться".
Первый вселенский собор (в 325 году) ясно определил строгую эпитимью за
возвращение в войска христиан, оставивших службу. Подлинные слова этого
постановления в переводе, признанном православной церковью, таковы:
"Благодатью призванные к исповеданию веры и лервый порыв ревности явившие и
отложившие воинские поясы, но потом, аки псы на свою блевотину
возвратившиеся... таковые десять лет да припадают к церкви, прося прощение
по трилетнем слушании писания в притворе".
Оставшимся в войсках христианам вменялось в обязанность во время войны не
убивать врагов. Еще в четвертом веке Василий Великий рекомендует в течение
трех лет не допускать до причащения солдат, виновных в нарушении этого
постановления.
Таким образом-, не только в первые три века во время гонений, но и в первые
времена торжества христианства над язычеством, когда христианство было
признано господствующей, государственной религией, в среде христиан еще
держалось убеждение о том, что война не совместима с христианством.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177