Определено, когда и как он должен прививать предохранительные
болезни своим детям; определены меры, которые он должен принимать и которым
должен подвергаться при такой-то и такой-то болезни, постигшей его или его
семейных и животных. Определены школы, в которые он должен посылать своих
детей. Определены размеры и прочность дома, который он может строить.
Определено содержание его животных: лошадей, собак; как он может
пользоваться водой и где может ходить без дороги. Определены наказания за
неисполнение всех этих и еще многих других законов. Нельзя перечислить всех
законов на законах и правил на правилах, которым он должен подчиняться и
незнанием которых (хотя и нельзя их знать) не может отговариваться человек
самого либерального государства.
При этом человек этот поставлен в такое положение, что при всякой
покупке потребляемых им предметов: соли, пива, сукна, железа, керосина, чая,
сахара и многого другого, он должен отдавать большую часть своего труда для
каких-то неизвестных ему дел и для уплаты процентов за долги, которые
свершены кем-то во времена его дедов и прадедов. Должен отдавать также часть
своего труда и при всяком переезде с места на место, при всяком получении
наследства или какой бы то ни было сделки с ближним. Кроме того, за ту часть
земли, которую он занимает или своим жилищем, или обработкой поля, с него
требуют еще более значительную часть его труда. Так что большая часть его
труда, если он живет своим трудом, а не чужим, вместо того чтобы
употребляться на облегчение или улучшение положения его и положения его
семьи, уходит на эти подати, пошлины, монополии.
Мало и этого: человеку этому в одних, в большинстве государств, велят,
как только он войдет в возраст, поступать на несколько лет в военное самое
жестокое рабство и идти воевать; в других же государствах: в Англии и
Америке, он должен нанимать людей для этого же дела.
И вот люди, поставленные в такое положение, не только не видят своего
рабства, но гордятся им, считая себя свободными гражданами великих
государств Британии, Франции, Германии, России, гордятся этим так же, как
лакеи гордятся важностью тех господ, которым они служат.
6
Я думаю, что мы прежде всего должны быть людьми, а уже потом
подданными. Нежелательно воспитывать в себе уважение к закону такое же, как
к добру. Закон никогда не делает людей более справедливыми, а, напротив,
вследствие уважения к закону хорошие люди делаются исполнителями
несправедливости.
Торо
7
Понятно, что коров, лошадей, овец стерегут люди. Люди знают, что нужно
скотине и как лучше пасти ее. Но лошади, коровы, овцы не могут сами пасти
себя, потому что они все одинаковы по своей природе. Так же одинаковы и
люди. Почему же одни люди могут повелевать другими и заставлять их жить так,
как это им кажется лучше? Все люди одинаково разумные существа, и управлять
ими может только то, что выше их. Выше же их только одно: тот дух, который
живет во всех их, то, что мы называем совестью. И потому людям нужно
повиноваться только своей совести, а не людям, которые назовут себя царями,
палатами, конгрессами, сенатами, судами.
8
Американские индейцы жили так, что у них не было никакой власти,
никаких законов, никакого правительства. Слушались они только заведенного
обычая и своей совести. Те, кто поступали противно обычаю и совести, тех
изгоняли из общества, или когда случалось что-нибудь важное, как убийство,
то наказывали убийство те, кто пострадал от него. И среди американских
индейцев было гораздо меньше преступлений, чем среди наших государств с
властями, тюрьмами и судьями. Где будет больше зла: там ли, где нет никаких
законов, как было у диких американских индейцев, или там, где их слишком
много? Я думаю, что верно можно сказать, что там, где слишком много законов.
Овцы наверное будут счастливее, если они сами будут заботиться о себе, а не
будут отданы на попечение о них волкам.
По Джеферсону
9
Гораздо естественнее представить себе общество людей, управляемое
разумными, выгодными и признаваемыми всеми правилами, чем те общества, в
которых живут теперь люди, подчиняясь никто не знает кем установленным
государственным законам.
ОПРАВДАНИЕ НЕОБХОДИМОСТИ ГОСУДАРСТВЕННОГО УСТРОЙСТВА
1
Не утешай себя мыслью, что если ты не видишь тех, которых ты мучаешь и
убиваешь, и если у тебя много товарищей, делающих то же, то ты не мучитель,
не убийца: ты мог бы не быть им до тех пор, пока не знал, откуда те деньги,
которые попадают тебе в руки, но если ты знаешь, то нет тебе оправдания - не
перед людьми (перед людьми во всем и всегда есть оправдание), а перед своей
совестью.
2
Говорят, что государственное устройство справедливо, потому что оно
установлено большинством голосов. Но это, во-первых, неверно, -
государственное устройство установлено не большинством голосов, а силой. А
если бы даже оно и было поддерживаемо большинством голосов, то и это не
делало бы его справедливым.
Не только один человек не имеет права распоряжаться многими, но и
многие не имеют права распоряжаться одним.
3
"Когда среди 100 человек один властвует над 99 - это несправедливо, это
деспотизм; когда 10 властвуют над 90 - это также несправедливо, это
олигархия; когда же 51 властвует над 49 (и то только в воображении - в
сущности же опять 10 или 11 из этих 51) - тогда это совершенно справедливо
это свобода".
Может ли быть что-нибудь смешнее такого рассуждения, а между тем это
самое рассуждение служит основой деятельности всех улучшателей
государственного устройства.
4
Цель государства в том, чтобы установить порядок, такой же, какой бы
был среди людей, если бы все люди были руководимы справедливостью. Но если
бы государство и достигло своей цели, то все-таки была бы не только разница,
но полная противоположность между внешней справедливостью, достигнутой
государством, и тем состоянием, в котором были бы люди, руководимые желанием
справедливости. В обществе, руководимом желанием справедливости, никто не
хотел бы творить несправедливостей; в самом же лучшем государственном
устройстве было бы так, что никто не хотел бы терпеть несправедливостей. Так
что одна и та же цель достигается двумя противоположными средствами. Так
хищный зверь в наморднике столь же безвреден, как и травоядное. Дальше же
этого предела государство не может идти:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177
болезни своим детям; определены меры, которые он должен принимать и которым
должен подвергаться при такой-то и такой-то болезни, постигшей его или его
семейных и животных. Определены школы, в которые он должен посылать своих
детей. Определены размеры и прочность дома, который он может строить.
Определено содержание его животных: лошадей, собак; как он может
пользоваться водой и где может ходить без дороги. Определены наказания за
неисполнение всех этих и еще многих других законов. Нельзя перечислить всех
законов на законах и правил на правилах, которым он должен подчиняться и
незнанием которых (хотя и нельзя их знать) не может отговариваться человек
самого либерального государства.
При этом человек этот поставлен в такое положение, что при всякой
покупке потребляемых им предметов: соли, пива, сукна, железа, керосина, чая,
сахара и многого другого, он должен отдавать большую часть своего труда для
каких-то неизвестных ему дел и для уплаты процентов за долги, которые
свершены кем-то во времена его дедов и прадедов. Должен отдавать также часть
своего труда и при всяком переезде с места на место, при всяком получении
наследства или какой бы то ни было сделки с ближним. Кроме того, за ту часть
земли, которую он занимает или своим жилищем, или обработкой поля, с него
требуют еще более значительную часть его труда. Так что большая часть его
труда, если он живет своим трудом, а не чужим, вместо того чтобы
употребляться на облегчение или улучшение положения его и положения его
семьи, уходит на эти подати, пошлины, монополии.
Мало и этого: человеку этому в одних, в большинстве государств, велят,
как только он войдет в возраст, поступать на несколько лет в военное самое
жестокое рабство и идти воевать; в других же государствах: в Англии и
Америке, он должен нанимать людей для этого же дела.
И вот люди, поставленные в такое положение, не только не видят своего
рабства, но гордятся им, считая себя свободными гражданами великих
государств Британии, Франции, Германии, России, гордятся этим так же, как
лакеи гордятся важностью тех господ, которым они служат.
6
Я думаю, что мы прежде всего должны быть людьми, а уже потом
подданными. Нежелательно воспитывать в себе уважение к закону такое же, как
к добру. Закон никогда не делает людей более справедливыми, а, напротив,
вследствие уважения к закону хорошие люди делаются исполнителями
несправедливости.
Торо
7
Понятно, что коров, лошадей, овец стерегут люди. Люди знают, что нужно
скотине и как лучше пасти ее. Но лошади, коровы, овцы не могут сами пасти
себя, потому что они все одинаковы по своей природе. Так же одинаковы и
люди. Почему же одни люди могут повелевать другими и заставлять их жить так,
как это им кажется лучше? Все люди одинаково разумные существа, и управлять
ими может только то, что выше их. Выше же их только одно: тот дух, который
живет во всех их, то, что мы называем совестью. И потому людям нужно
повиноваться только своей совести, а не людям, которые назовут себя царями,
палатами, конгрессами, сенатами, судами.
8
Американские индейцы жили так, что у них не было никакой власти,
никаких законов, никакого правительства. Слушались они только заведенного
обычая и своей совести. Те, кто поступали противно обычаю и совести, тех
изгоняли из общества, или когда случалось что-нибудь важное, как убийство,
то наказывали убийство те, кто пострадал от него. И среди американских
индейцев было гораздо меньше преступлений, чем среди наших государств с
властями, тюрьмами и судьями. Где будет больше зла: там ли, где нет никаких
законов, как было у диких американских индейцев, или там, где их слишком
много? Я думаю, что верно можно сказать, что там, где слишком много законов.
Овцы наверное будут счастливее, если они сами будут заботиться о себе, а не
будут отданы на попечение о них волкам.
По Джеферсону
9
Гораздо естественнее представить себе общество людей, управляемое
разумными, выгодными и признаваемыми всеми правилами, чем те общества, в
которых живут теперь люди, подчиняясь никто не знает кем установленным
государственным законам.
ОПРАВДАНИЕ НЕОБХОДИМОСТИ ГОСУДАРСТВЕННОГО УСТРОЙСТВА
1
Не утешай себя мыслью, что если ты не видишь тех, которых ты мучаешь и
убиваешь, и если у тебя много товарищей, делающих то же, то ты не мучитель,
не убийца: ты мог бы не быть им до тех пор, пока не знал, откуда те деньги,
которые попадают тебе в руки, но если ты знаешь, то нет тебе оправдания - не
перед людьми (перед людьми во всем и всегда есть оправдание), а перед своей
совестью.
2
Говорят, что государственное устройство справедливо, потому что оно
установлено большинством голосов. Но это, во-первых, неверно, -
государственное устройство установлено не большинством голосов, а силой. А
если бы даже оно и было поддерживаемо большинством голосов, то и это не
делало бы его справедливым.
Не только один человек не имеет права распоряжаться многими, но и
многие не имеют права распоряжаться одним.
3
"Когда среди 100 человек один властвует над 99 - это несправедливо, это
деспотизм; когда 10 властвуют над 90 - это также несправедливо, это
олигархия; когда же 51 властвует над 49 (и то только в воображении - в
сущности же опять 10 или 11 из этих 51) - тогда это совершенно справедливо
это свобода".
Может ли быть что-нибудь смешнее такого рассуждения, а между тем это
самое рассуждение служит основой деятельности всех улучшателей
государственного устройства.
4
Цель государства в том, чтобы установить порядок, такой же, какой бы
был среди людей, если бы все люди были руководимы справедливостью. Но если
бы государство и достигло своей цели, то все-таки была бы не только разница,
но полная противоположность между внешней справедливостью, достигнутой
государством, и тем состоянием, в котором были бы люди, руководимые желанием
справедливости. В обществе, руководимом желанием справедливости, никто не
хотел бы творить несправедливостей; в самом же лучшем государственном
устройстве было бы так, что никто не хотел бы терпеть несправедливостей. Так
что одна и та же цель достигается двумя противоположными средствами. Так
хищный зверь в наморднике столь же безвреден, как и травоядное. Дальше же
этого предела государство не может идти:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177