Он приступил к своей задаче – поставить Гая Мария на ноги так, словно это не стоило ему никакого труда. Поднявшись, Марий сразу взял свою палку, мальчик шагнул, поддерживая его левую сторону, и они пошли вниз по ступенькам, как два сцепившихся краба. Казалось, что половина Рима сопровождала их при подъеме на холм, приветствуя каждое усилие Мария.
Слуги, отталкивая друг друга, оспаривали честь провести Мария, лицо которого сделалось серым, в его комнату. Никто не обращал внимания на юного Цезаря, тащившегося позади. Когда он понял, что вокруг никого нет, то, сжавшись в комок, опустился на пол в проходе между дверью и атриумом и лежал неподвижно, закрыв глаза. Юлия нашла его там некоторое время спустя. Лицо ее исказилось от страха, она опустилась рядом с ним на колени, почему-то не решаясь позвать на помощь.
– Гай Юлий! Гай Юлий! Что с тобой?
Когда она обняла его, он прильнул к ней, лицо его побледнело, грудь тяжело дышала. Она взяла его руку, чтобы проверить пульс, и увидела темные синяки – следы пальцев Гая Мария.
– Гай Юлий! Гай Юлий!
Он открыл глаза, вздохнул и улыбнулся, румянец постепенно вернулся на его щеки.
– Я довел его до дома?
– Да, да, Гай Юлий, ты превосходно доставил его домой, – сказала Юлия, едва не плача. – Ты измучился больше, чем он! Эти прогулки по городу становятся слишком тяжелы для тебя.
– Нет, тетя Юлия, я справлюсь с этим, правда. Он не может ходить ни с кем другим, ты же знаешь, – ответил он, поднимаясь.
– Да, к сожалению, это так. Спасибо тебе, Гай Юлий! Я благодарна тебе больше, чем могу выразить, – она внимательно рассмотрела синяки. – Надо приложить что-нибудь, чтобы не болело.
Его глаза оживились и заблестели, а на губах появилась улыбка, растопившая сердце Юлии.
– Я знаю, что может мне помочь, тетя Юлия.
– Что?
– Поцелуй. Один из твоих поцелуев, прошу тебя! Поцелуев он получил множество, и всякой еды, какой только пожелал, и книгу, и ложе в ее рабочей комнате, чтобы отдохнуть; она не отпускала его домой, пока за ним не пришел Луций Декумий.
Сменялись времена этого года, в течение которого ход войны изменился наконец в пользу Рима, а Гай Марий и юный Цезарь сделались одной из неотъемлемых достопримечательностей Рима: мальчик, помогающий мужчине, мужчина, медленно восстанавливающий способность передвигаться самостоятельно. После своего первого выхода в город, они направили свои стопы в сторону Марсова поля, где толпа была пореже, и их передвижение вызывало меньший интерес. По мере того, как Марий восстанавливал силы, их прогулки все удлинялись вплоть до торжественного дня, когда они достигли Тибра там, где кончалась Прямая дорога; после продолжительной передышки Марий искупался.
Как только он начал регулярно плавать, его выздоровление ускорилось. Он также увлекся военными и конными упражнениями, которые они наблюдали во время своих прогулок. Марий решил, что юному Цезарю пора начать свое военное воспитание. Наконец-то! Наконец Гай Юлий Цезарь получил зачатки знаний, которыми так жаждал овладеть. Он был посажен в седло довольно резвого пони и показал, что является прирожденным конником. Он сражался с Марием на деревянных мечах до тех пор, пока Марий уже не смог поймать мальчика на ошибке и вынужден был признать, что теперь тот дерется как надо. Он сразу же научился плавать, так что Марий был уверен, что он без особого труда сможет продержаться на воде. Он также услышал от Мария истории нового рода – его раздумья о полководце, как субъекте командования.
– Большинство командующих проигрывает битву, еще не выходя на поле боя, – объяснял Гай Марий юному Цезарю, когда они сидели рядом на берегу реки, завернувшись в полотняные простыни.
– Каким образом, Гай Марий?
– В основном одним из двух способов. Некоторые понимают в искусстве командования так мало, что на самом деле считают достаточным указать на врага легионам, а потом стать позади и смотреть, как легионы делают свое дело. У других же голова забита наставлениями и советами иных полководцев с самого начала их военной карьеры, что они всегда действуют по правилам, в то время как действовать по правилам – значит напрашиваться на поражение. Каждый противник, каждая кампания, каждая битва, Гай Юлий! – явление неординарное. И к битве надо относиться с уважением, которое должно уделять всему уникальному. Конечно же, ты должен наметить план того, что намерен сделать, на куске пергамента ночью накануне сражения в своем командном шатре, но не рассматривай этот план как жесткое руководство к действиям. Подожди, когда сложится настоящий план после того, как ты увидишь противника, характер местности в начале сражения, построение войск врага, его слабые места. Тогда только принимай решение! Заранее установленные концепции почти всегда фатально влияют на твои возможности. Положение может меняться в самом ходе битвы, потому что каждый момент уникален! Настроения твоих людей могут меняться или местность может раскиснуть быстрее, чем ты предполагал, или поднимется пыль, срывая от глаз поле боя, или вражеский полководец выкинет какой-нибудь сюрприз, или просчеты и недостатки выявятся в твоих планах или в планах противника, – рассуждал, увлекшись, Марий.
– Разве не может быть так, чтобы битва пошла в точности как планировалось накануне ночью? – с горящими глазами спросил юный Цезарь.
– Это случалось! Но примерно так же часто, как снег среди лета, юный Цезарь. Всегда помни – что бы ты ни планировал и как бы сложен ни был твой план, – будь готов изменить его в одно мгновение ока! И вот еще одно жемчужное зерно мудрости, мальчик. Составляй план как можно проще. Простые планы работают всегда лучше, чем тактические монстры, потому что ты, полководец, не можешь осуществить свой план, не воспользовавшись цепочкой команд. И эта цепочка команд становится тем слабее, чем ниже и дальше от командира она тянется.
– Получается так, что полководец должен иметь очень хорошо обученный штаб и армию, вышколенную до совершенства? – задумчиво спросил мальчик.
– Совершенно верно! – воскликнул Марий. – Вот почему хороший полководец всегда проверяет это, когда обращается к войскам перед битвой. Не для того, чтобы поднять их моральный дух, юный Цезарь, а для того, чтобы дать понять рядовым, какую задачу они должны выполнить. Если они знают, чего он от них хочет, они могут правильно истолковывать приказы, которые получают на нижнем конце цепочки команд.
– Хорошее знание своих солдат окупается, не так ли?
– Да, это так. Окупается также и уверенность в том, что солдаты знают тебя. И в том, что ты им нравишься. Если солдаты любят своего командира, они идут ради него на более тяжкие труды и на больший риск." Никогда не забывай то, что сказал Тит Тициний с ростры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165
Слуги, отталкивая друг друга, оспаривали честь провести Мария, лицо которого сделалось серым, в его комнату. Никто не обращал внимания на юного Цезаря, тащившегося позади. Когда он понял, что вокруг никого нет, то, сжавшись в комок, опустился на пол в проходе между дверью и атриумом и лежал неподвижно, закрыв глаза. Юлия нашла его там некоторое время спустя. Лицо ее исказилось от страха, она опустилась рядом с ним на колени, почему-то не решаясь позвать на помощь.
– Гай Юлий! Гай Юлий! Что с тобой?
Когда она обняла его, он прильнул к ней, лицо его побледнело, грудь тяжело дышала. Она взяла его руку, чтобы проверить пульс, и увидела темные синяки – следы пальцев Гая Мария.
– Гай Юлий! Гай Юлий!
Он открыл глаза, вздохнул и улыбнулся, румянец постепенно вернулся на его щеки.
– Я довел его до дома?
– Да, да, Гай Юлий, ты превосходно доставил его домой, – сказала Юлия, едва не плача. – Ты измучился больше, чем он! Эти прогулки по городу становятся слишком тяжелы для тебя.
– Нет, тетя Юлия, я справлюсь с этим, правда. Он не может ходить ни с кем другим, ты же знаешь, – ответил он, поднимаясь.
– Да, к сожалению, это так. Спасибо тебе, Гай Юлий! Я благодарна тебе больше, чем могу выразить, – она внимательно рассмотрела синяки. – Надо приложить что-нибудь, чтобы не болело.
Его глаза оживились и заблестели, а на губах появилась улыбка, растопившая сердце Юлии.
– Я знаю, что может мне помочь, тетя Юлия.
– Что?
– Поцелуй. Один из твоих поцелуев, прошу тебя! Поцелуев он получил множество, и всякой еды, какой только пожелал, и книгу, и ложе в ее рабочей комнате, чтобы отдохнуть; она не отпускала его домой, пока за ним не пришел Луций Декумий.
Сменялись времена этого года, в течение которого ход войны изменился наконец в пользу Рима, а Гай Марий и юный Цезарь сделались одной из неотъемлемых достопримечательностей Рима: мальчик, помогающий мужчине, мужчина, медленно восстанавливающий способность передвигаться самостоятельно. После своего первого выхода в город, они направили свои стопы в сторону Марсова поля, где толпа была пореже, и их передвижение вызывало меньший интерес. По мере того, как Марий восстанавливал силы, их прогулки все удлинялись вплоть до торжественного дня, когда они достигли Тибра там, где кончалась Прямая дорога; после продолжительной передышки Марий искупался.
Как только он начал регулярно плавать, его выздоровление ускорилось. Он также увлекся военными и конными упражнениями, которые они наблюдали во время своих прогулок. Марий решил, что юному Цезарю пора начать свое военное воспитание. Наконец-то! Наконец Гай Юлий Цезарь получил зачатки знаний, которыми так жаждал овладеть. Он был посажен в седло довольно резвого пони и показал, что является прирожденным конником. Он сражался с Марием на деревянных мечах до тех пор, пока Марий уже не смог поймать мальчика на ошибке и вынужден был признать, что теперь тот дерется как надо. Он сразу же научился плавать, так что Марий был уверен, что он без особого труда сможет продержаться на воде. Он также услышал от Мария истории нового рода – его раздумья о полководце, как субъекте командования.
– Большинство командующих проигрывает битву, еще не выходя на поле боя, – объяснял Гай Марий юному Цезарю, когда они сидели рядом на берегу реки, завернувшись в полотняные простыни.
– Каким образом, Гай Марий?
– В основном одним из двух способов. Некоторые понимают в искусстве командования так мало, что на самом деле считают достаточным указать на врага легионам, а потом стать позади и смотреть, как легионы делают свое дело. У других же голова забита наставлениями и советами иных полководцев с самого начала их военной карьеры, что они всегда действуют по правилам, в то время как действовать по правилам – значит напрашиваться на поражение. Каждый противник, каждая кампания, каждая битва, Гай Юлий! – явление неординарное. И к битве надо относиться с уважением, которое должно уделять всему уникальному. Конечно же, ты должен наметить план того, что намерен сделать, на куске пергамента ночью накануне сражения в своем командном шатре, но не рассматривай этот план как жесткое руководство к действиям. Подожди, когда сложится настоящий план после того, как ты увидишь противника, характер местности в начале сражения, построение войск врага, его слабые места. Тогда только принимай решение! Заранее установленные концепции почти всегда фатально влияют на твои возможности. Положение может меняться в самом ходе битвы, потому что каждый момент уникален! Настроения твоих людей могут меняться или местность может раскиснуть быстрее, чем ты предполагал, или поднимется пыль, срывая от глаз поле боя, или вражеский полководец выкинет какой-нибудь сюрприз, или просчеты и недостатки выявятся в твоих планах или в планах противника, – рассуждал, увлекшись, Марий.
– Разве не может быть так, чтобы битва пошла в точности как планировалось накануне ночью? – с горящими глазами спросил юный Цезарь.
– Это случалось! Но примерно так же часто, как снег среди лета, юный Цезарь. Всегда помни – что бы ты ни планировал и как бы сложен ни был твой план, – будь готов изменить его в одно мгновение ока! И вот еще одно жемчужное зерно мудрости, мальчик. Составляй план как можно проще. Простые планы работают всегда лучше, чем тактические монстры, потому что ты, полководец, не можешь осуществить свой план, не воспользовавшись цепочкой команд. И эта цепочка команд становится тем слабее, чем ниже и дальше от командира она тянется.
– Получается так, что полководец должен иметь очень хорошо обученный штаб и армию, вышколенную до совершенства? – задумчиво спросил мальчик.
– Совершенно верно! – воскликнул Марий. – Вот почему хороший полководец всегда проверяет это, когда обращается к войскам перед битвой. Не для того, чтобы поднять их моральный дух, юный Цезарь, а для того, чтобы дать понять рядовым, какую задачу они должны выполнить. Если они знают, чего он от них хочет, они могут правильно истолковывать приказы, которые получают на нижнем конце цепочки команд.
– Хорошее знание своих солдат окупается, не так ли?
– Да, это так. Окупается также и уверенность в том, что солдаты знают тебя. И в том, что ты им нравишься. Если солдаты любят своего командира, они идут ради него на более тяжкие труды и на больший риск." Никогда не забывай то, что сказал Тит Тициний с ростры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165