Это был фрегат красоты и любви, прижимавший к взволнованной груди букет каллов. Глаза фрегата, обведенные голубой тушью, лучились нежностью и состраданием.
- Я полагаю, - обратился к Сулейману доктор Рыжиков, - определение задней трифуркации на основании присутствия гомонимной гемианопсии при жизни больного невозможно. Окклюзия внутренней сонной артерии нередко приводит к расстройству полей зрения. Как вы считаете, коллега?
Говоря это, он двигался, чтобы незаметно закрыть собой туфли Чикина, торчащие из-под простыни.
- Извините, профессор, - с почтительной серьезностью развел руками Сулейман, - я с вами совершенно согласен. Более точный результат покажет только вскрытие покойника.
Фрегат возле двери выронил за борт цветы.
28
- «В эту ненастную летнюю ночь в далеком поселке Салтычиха случилось неожиданное несчастье…»
- Как будто бывают ожиданные несчастья! - фыркнула Танька.
Валерия строго посмотрела на нее. Анька продолжала:
- «…В результате которого в районную больницу был доставлен гражданин К. с серьезно разбитой головой и рядом серьезных переломов костей и черепа. «Состояние граничит с несовместимым с жизнью!» - серьезно заключил дежурный врач, ставя диагноз».
- Как будто можно весело заключить! - прервалась теперь Анька, заработав якобы осуждающий взгляд Валерии.
- «Лучшим специалистом в области по такого рода травмам является нейрохирург Ю.П.Рыжиков. Он и поспешил на помощь пострадавшему. Сборы были недолги. Несмотря на позднее время, дорога заняла минимум времени благодаря опытности и мастерству водителя. Можно в полном смысле сказать, что «скорая помощь» мчалась на крыльях врачебного долга и подлинного гуманизма…»
- Доктор с крылышками!
Каждое слово заметки в районной газете, добытой Валерией у какого-то клиента нотариальной конторы, смаковалось и обсасывалось с последующим фырканьем и комментарием. Доктор Рыжиков терпеливо слушал все это, понимая, что каждой хочется вывернуться поумнее перед Валерой Малышевым.
- «Одна главная мысль не покидала нейрохирурга Ю.П. Рыжикова: только бы успеть! И он успел. «Скальпель!» - раздался властный голос хирурга. Люди в белых халатах склонились над неподвижным телом пострадавшего, вкладывая в него все свое мастерство и любовь к людям…»
- Тело дрогнуло и зашевелилось…
- И чавкнуло…
- «Движения нейрохирурга Ю.Н. (то «пэ», то «эн» - не поймешь их!) Рыжикова точны и предельно собранны. Да иначе и быть не может. Он имеет дело с самым сокровенным, что есть у человека: с мозгом и черепом…»
- Я тебе как дам по самому сокровенному!
- «…которые не зря зовутся центральной нервной системой. Наложен последний шов, и пострадавший будет жить, и не раз с благодарностью вспомнит про людей в белых халатах, и среди них Ю.П. Рыжикова, которые вернули его к семье и полезному труду…»
- Бодрое радостное тело вернулось к полезному делу!
- «И вот бессонная ночь позади. Хирург устал, но радостное чувство нужности людям, полезности им поддерживало его силы. Нет, не забудут многие люди скромного врача в белом халате, несущего своим трудом и талантом здоровье и бодрость многим своим современникам. Спасибо, доктор! - скажем и мы ему вместе со многими спасенными им пациентами».
- Пожалуйста, - вежливо ответил доктор Рыжиков, подавая пример понимания юмора. И дал газету Рексу, который решил унести ее в сад и там закопать под сиренью, как он привык поступать с предметами, доверенными ему на хранение: береженого, мол, и бог бережет. Но в последнюю минуту Танька передумала и выхватила газету, решив сберечь какое-никакое стилистически, а все же свидетельство фамильной чести.
- Ну будет теперь лет двенадцать грызть мерзлоту в Якутии, да всю жизнь за жену мучиться. А потом найдет вас и за горло возьмет: так меня уже и не было, кто вас просил? Что вы ему скажете?
Валера Малышев говорил доктору Рыжикову то же, что говорил он сам себе в ту «ненастную летнюю ночь». Только с той разницей, что доктор Рыжиков на этих справедливых словах сшивал порванные сосуды и склеивал череп, а Валера Малышев ковырял спичкой в зубах.
У него заметно возрастала потребность учить доктора Рыжикова. Особенно под веселыми глазками Анькистанькой, которые, как и любое молодое поколение, обожали ниспровержение авторитетов, тем более досаждающих им овсянкой на воде.
- Не будете же вы отрицать…
Еще бы у доктора Рыжикова хватило нахальства отрицать новейшие умозаключения!
- Не будете же вы отрицать, что есть патологические типы, просто изуверы, с которыми мы возимся себе в убыток. Какой-нибудь чирей ему вырезают, так и трясутся, чтобы этот уголовник с семью сроками не поморщился от боли. А то еще жалобу напишет. Ну вот почему бы ему вместо обезболивающего не сделать таким же укольчиком небольшой такой аккуратненький паралич дыхания? Без всяких там судебных издержек, чтобы не волновать зря. И общество легче вздохнет. Чисто функционально.
Доктор Рыжиков должен был сказать, что восстанавливать человеческое дыхание и прерывать его - две разные и несовместимые функции. И если кто приговорен не отбирать, а возвращать дыхание, сердцебиение, пищеварение и прочее, то это уж пожизненно. И путать тут очень и очень запрещено.
Но он сказал другое:
- А кто будет решать? Вы сами?
- Ну зачем я… - Валера Малышев как бы отодвинулся от этой черновой работы. - Решат кому надо…
- Кто надо - это и есть суд, - коротко заключил доктор Рыжиков. - С судебными издержками…
- Ну что ж… - Валера Малышев немного поразмыслил. - Может, это и функционально…
Функциональность просто не давала ему покоя. Вернее, нефункциональность, которая царила повсюду и так и действовала на молодые нервы.
- Вы, говорят, стали и каменщиком, и маляром… - Он решил подцепить все достоинства доктора Рыжикова, проявившиеся в последние недели.
- И мореплаватель, и плотник, - охотно подтвердил доктор Петрович. - Смена рода работ - лучший отдых, по нашему отцу Павлову. Правда, квалификация у отдыхающего низковата.
- С вашими руками хирурга - таскать кирпичи и мусор! - вострожествовал Валера Малышев над этим верхом нефункциональности, демонстрируя мускулы своих рук, гораздо более пригодных для этого отдыха. - Это, конечно, по-нашему. Что врачей, что итээров гоняют как разнорабочих. То стройку подметать, то картошку полоть… Сначала за тысячи рублей учат специалистов, потом используют с метлой или лопатой… В крайнем случае документы на подпись подносить… А вот шеф книжку читал - «Деловая Америка», слышали? Нет? Ну это дефицит вообще-то, не всякий увидит. Шефу достали на одну ночь. Это один наш инженер в Штатах в командировке пожил, поработал у них там. Нет, у них все четко. Каждый час работы инженера - столько-то долларов, столько-то центов отдачи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106
- Я полагаю, - обратился к Сулейману доктор Рыжиков, - определение задней трифуркации на основании присутствия гомонимной гемианопсии при жизни больного невозможно. Окклюзия внутренней сонной артерии нередко приводит к расстройству полей зрения. Как вы считаете, коллега?
Говоря это, он двигался, чтобы незаметно закрыть собой туфли Чикина, торчащие из-под простыни.
- Извините, профессор, - с почтительной серьезностью развел руками Сулейман, - я с вами совершенно согласен. Более точный результат покажет только вскрытие покойника.
Фрегат возле двери выронил за борт цветы.
28
- «В эту ненастную летнюю ночь в далеком поселке Салтычиха случилось неожиданное несчастье…»
- Как будто бывают ожиданные несчастья! - фыркнула Танька.
Валерия строго посмотрела на нее. Анька продолжала:
- «…В результате которого в районную больницу был доставлен гражданин К. с серьезно разбитой головой и рядом серьезных переломов костей и черепа. «Состояние граничит с несовместимым с жизнью!» - серьезно заключил дежурный врач, ставя диагноз».
- Как будто можно весело заключить! - прервалась теперь Анька, заработав якобы осуждающий взгляд Валерии.
- «Лучшим специалистом в области по такого рода травмам является нейрохирург Ю.П.Рыжиков. Он и поспешил на помощь пострадавшему. Сборы были недолги. Несмотря на позднее время, дорога заняла минимум времени благодаря опытности и мастерству водителя. Можно в полном смысле сказать, что «скорая помощь» мчалась на крыльях врачебного долга и подлинного гуманизма…»
- Доктор с крылышками!
Каждое слово заметки в районной газете, добытой Валерией у какого-то клиента нотариальной конторы, смаковалось и обсасывалось с последующим фырканьем и комментарием. Доктор Рыжиков терпеливо слушал все это, понимая, что каждой хочется вывернуться поумнее перед Валерой Малышевым.
- «Одна главная мысль не покидала нейрохирурга Ю.П. Рыжикова: только бы успеть! И он успел. «Скальпель!» - раздался властный голос хирурга. Люди в белых халатах склонились над неподвижным телом пострадавшего, вкладывая в него все свое мастерство и любовь к людям…»
- Тело дрогнуло и зашевелилось…
- И чавкнуло…
- «Движения нейрохирурга Ю.Н. (то «пэ», то «эн» - не поймешь их!) Рыжикова точны и предельно собранны. Да иначе и быть не может. Он имеет дело с самым сокровенным, что есть у человека: с мозгом и черепом…»
- Я тебе как дам по самому сокровенному!
- «…которые не зря зовутся центральной нервной системой. Наложен последний шов, и пострадавший будет жить, и не раз с благодарностью вспомнит про людей в белых халатах, и среди них Ю.П. Рыжикова, которые вернули его к семье и полезному труду…»
- Бодрое радостное тело вернулось к полезному делу!
- «И вот бессонная ночь позади. Хирург устал, но радостное чувство нужности людям, полезности им поддерживало его силы. Нет, не забудут многие люди скромного врача в белом халате, несущего своим трудом и талантом здоровье и бодрость многим своим современникам. Спасибо, доктор! - скажем и мы ему вместе со многими спасенными им пациентами».
- Пожалуйста, - вежливо ответил доктор Рыжиков, подавая пример понимания юмора. И дал газету Рексу, который решил унести ее в сад и там закопать под сиренью, как он привык поступать с предметами, доверенными ему на хранение: береженого, мол, и бог бережет. Но в последнюю минуту Танька передумала и выхватила газету, решив сберечь какое-никакое стилистически, а все же свидетельство фамильной чести.
- Ну будет теперь лет двенадцать грызть мерзлоту в Якутии, да всю жизнь за жену мучиться. А потом найдет вас и за горло возьмет: так меня уже и не было, кто вас просил? Что вы ему скажете?
Валера Малышев говорил доктору Рыжикову то же, что говорил он сам себе в ту «ненастную летнюю ночь». Только с той разницей, что доктор Рыжиков на этих справедливых словах сшивал порванные сосуды и склеивал череп, а Валера Малышев ковырял спичкой в зубах.
У него заметно возрастала потребность учить доктора Рыжикова. Особенно под веселыми глазками Анькистанькой, которые, как и любое молодое поколение, обожали ниспровержение авторитетов, тем более досаждающих им овсянкой на воде.
- Не будете же вы отрицать…
Еще бы у доктора Рыжикова хватило нахальства отрицать новейшие умозаключения!
- Не будете же вы отрицать, что есть патологические типы, просто изуверы, с которыми мы возимся себе в убыток. Какой-нибудь чирей ему вырезают, так и трясутся, чтобы этот уголовник с семью сроками не поморщился от боли. А то еще жалобу напишет. Ну вот почему бы ему вместо обезболивающего не сделать таким же укольчиком небольшой такой аккуратненький паралич дыхания? Без всяких там судебных издержек, чтобы не волновать зря. И общество легче вздохнет. Чисто функционально.
Доктор Рыжиков должен был сказать, что восстанавливать человеческое дыхание и прерывать его - две разные и несовместимые функции. И если кто приговорен не отбирать, а возвращать дыхание, сердцебиение, пищеварение и прочее, то это уж пожизненно. И путать тут очень и очень запрещено.
Но он сказал другое:
- А кто будет решать? Вы сами?
- Ну зачем я… - Валера Малышев как бы отодвинулся от этой черновой работы. - Решат кому надо…
- Кто надо - это и есть суд, - коротко заключил доктор Рыжиков. - С судебными издержками…
- Ну что ж… - Валера Малышев немного поразмыслил. - Может, это и функционально…
Функциональность просто не давала ему покоя. Вернее, нефункциональность, которая царила повсюду и так и действовала на молодые нервы.
- Вы, говорят, стали и каменщиком, и маляром… - Он решил подцепить все достоинства доктора Рыжикова, проявившиеся в последние недели.
- И мореплаватель, и плотник, - охотно подтвердил доктор Петрович. - Смена рода работ - лучший отдых, по нашему отцу Павлову. Правда, квалификация у отдыхающего низковата.
- С вашими руками хирурга - таскать кирпичи и мусор! - вострожествовал Валера Малышев над этим верхом нефункциональности, демонстрируя мускулы своих рук, гораздо более пригодных для этого отдыха. - Это, конечно, по-нашему. Что врачей, что итээров гоняют как разнорабочих. То стройку подметать, то картошку полоть… Сначала за тысячи рублей учат специалистов, потом используют с метлой или лопатой… В крайнем случае документы на подпись подносить… А вот шеф книжку читал - «Деловая Америка», слышали? Нет? Ну это дефицит вообще-то, не всякий увидит. Шефу достали на одну ночь. Это один наш инженер в Штатах в командировке пожил, поработал у них там. Нет, у них все четко. Каждый час работы инженера - столько-то долларов, столько-то центов отдачи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106