– Странно, но я уже видела где-то это лицо, – сказала Элен – Лебединая Шея задумчиво. – На, выпей, голубчик! Куда же это ты так спешил?
– Спасите меня! Спрячьте меня! – прошептал юноша тихо, в испуге оглядываясь по сторонам.
– Посадите его на моего коня! – распорядилась Элен.
И трое мужчин бросились исполнять, ее приказание.
– Ничего не бойся, – сказала она ласково, когда они снова несколько опередили остальных. – Ни королевские приставы, ни шерифы, ни вербовщики не посмеют тронуть тебя, пока ты едешь со мной. Но где все-таки я уже тебя видела, а?
– На Дургэмской дороге. Это было в день похорон сэра Тристана Друриком. Я тоже сразу вас узнал, – ответил Джек Строу тихо.
Длинная и узкая вереница паломников растянулась по дороге без малого на четверть лье. Вновь прибывавшие тотчас же научились приноравливать ход своего коня или осла, если они ехали верхами, или свой собственный шаг к общему движению. Это необходимо было для того, чтобы задние не наезжали на передних и чтобы в толпе не случалось толкотни и давки. Однако у некоторых благородных господ не хватало терпения дожидаться очереди, и они без церемоний прокладывали себе дорогу в первые ряды.
И это, так же как и остановки носилок с больными, или лопнувшая подпруга у лошади, или перчатка, оброненная в толпе, вносило заметное смятение в шествие.
Вот опять морда задней лошади уткнулась Джеку в плечо.
– Тпру! – закричал рядом с ним мальчишка, державший под уздцы толстую брабантскую кобылу своего хозяина.
Менее терпеливый сосед справа стегал по глазам наезжавшего на него пегого мула. Жалобно кричал ушибленный ребенок, а в голове шествия люди так сгрудились, что даже издали можно было услышать отчаянные вопли женщины, которую придавили в толпе.
– Что случилось? Что случилось? – спрашивали все друг у друга.
И Джек стал испуганно оглядываться по сторонам. Теперь уже ясно были видны там и сям сновавшие над толпой высокие алебарды стражников, а подавшись немного вперед, Джек разглядел и человека, остановившего все шествие.

Он был одет в выгоревший плащ из дешевого сукна; траченные молью, облезлые перья стояли над его беретом, как дым над трубой в морозный день. В такую холодную пору ему, конечно, более пристала бы меховая шапка, и, вероятно, прячась от ветра, он вобрал голову в высоко поднятые плечи, сидя на приземистой шотландской лошадке. Какая же сила таилась в этом немолодом, скромно одетом человеке, если он мог остановить огромную толпу, а особенно этих гордых и высокомерных господ, ехавших в первых рядах?
– Не стану я дожидаться конца этой канители! – сказала госпожа Элен, выезжая вперед. Прищурясь от маленьких острых лучиков, плясавших над обмерзлой дорогой, она хлыстом указала вперед.
На том месте, где земля, казалось, сходится с небом, громоздилось что-то синее, серое и черное, как туча, то вдруг сверкающее острой гранью на солнце, то расплывающееся пепельным дымом. От огромной каменной громады аббатства во все стороны робко разбегались белые домики под черепичными крышами.
– Кентербери! – произнесла госпожа Элен.
Но Джек смотрел не вперед, а назад. Из рук человека, остановившего шествие, завернувшись, точно язык у борзой, свешивался длинный, исписанный и украшенный печатями пергамент.
Никогда еще мужики не видели ничего доброго от документов с королевскими печатями, поэтому Джек в испуге снял шапку, весь подавшись вперед. И все люди, ехавшие и шагавшие с ним в одном ряду, тотчас же тоже обнажили головы – это были ремесленники, мелочные торговцы, йомены и фермеры, и они тоже сейчас не ждали ничего доброго.
– Ну, едем же, Джек! – сказала госпожа Элен нетерпеливо.
Франтоватый юноша, осадив своего коня, любезно уступил ей дорогу.
– Этот стряпчий зачитывал билль о беглых вилланах, – объяснил он, кланяясь, подбрасывая и ловко ловя шапку.
– Ну, вот видишь, это только билль о беглых вилланах! – повторила госпожа Элен, оглядываясь на Джека, а глаза ее в это время сказали: «Спокойнее, спокойнее, иначе на тебя обратят внимание!»
– А стражники тем временем вылавливают бродяг, – продолжал любезный юноша смеясь, – и, видите, сам лорд Клитчерли смиренно ожидает, пока все это закончится, так как у него самого больше половины мужиков числится в бегах. Смотрите, смотрите, вот уже попался один голубчик!
Двое стражников выволокли из толпы оборванного, окровавленного человека. Он хватался за платье стоявших рядом людей, за конскую гриву и даже за снег на дороге, как будто это могло его спасти. Заломив несчастному руки за спину, стражники, тяжело дыша, притащили его к человеку с пергаментом.
– Едем же! – повторила госпожа Элен сердито.
На очень странных условиях был принят Джек Строу на свою новую службу.
– Я буду платить тебе сколько смогу, – сказала госпожа Элен смеясь. – Если дела мои пойдут успешно, то наберется кругленькая сумма; если нет – пеняй на господа бога. Работы у тебя будет немного. Тебе придется чистить двух лошадей и задавать им корм. Двух – потому, что на первой же ярмарке я куплю тебе лошадку. Не полагается господам ездить со слугами в одном седле. Ты будешь сопровождать меня, куда мне только заблагорассудится, держать стремя и подсаживать меня на лошадь, а также прислуживать мне за столом.
Откровенно говоря, Джеку труднее было сейчас обходиться без госпожи Элен, чем ей – без его услуг, поэтому он без долгих разговоров согласился на все ее условия.
– Плащ этот, я полагаю, тебе совсем ни к чему, – сказала хозяйка, пытливо поглядывая на слугу. – Мы его продадим какому-нибудь проезжему франту, а на эти деньги справим тебе приличное платье и обувь.
Продать плащ Джоанны? Госпожа права: стыдно таскать за собой такого оборванного слугу, но Джек только покраснел и стиснул зубы.
– Ну, как знаешь! – рассердилась госпожа Элен. – Я думала, что ты сам будешь рад сбыть его с рук…
И все-таки после ближайшей ярмарки Джек получил и отличную, малоношеную одежду, и обувь, и толстую добродушную лошадку, а вдобавок еще полную горсть орехов и изюма.
Да, странные дни настали для Джека Строу!
С детства он был приучен к труду.
– Кто в будни не работает до седьмого пота, тот не рад и воскресному дню! – частенько говаривал его покойный отец.
Да и в Гревзенде Джеку не приходилось лениться. А здесь он даже потерял счет дням. Случалось, что только когда ветром доносило церковный звон, Джек и госпожа его проворно крестились, вспоминая, что сегодня воскресенье.
Другому на месте Джека, может быть, и полюбились бы эти бесконечные зимние дороги, ночевки в тавернах, поздние беседы у камелька и веселые ужины с песнями и плясками до утра. Жили же так десятки слуг, у которых только и было дела, что исполнять распоряжения господ да заботиться о том, чтобы не потерять слишком много жиру в пути.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85