Госпожа Элен, громко плача, остановилась посреди улицы. Мальчишки, старухи и разносчики с интересом прислушивались к тому, как красивая молодая леди отчитывает своего слугу.
– Господи боже мой! – кричала она, разрывая на себе одежду. – Зачем я подобрала этого дурака, а не дала ему замерзнуть на дороге! Тотчас же сними с себя это красивое платье и убирайся от меня на все четыре стороны! Ну, подумайте, люди добрые, мой милый из-за него уехал, так и не повидавшись со мной!
Вокруг смеялись, а Джек стоял, стиснув зубы.
Когда взрыв гнева прошел, госпожа Элен попыталась объясниться со своим слугой.
Разве Джек не понимает, что причинил ей непоправимый вред? Только поэтому она и кричала до потери сознания. А ведь Джек отлично знает, как он ей нужен и полезен. Если бы не он, кто бы тогда спас ее от этого страшного медведя?
Несмотря на всю свою досаду, в этом месте Джек не мог не улыбнуться. Это случилось одним ранним весенним утром. Чтобы сократить дорогу, он предложил госпоже поехать лесной ложбиной. Снег еще не всюду стаял, но птицы уже кричали как сумасшедшие. Вдруг все смолкло, а лошади, дрожа от ужаса, шарахнулись в сторону – на прогалине показался медведь. Он только что очнулся от зимней спячки, шерсть на нем свалялась войлоком. Худой и горбатый, он, качаясь, стоял на слабых ногах. Джек дубиной прогнал его с дороги, хотя хозяйка его кричала так, что могла бы привести в ужас и более страшного зверя.
Госпожа Элен тотчас же подметила слабо скользнувшую по лицу Джека улыбку.
– Ну вот, ты уже не сердишься, Соломинка! – закричала она радостно. – Я ведь призналась тебе, что была неправа и понапрасну тебя обидела. А разве господь бог не завещал нам забывать обиды?
– Я не забыл ни одной обиды в жизни, – сказал Джек. – И за каждую я хотел бы отплатить… И отплачу, – добавил он подумав.
– Ну, тогда убей меня, – сказала госпожа Элен, грустно улыбаясь.
– На вас я не могу быть в обиде, – ответил Джек тихо. – Вы слишком добры и великодушны. Но, несмотря на то что вы тогда были в сильном гневе, вы сказали истинную правду: слуга вам сейчас совсем не нужен. В городе удобнее и дешевле обходиться услугами девушки, а не парня, который к тому же ест за троих… Вы нанимали меня только до первых весенних дней, а сейчас уже совсем тепло.
– Да, уже вылезли все твои веснушки, – заметила госпожа Элен, еще надеясь все обратить в шутку.
Но Джек был непреклонен.
И опять госпожа отнеслась к нему с чисто материнской заботливостью. Вместо того чтобы предоставить строптивого парня самому себе, она подыскала ему новую службу. Повстречав знакомого скупщика рыбы из Норфолька, она отрекомендовала ему Джека как незаменимого спутника в дороге.
– Он знает путь, вынослив, храбр и честен и со своей дубинкой постоит за вас лучше, чем иной олух с мечом и щитом, – сказала она. – А в Фоббинге он устроится на работу к старому Типоту, к которому у вас имеется поручение. Только я очень прошу вас, – добавила она, поднимая на рыбника свои прекрасные глаза, – постарайтесь, чтобы парень не попал в беду. По дороге вы заедете в Дизби, родную деревушку Джека, на Эрундельские коптильни, а в Дизби малый захочет повидаться со своими…
– Ну что ж, тут большой беды нет, – отозвался рыбник великодушно. – Если нам выпадет ночевать в Дизби, я не запрещу ему забежать в родной дом…
– Но дело в том, что я его переманила у тамошнего лорда, – пробормотала госпожа Элен, очень удачно изображая на своем лице раскаяние, – и боюсь, как бы там его не сцапали стражники.
Такие случаи не были большой редкостью за последнее время, и рыбник нимало не был удивлен.
– Ну, не мне его учить, как прятаться от шерифов, – возразил он. – А я, уж конечно, буду не на их стороне… Только расплачусь я с ним не раньше Фоббинга, – добавил он предусмотрительно.
Мимо Дизби течет светлая и чистая Твиза, но мужики не имеют права ловить в ней рыбу. Однажды замковый бейлиф согнал мужиков тянуть сети, и Джеку выпало на долю заворачивать невод, но этого опыта было недостаточно, чтобы предлагать себя в помощники самому настоящему рыбаку, живущему этим промыслом. Может случиться, что рыбак дядюшка Типот не захочет обучать Джека своему делу и в первый же день прогонит его от себя.
Джек поделился с госпожой Элен своими сомнениями.
– Ты так говоришь, потому что не знаешь, что это за человек! – возразила госпожа Элен. – Ах, как он великодушен, добр и справедлив! Тебе только нужно добраться до него, и к концу лета ты отлично будешь управляться с вершами и неводом, а бить острогой рыбу ты научишься еще раньше, потому что ты меткий стрелок. Как он добр и великодушен! Он готов отдать бедняку последнее с себя… А как он гребет! В самую тихую ночь он может бесшумно проплыть мимо королевского сторожевого судна. А каких чудесных рыбок лепил он для меня когда-то из глины! Если такую игрушку опустить в воду, она свистит, как щегол…
Госпожа Элен замолчала, и на глазах ее выступили слезы.
– Этот человек, видать, ваш старый слуга? – спросил Джек робко. Он редко задавал людям вопросы.
– Слуга? – переспросила госпожа Элен. – Господи, какой же ты глупенький, Соломинка! Около трех месяцев ты разъезжаешь со мной по дорогам и до сих пор тешишь себя мыслью, что ты прислуживаешь знатной даме. Эндрью Типот – не слуга мне, а отец. Я – Элен Типот из Фоббинга. Да-да, дочь рыбака из деревушки Фоббинг в Эссексе. Но тсс… – добавила она, прикладывая палец к губам, – рыбник не должен об этом знать. И никто в Фоббинге не должен знать о том, что мы с тобой встречались…
Новый хозяин Джека был глуховат, поэтому ему постоянно чудился какой-то шорох; видел он тоже плохо и весь первый день пути досаждал Джеку, уговаривая того хорошенько присматриваться к придорожным кустам.
– Чего вы боитесь? – наконец сказал Джек с досадой. – Госпожа Элен не так трусила ночью в дремучем лесу, как вы днем на проезжей дороге. А ведь на ней был надет богатый плащ, а не байка, пропахшая треской. Если вы так страшитесь одиночества, почему бы нам не присоединиться к этим гуртовщикам, возвращающимся из Лондона? Или, если вам не по душе простая компания, прибавим шагу и догоним господ, которые опередили нас подле колодца.
– Ты, конечно, не трус, – заметил рыбник, поглядывая на Джека своими подслеповатыми глазками, – но большим умом господь бог тебя не наградил. В наше время лучше всего человеку полагаться только на себя. Эти дворяне впереди одеты в бархат и шелк и едут на прекрасных конях, а за ними слуги везут дорожные мешки. Но я тебе заранее могу сказать, что тюки эти пусты, так же как и кошельки господ, тем более что они едут из Лондона, где протрясли, конечно, свои денежки. Мужик уже не может прокормить своего господина: тому сейчас слишком много надо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85