– Забота о вас привела меня сюда! – сказал рыцарь с плохо скрываемым раздражением.
Он бродил по келье – два шага туда и два обратно. Спальня Джоанны была отлично выбелена, а чистый пол ее был устлан душистым аирником. Встревоженные светом щеглы и зяблики завозились в клетках.
Маленькая желтая птичка била крылышками, запутавшись в травинках сделанного для нее гнезда. Рыцарь, просунув руку в дверцу, помог ей освободиться.
– Могу я побыть с девицей наедине? – резко спросил он.
– Джоанна, останься здесь. Сэр Саймон Бёрли желает поговорить с тобой, – сказала настоятельница и плотно закрыла дверь, выходя.
Подсвечник с четырьмя свечами стоял на окне, по стенам ходили огромные тени.
– Забота о вас привела меня сюда, – повторил Саймон Бёрли.
Черт побери, неужели ему не удастся уломать эту маленькую дуру?..
Джоанна молчала. Глупая птичка снова запуталась в травинках.
«Завтра же переделаю гнездо», – подумала девушка.
– Джоанна, – подойдя ближе, рыцарь взял ее за руку, – вы можете мне довериться. Мне сказали, что вас здесь держат силой. И я могу этому поверить, потому что такая красивая девица, как вы, не станет добровольно запираться в этих стенах.
Девушка молчала, по-прежнему не поднимая глаз. Она только попыталась высвободить свою руку, но рыцарь удержал ее силой.
«Я дала обет, а леди Друриком не может нарушить слово!» – вот как я должна ему ответить», – подумала она с отчаянием.
Сердце ее колотилось. Она боялась, что рыцарь услышит его стук.
«Значит, это бывает не только, когда любишь, – подумала она со стыдом и гневом. – Значит, какой бы чужой человек ни взял тебя за руку – сердце станет биться, а ты будешь терять дар речи так, как будто это Джек нежно смотрит на тебя?»
– Что я должен сделать? – спросил рыцарь участливо.
«Не трогать меня, не брать моей руки, не заглядывать мне в глаза», – подумала Джоанна. Она молчала.
Глупая желтая птичка снова запуталась в травинках. Саймон Бёрли открыл дверцу.
– Значит, я, как видно, напрасно ехал сюда среди ночи? – спросил он с гневом.
Джоанна молчала.
Рыцарь стиснул птичку в кулаке так, что она только пискнула, а когда он разжал пальцы, маленький желтый комочек скатился на дно клетки.
Не оглядываясь на девушку, Саймон Бёрли вышел из кельи. Он надеялся где-нибудь поблизости увидеть подслушивающую настоятельницу, и это объяснило бы ему поведение Джоанны, но длинный коридор был пуст. Саймон Бёрли вышел на свет, выбивавшийся из-под двери, и на веселые голоса.
Люди его свиты уже достаточно приложились к стаканам, потому что речи их были более громки и менее почтительны, чем это положено. Саймон Бёрли, заняв свое место, призвал их к порядку.
Мать Геновева, сидя во главе стола, зорко следила за стаканами и подкладывала гостям лучшие куски.
Мессир Жоффруа Жуайез, рыцарь из Аквитании, громко божился, что нигде в целом свете он не встречал такой гостеприимной аббатисы.
– Ну, поговорили с девицей? – спросила настоятельница ласково.
Саймон Бёрли, не отвечая, протянул руку к графину.
Только теперь по-настоящему он ощутил голод и жажду.
Тоненькая послушница с постным маленьким личиком шла впереди, держа в руке большую свечу.
Саймон Бёрли был не настолько пьян, чтобы не заметить, что девушка все время что-то шепчет, но ему было не до нее. Задевая то одним, то другим плечом беленые стены, он шел, тупо уставясь на ее спину, по которой ходили худенькие лопатки.
– Вы будете спать здесь, – сказала она.
Рыцарь протянул руку за свечой, но девушка отступила на шаг назад. Саймон Бёрли открыл дверь в комнату. Он ожидал увидеть небо в звездах, но окна были черные. Тогда он снова протянул руку за свечой. Девушка снова отступила назад. Лукавая улыбка бродила по ее лицу. Рыцаря позабавила эта игра. Уже не думая о свече, он снова шагнул к девушке, она отступила. Так они прошли до середины коридора.
Саймону Бёрли были знакомы рассказы о монастырских подземельях и о людях, попавших туда и сгинувших бесследно. Он положил руку на рукоять меча, но тотчас же подумал, что это напрасный труд: в этом узком и низеньком коридоре он не сможет его вытащить из ножен. Кинжал, который обычно был у него за пазухой, он отдал рыцарю мессиру де Жуайезу в награду за красивое четверостишие, сложенное тем вчера за столом. Значит, он безоружен. Саймон Бёрли выше вскинул голову. От матери Геновевы всего можно ожидать.
Глухой стон, донесшийся из-за закрытой двери, еще больше подкрепил его подозрения. Но теперь он уже спокойно шел за девушкой. Дешево свою жизнь он во всяком случае не отдаст.
Оглянувшись еще раз, послушница вдруг бесшумно распахнула дверь. Рыцарь остановился, но это было от неожиданности. Сейчас же он шагнул за высокий порог.
Свеча трещала, и слабый огонек, пригнувшись, еле трепетал над нагоревшим фитилем, но и при таком свете Саймон Бёрли узнал келью Джоанны, которую он покинул не больше часа назад.
Темная фигура стояла на коленях у изголовья кровати. Он узнал Джоанну. Девушка зарыла лицо в подушки, чтобы ее не услышали из коридора.
Рыцарь подождал несколько минут.
Джоанна плакала, потом успокаивалась, потом снова плакала.
– Я пропала, несчастная! – бормотала она. – Я пропала, боже мой! Я пропала! Я ничего не могу сделать, мне некуда деться, я пропала, господи, я пропала!
Саймон Бёрли положил ей руку на плечо, и она вскочила на ноги.
Она глянула на него, как слепая.
«Эта девушка красива, – подумал он. – Она очень красива, и я, пожалуй, мало прогадаю, женившись на ней».
Джоанна заметила послушницу.
– Чего ты здесь ищешь, Виола? – спросила она сердито.
– Я провожала рыцаря по коридору. Мы услышали плач и подумали, что можем вам чем-нибудь помочь.
– Я плакала над птицей. Ее привезли с островов. Второй такой нет во всей Англии.
На ладони Джоанна действительно держала мертвую желтую птичку.
Она говорила так, точно, кроме нее и послушницы, в келье никого не было.
Саймона Бёрли снова охватило чувство гнева.
– Пострижение было назначено на пятницу, а сейчас мать Геновева перенесла его на завтра, – сказала послушница, но смотрела она не на Джоанну, а на Саймона Бёрли. – Она велела вам приготовиться, миледи, а вы вместо этого плачете и тревожите наших гостей… Леди Крессида в романе, – добавила она без всякой последовательности, – тоже давала обеты, а потом нарушала их, потому что она была живой человек, а не каменная статуя.
Рыцарь Бёрли, улыбаясь, посмотрел на монашку.
– Ого! – заметил он. – Мой друг Джефри Чосер и не догадывается, что о нем слыхали даже в этом заброшенном монастыре.
– Я сама переписала восемь страниц из «Паламона и Аркиты», – с гордостью произнесла послушница.
– Ступай перепиши двадцать! – гневно крикнула Джоанна и, накинув на голову платок, отвернулась к окну.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85