Он же сейчас по ту сторону Лыни хозяйничает… Но, видишь ли… Сейчас в нашем доме остановился один человек. Он на днях отправляется к Генриху, в леса под Ольштыном… Может, проведет он тебя с божьей помощью…
Каспер закашлялся, чтобы скрыть улыбку: каким был Сорока десяток лет назад – добрым, отзывчивым, не в меру болтливым, – таким он и остался… Бывало, зная его уступчивость, коллеги последние гроши могли у него выманить.
– Обязательно, Ясик, с этим человеком меня сведи! – сказал Каспер горячо. – А где сейчас профессор Ланге? Тебе о нем не приходилось слышать? И Митта, Митта где? Замужем? Уехали они, как когда-то хотел профессор, в Германию?
– Э, вот с Ланге уж совсем темная история случилась. Уехал он со своей дочкой в замок Мандельштамм, на орденской земле, и как в воду канули. Хватил якобы твоего профессора удар. Барон, говорят, отправил его в Крулевец – якобы лечиться, а Ланге там и помер. Дочка без вести пропала. По этому поводу ходит множество всяких толков… Но бог с ними… Что тебе до профессора этого и до дочки профессорской? Нас, обыкновенных студентов, не из знати, он не больно жаловал… Да и много лет с тех пор прошло, что старое вспоминать!
Каспер от волнения хрустнул пальцами.
«Сорока, Сорока, знал бы ты, что значит для твоего товарища эта „дочка профессорская“!»
Где же Митта? Что с ней произошло? Где ее искать? И надо ли искать Митту? Зачем он ей, обезображенный, искалеченный?.. Может, Митта и не отвернется от него, но жизнь с ним стала бы для нее пыткой…
Видя, как буквально у него на глазах осунулось и побледнело лицо товарища, отец Ян заботливо сказал:
– Отдыхай, друг! Ты, видно, устал и измотался в дороге. А городскую одежду я тебе подыщу. Может, не бог весть какую, но целую и чистую…
Оставшись один в комнате, Каспер прилег на скамью и закрыл глаза. Однако ему было не до сна. Прежде всего нужно было привести в порядок свои планы.
«Первым делом, – решил он, – явлюсь к отцу Миколаю. Надо поведать Учителю все, что произошло со мной и Вуйком! Итак, необходимо пробираться в Ольштын. Потом, если удастся, повидаю друзей и с ними решу, как и где искать Митту, если с ней приключилось что недоброе… Но прежде всего я матушку, матушку разыщу! Потом надо будет съездить к вдове пана Конопки. Невеселое это дело приносить дурные вести, но ничего не поделаешь».
К вечеру Ясь заглянул в комнату и, убедившись, что гость его не спит, ввел человека в одежде странствующего торговца.
– Брат Роберт, – сказал он, – вот тебе и попутчик, о котором я говорил. Каспер – человек бывалый, обузой тебе не будет, а скорее подмогой в пути…
Каспер с любопытством глянул на своего будущего товарища по странствованиям. Это был рослый пожилой человек, во всех движениях которого и в осанке чувствовались спокойствие и уверенность.
– Очень хорошо, – отозвался Роберт по-немецки.
– Каспер Бернат такой же старый друг Генриха, как и я, – добавил Ясь. – Он долго отсутствовал… Сражался с турками…
– Вижу, – коротко отозвался Роберт, мельком глянув на Каспера.
– Мне необходимо пробраться в Ольштын, – обратился Каспер к Роберту. – Было бы очень хорошо, если бы по пути я смог повидаться с Генрихом.
– Когда ты хочешь отправиться, брат? – спросил Роберт.
– Да хоть завтра.
Роберт молча поклонился и вышел.
Старые товарищи проговорили всю ночь. Ясь рассказал Касперу о ходе войны между Орденом и Вармией. Много толковал Ясь и о борьбе мелкой шляхты с магнатами и королем за привилегии, о тяжелом положении кметов и мещан, о церковных делах. Но, как всегда, ни о чем не рассказав толком, он со своей невразумительной скороговоркой перескакивал с одной темы на другую.
Единственное, что уяснил себе Каспер, это то, что авторитет Рима несколько пошатнулся в этом крае, граничащем с объятыми ересью немецкими землями.
Поутру выпал обильный мокрый снег, потом подморозило.
Каспер и Роберт, попрощавшись с Ясем, закинули за плечи мешки и неторопливо двинулись по дороге, ведущей к северо-западу.
Вскоре с проезжей дороги Роберт свернул на проселок, потом на совсем глухую тропку. Вел Каспера он с осторожностью, часто оглядываясь, замедляя шаг, обходя рощи по едва заметным обледенелым тропинкам и занесенным снегом болотам, палкой нащупывая дорогу. Иногда же Роберт шагал через лес напрямик, оставляя в стороне большаки, проселки.
– Придется нам здесь поколесить, – объяснил он. – Орденские земли чередуются в этих местах с шляхетскими. Легко напороться на ландскнехтов. Они не станут долго раздумывать, свой ты или чужой, и…
Каспер хорошо понял его жест: накинут веревку на шею, и конец.
Только на третий день тяжелой и изнурительной дороги, когда путники по потрескивающему под ногами льду перешли небольшую речушку, Роберт, обернувшись к Касперу, сказал:
– Вот Вармия. А там, за лесом, Ольштын. – Он указал рукою на темнеющий за рекой лесок. – А это – Либенталь. Здесь проходили ландскнехты…
Каспер со вздохом поглядел на развалины деревни, Торчали обугленные бревна – все, что осталось от частоколов, а прямо над дорогой с высокого дуба свисала, покачиваясь на ветру, веревка с обрезанным концом.
Везде война была одна и та же – у мусульман и у христиан, у немцев, у казаков и поляков. Везде – разрушенные деревни, обугленные дома, мусор, да торчащие вверх, точно взывающие к небу, трубы обращенных в пепел домов, да тела повешенных, раскачивающиеся на деревьях. Все это было так знакомо Касперу, что не могло уже ни удивить его, ни напугать.
Разоренные деревни стали попадаться все чаще и чаще, но до сих пор путникам не довелось повстречаться с обитателями этих деревень.
На двенадцатый день пути Роберт завел Каспера в глубокий, поросший кустарником овраг. С трудом различил Каспер среди наметенных ветром сугробов землянки. Запахло дымом, хлебом… Здесь спасались бежавшие из деревень люди: они вырыли себе вдоль оврага норы и сюда же пригнали уцелевшую скотину.
Навстречу путникам вышли мужчина и женщина, видимо знакомые Роберта. Они тепло поздоровались с Ребертом и Каспером и повели в просторную землянку.
– Давно вы здесь? – спросил Роберт. – А ведь вас, Эузебиуш, я никак не ожидал встретить! А люди из Ростева где?
– Дальше двинулись! Они без жен, без детей, без скотины. К наместнику думают пробраться. А Снежа наша под самым Ольштыном. Спасибо пану наместнику – как пошли слухи о войне, он созвал всех нас и предупредил, что ожидается набег. Вот мы и порешили: мужики помоложе пойдут в крепость, оборонять город от кшижаков, а остальные – со скотиной в лес. Дай бог счастья и долгой жизни его преподобию отцу Миколаю Копернику. Приказал он нам выдать из замковых амбаров и муки, и круп, и пшеницы, и ржи, и ячменя, а еще сала и постного масла, чтобы не очень мы голодали, тут сидючи…
Каспер хотел было побольше расспросить хозяев о Копернике, но к нему подошел озабоченный Роберт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125
Каспер закашлялся, чтобы скрыть улыбку: каким был Сорока десяток лет назад – добрым, отзывчивым, не в меру болтливым, – таким он и остался… Бывало, зная его уступчивость, коллеги последние гроши могли у него выманить.
– Обязательно, Ясик, с этим человеком меня сведи! – сказал Каспер горячо. – А где сейчас профессор Ланге? Тебе о нем не приходилось слышать? И Митта, Митта где? Замужем? Уехали они, как когда-то хотел профессор, в Германию?
– Э, вот с Ланге уж совсем темная история случилась. Уехал он со своей дочкой в замок Мандельштамм, на орденской земле, и как в воду канули. Хватил якобы твоего профессора удар. Барон, говорят, отправил его в Крулевец – якобы лечиться, а Ланге там и помер. Дочка без вести пропала. По этому поводу ходит множество всяких толков… Но бог с ними… Что тебе до профессора этого и до дочки профессорской? Нас, обыкновенных студентов, не из знати, он не больно жаловал… Да и много лет с тех пор прошло, что старое вспоминать!
Каспер от волнения хрустнул пальцами.
«Сорока, Сорока, знал бы ты, что значит для твоего товарища эта „дочка профессорская“!»
Где же Митта? Что с ней произошло? Где ее искать? И надо ли искать Митту? Зачем он ей, обезображенный, искалеченный?.. Может, Митта и не отвернется от него, но жизнь с ним стала бы для нее пыткой…
Видя, как буквально у него на глазах осунулось и побледнело лицо товарища, отец Ян заботливо сказал:
– Отдыхай, друг! Ты, видно, устал и измотался в дороге. А городскую одежду я тебе подыщу. Может, не бог весть какую, но целую и чистую…
Оставшись один в комнате, Каспер прилег на скамью и закрыл глаза. Однако ему было не до сна. Прежде всего нужно было привести в порядок свои планы.
«Первым делом, – решил он, – явлюсь к отцу Миколаю. Надо поведать Учителю все, что произошло со мной и Вуйком! Итак, необходимо пробираться в Ольштын. Потом, если удастся, повидаю друзей и с ними решу, как и где искать Митту, если с ней приключилось что недоброе… Но прежде всего я матушку, матушку разыщу! Потом надо будет съездить к вдове пана Конопки. Невеселое это дело приносить дурные вести, но ничего не поделаешь».
К вечеру Ясь заглянул в комнату и, убедившись, что гость его не спит, ввел человека в одежде странствующего торговца.
– Брат Роберт, – сказал он, – вот тебе и попутчик, о котором я говорил. Каспер – человек бывалый, обузой тебе не будет, а скорее подмогой в пути…
Каспер с любопытством глянул на своего будущего товарища по странствованиям. Это был рослый пожилой человек, во всех движениях которого и в осанке чувствовались спокойствие и уверенность.
– Очень хорошо, – отозвался Роберт по-немецки.
– Каспер Бернат такой же старый друг Генриха, как и я, – добавил Ясь. – Он долго отсутствовал… Сражался с турками…
– Вижу, – коротко отозвался Роберт, мельком глянув на Каспера.
– Мне необходимо пробраться в Ольштын, – обратился Каспер к Роберту. – Было бы очень хорошо, если бы по пути я смог повидаться с Генрихом.
– Когда ты хочешь отправиться, брат? – спросил Роберт.
– Да хоть завтра.
Роберт молча поклонился и вышел.
Старые товарищи проговорили всю ночь. Ясь рассказал Касперу о ходе войны между Орденом и Вармией. Много толковал Ясь и о борьбе мелкой шляхты с магнатами и королем за привилегии, о тяжелом положении кметов и мещан, о церковных делах. Но, как всегда, ни о чем не рассказав толком, он со своей невразумительной скороговоркой перескакивал с одной темы на другую.
Единственное, что уяснил себе Каспер, это то, что авторитет Рима несколько пошатнулся в этом крае, граничащем с объятыми ересью немецкими землями.
Поутру выпал обильный мокрый снег, потом подморозило.
Каспер и Роберт, попрощавшись с Ясем, закинули за плечи мешки и неторопливо двинулись по дороге, ведущей к северо-западу.
Вскоре с проезжей дороги Роберт свернул на проселок, потом на совсем глухую тропку. Вел Каспера он с осторожностью, часто оглядываясь, замедляя шаг, обходя рощи по едва заметным обледенелым тропинкам и занесенным снегом болотам, палкой нащупывая дорогу. Иногда же Роберт шагал через лес напрямик, оставляя в стороне большаки, проселки.
– Придется нам здесь поколесить, – объяснил он. – Орденские земли чередуются в этих местах с шляхетскими. Легко напороться на ландскнехтов. Они не станут долго раздумывать, свой ты или чужой, и…
Каспер хорошо понял его жест: накинут веревку на шею, и конец.
Только на третий день тяжелой и изнурительной дороги, когда путники по потрескивающему под ногами льду перешли небольшую речушку, Роберт, обернувшись к Касперу, сказал:
– Вот Вармия. А там, за лесом, Ольштын. – Он указал рукою на темнеющий за рекой лесок. – А это – Либенталь. Здесь проходили ландскнехты…
Каспер со вздохом поглядел на развалины деревни, Торчали обугленные бревна – все, что осталось от частоколов, а прямо над дорогой с высокого дуба свисала, покачиваясь на ветру, веревка с обрезанным концом.
Везде война была одна и та же – у мусульман и у христиан, у немцев, у казаков и поляков. Везде – разрушенные деревни, обугленные дома, мусор, да торчащие вверх, точно взывающие к небу, трубы обращенных в пепел домов, да тела повешенных, раскачивающиеся на деревьях. Все это было так знакомо Касперу, что не могло уже ни удивить его, ни напугать.
Разоренные деревни стали попадаться все чаще и чаще, но до сих пор путникам не довелось повстречаться с обитателями этих деревень.
На двенадцатый день пути Роберт завел Каспера в глубокий, поросший кустарником овраг. С трудом различил Каспер среди наметенных ветром сугробов землянки. Запахло дымом, хлебом… Здесь спасались бежавшие из деревень люди: они вырыли себе вдоль оврага норы и сюда же пригнали уцелевшую скотину.
Навстречу путникам вышли мужчина и женщина, видимо знакомые Роберта. Они тепло поздоровались с Ребертом и Каспером и повели в просторную землянку.
– Давно вы здесь? – спросил Роберт. – А ведь вас, Эузебиуш, я никак не ожидал встретить! А люди из Ростева где?
– Дальше двинулись! Они без жен, без детей, без скотины. К наместнику думают пробраться. А Снежа наша под самым Ольштыном. Спасибо пану наместнику – как пошли слухи о войне, он созвал всех нас и предупредил, что ожидается набег. Вот мы и порешили: мужики помоложе пойдут в крепость, оборонять город от кшижаков, а остальные – со скотиной в лес. Дай бог счастья и долгой жизни его преподобию отцу Миколаю Копернику. Приказал он нам выдать из замковых амбаров и муки, и круп, и пшеницы, и ржи, и ячменя, а еще сала и постного масла, чтобы не очень мы голодали, тут сидючи…
Каспер хотел было побольше расспросить хозяев о Копернике, но к нему подошел озабоченный Роберт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125