Распорядитель зажег свечу и поставил ее на стол на виду у всех.
Сейчас на продажу был выставлен квинтал очень редких специй. Для тех, кто не знает восточных мер веса, что квинтал составляет немногим больше сотни фунтов. Как только задрожало пламя свечи, голоса покупщиков зазвучали резче и энергичнее. Цена быстро росла. Сэр Сигизмунд с усмешкой сказал мне.
— Аукцион прекратится в то самое мгновение, когда погаснет свеча и товар получит покупщик, последним предложивший цену.
Воск свечи быстро плавился, но цены поднимались еще быстрее.
— Семь! Семь с половиной! Восемь! Восемь с четвертью! — Распорядитель поднял свой жезл. — Восемь с половиной!
Свеча погасла.
Распорядитель указал жезлом на удачливого покупщика.
— Восемь с половиной! — провозгласил он. -Продано Гаю Кастерби по восьми с половиной. Просим Гая Кастерби подойти к столу и внести задаток.
Сэр Сигизмунд прошептал мне на ухо.
— Восемь с половиной шиллингов за фунт. Хорошая цена. Мы не получили бы ее, если бы продолжали аукцион прежними методами. Это как игра. Они входят в азарт и забывают об осторожности. Тем не менее специи, которые мы сейчас продали в самом деле очень редкие.
Остаток дня я провел в одиночестве в небольшой комнате, которую предоставил мне Хилл в качестве убежища. Коротать время мне помогал том Байярда, купленный мною еще в Париже. Предусмотрительный хозяин также снабдил меня изрядным куском холодной говядины, караваем белого хлеба и бутылью доброго эля. На улице уже стемнело, когда сэр Сигизмунд присоединился ко мне. Он торжествующе улыбался.
— Лондон словно сошел с ума, празднуют победу. Во всех тавернах да и во дворцах знати все только и пьют за здоровье Джона Уорда. Чипсайд так забит народом, что не протолкаться. Я получил известие из дворца: наш король впал в дурное расположение духа. Арчи напился пьяным, и король не желает его видеть.
Я отворил окно и взглянул вниз. Улицы были заполнены толпами народа. Над головами мелькали факелы.
— Сегодня вечером в городе жгли чучела, — сообщил мой хозяин. — Сожгли изображение короля Испании и разумеется Гая Фокса. Возможно несколько чучел, изображавших членов Тайного Совета.
— А самого короля?
— Вряд ли они готовы зайти так далеко. Однако отзываются о нем повсеместно не слишком одобрительно. Люди требуют объявить войну Испании.
— Хотел бы я, чтобы Джон все это видел.
Сэр Сигизмунд устало опустился в кресло.
— Сегодня у меня был напряженный день. В пять часов у нас состоялся совет, и, должен признаться, что еще ни разу я не видел наших пайщиков в столь словоохотливом расположении духа. Даже наш прижимистый Таттл не поскупился пять раз выложить на стол по шиллингу во время обсуждения одного-единственного вопроса. Дело в том, что у нас есть такое правило: ни один пайщик не имеет права выступать по одному вопросу дважды, не заплатив шиллинг штрафа. Обычно это правило неплохо остужает их красноречие. Сегодня к тому же больше дюжины из них заплатили штраф в два с половиной шиллинга, за то, что перебивали других выступающих. Монеты стучали о дерево как кости в каком-нибудь притоне в полночь. А знаете, какой вопрос обсуждался? Должны ли наши суда тратить порох, отвечая на салют других кораблей в открытом море, в честь победы над испанцами. Было принято решение не тратить порох, но команды судов должны отвечать на салют приветственными криками.
— А куда идут собранные штрафы?
— На них покупают библии, которые раздают командам судов. — Затем сэр Сигизмунд перешел к более важным вещам.
— Я приготовил для вас постоянное убежище, Роджер. Вы будете жить на верхнем этаже дома одной почтенной вдовы. Ее муж занимался сбытом кож. После его смерти она, чтобы свести концы с концами, сдает комнаты. Помните, ваше имя Ричард Стрейндж, вы — студент. Что вы изучаете, право или богословие, решайте сами. Груз книг я уже отправил. Читайте, занимайтесь и выходите на улицу только по ночам, но делайте это как можно реже. Скоро вас начнут искать. Госпожа Уитчи неболтлива, а за честность ее я ручаюсь, однако она женщина и следовательно очень любопытна. Переедете вы туда сегодня вечером.
Я попытался выразить ему свою благодарность, но он только отмахнулся.
— Мы немалым обязаны вам, Роджер, — сказал он. — Да и не только мы, а вообще все английские купцы. Представляете ли вы, насколько важна сегодня для Англии торговля с Востоком? Дело в том, что обороты лондонских купцов в шесть раз превышают обороты всех купцов остальных частей Англии, и большая часть этой торговли падает как раз на страны Востока. Она приобрела столь важное значение, что я ежегодно посещаю берберийское побережье и плачу дань для того, чтобы защитить наши корабли от корсаров. Две тысячи фунтов в год! Уверяю вас, это совсем не мало. Теперь, когда Джон Уорд и его друзья являются там хозяевами с этим покончено. Вы знаете, что мы кое-что платим и им? Не так уж много, конечно, но тем не менее вполне приличную сумму. Так что можете понять, где лежат истинные интересы английских купцов.
Это объяснило мне многое из того, что я до сих пор не понимал. Так мне были непонятны причины его пребывания в Тунисе и той свободой, которой он там пользовался.
— С тем, что я сейчас скажу, вы можете не согласиться, так как это идет вразрез с общепринятым мнением, — продолжал он, — но запомните, Роджер, — те люди, которых вы сегодня здесь видели, нужны Англии больше, чем все придворные, солдаты и дворянство. Торговля — вот что в конечном итоге определяет мощь государства. Люди должны иметь работу, они должны есть и одеваться, а для всего этого необходимы купцы. Короли ведут войны, но и за этим стоят интересы торговли. Сейчас на купцов глядят сверху вниз, их женам не разрешают носить шелка, в тяжбах с дворянами они неизменно проигрывают, но финансы страны находятся в их руках, и настанет день, когда они займут подобающее им место.
Помолчав немного, он прибавил.
— Ну на сегодня вы достаточно наслушались моих проповедей. Вот как мы поступим: двое наших носильщиков сегодня вечером отправятся в Денмарк Хауз. По установившейся традиции всякий раз после прибытия нашего корабля в гавань, мы преподносим Ее Величеству подарки — лучшие специи и благовония, рулон шелка, иногда даже изделия из яшмы. Сегодня я тоже приказал им отнести во дворец наши дары. Вы можете сопровождать их до трактира «Кабанья Голова», там вы окажетесь всего в нескольких кварталах от своего нового жилища. Ваш дом расположен на Гринчерч-Стрит, неподалеку от Олд Свэн Стэрз. Найти его легко: когда-то его владельцем был лекарь и его фонарь до сих пор висит над окном третьего этажа, хотя цвет его теперь уже не красный, а синий. Госпожа Уитчи будет ждать вас.
Я следовал за носильщиками на довольно приличном расстоянии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159
Сейчас на продажу был выставлен квинтал очень редких специй. Для тех, кто не знает восточных мер веса, что квинтал составляет немногим больше сотни фунтов. Как только задрожало пламя свечи, голоса покупщиков зазвучали резче и энергичнее. Цена быстро росла. Сэр Сигизмунд с усмешкой сказал мне.
— Аукцион прекратится в то самое мгновение, когда погаснет свеча и товар получит покупщик, последним предложивший цену.
Воск свечи быстро плавился, но цены поднимались еще быстрее.
— Семь! Семь с половиной! Восемь! Восемь с четвертью! — Распорядитель поднял свой жезл. — Восемь с половиной!
Свеча погасла.
Распорядитель указал жезлом на удачливого покупщика.
— Восемь с половиной! — провозгласил он. -Продано Гаю Кастерби по восьми с половиной. Просим Гая Кастерби подойти к столу и внести задаток.
Сэр Сигизмунд прошептал мне на ухо.
— Восемь с половиной шиллингов за фунт. Хорошая цена. Мы не получили бы ее, если бы продолжали аукцион прежними методами. Это как игра. Они входят в азарт и забывают об осторожности. Тем не менее специи, которые мы сейчас продали в самом деле очень редкие.
Остаток дня я провел в одиночестве в небольшой комнате, которую предоставил мне Хилл в качестве убежища. Коротать время мне помогал том Байярда, купленный мною еще в Париже. Предусмотрительный хозяин также снабдил меня изрядным куском холодной говядины, караваем белого хлеба и бутылью доброго эля. На улице уже стемнело, когда сэр Сигизмунд присоединился ко мне. Он торжествующе улыбался.
— Лондон словно сошел с ума, празднуют победу. Во всех тавернах да и во дворцах знати все только и пьют за здоровье Джона Уорда. Чипсайд так забит народом, что не протолкаться. Я получил известие из дворца: наш король впал в дурное расположение духа. Арчи напился пьяным, и король не желает его видеть.
Я отворил окно и взглянул вниз. Улицы были заполнены толпами народа. Над головами мелькали факелы.
— Сегодня вечером в городе жгли чучела, — сообщил мой хозяин. — Сожгли изображение короля Испании и разумеется Гая Фокса. Возможно несколько чучел, изображавших членов Тайного Совета.
— А самого короля?
— Вряд ли они готовы зайти так далеко. Однако отзываются о нем повсеместно не слишком одобрительно. Люди требуют объявить войну Испании.
— Хотел бы я, чтобы Джон все это видел.
Сэр Сигизмунд устало опустился в кресло.
— Сегодня у меня был напряженный день. В пять часов у нас состоялся совет, и, должен признаться, что еще ни разу я не видел наших пайщиков в столь словоохотливом расположении духа. Даже наш прижимистый Таттл не поскупился пять раз выложить на стол по шиллингу во время обсуждения одного-единственного вопроса. Дело в том, что у нас есть такое правило: ни один пайщик не имеет права выступать по одному вопросу дважды, не заплатив шиллинг штрафа. Обычно это правило неплохо остужает их красноречие. Сегодня к тому же больше дюжины из них заплатили штраф в два с половиной шиллинга, за то, что перебивали других выступающих. Монеты стучали о дерево как кости в каком-нибудь притоне в полночь. А знаете, какой вопрос обсуждался? Должны ли наши суда тратить порох, отвечая на салют других кораблей в открытом море, в честь победы над испанцами. Было принято решение не тратить порох, но команды судов должны отвечать на салют приветственными криками.
— А куда идут собранные штрафы?
— На них покупают библии, которые раздают командам судов. — Затем сэр Сигизмунд перешел к более важным вещам.
— Я приготовил для вас постоянное убежище, Роджер. Вы будете жить на верхнем этаже дома одной почтенной вдовы. Ее муж занимался сбытом кож. После его смерти она, чтобы свести концы с концами, сдает комнаты. Помните, ваше имя Ричард Стрейндж, вы — студент. Что вы изучаете, право или богословие, решайте сами. Груз книг я уже отправил. Читайте, занимайтесь и выходите на улицу только по ночам, но делайте это как можно реже. Скоро вас начнут искать. Госпожа Уитчи неболтлива, а за честность ее я ручаюсь, однако она женщина и следовательно очень любопытна. Переедете вы туда сегодня вечером.
Я попытался выразить ему свою благодарность, но он только отмахнулся.
— Мы немалым обязаны вам, Роджер, — сказал он. — Да и не только мы, а вообще все английские купцы. Представляете ли вы, насколько важна сегодня для Англии торговля с Востоком? Дело в том, что обороты лондонских купцов в шесть раз превышают обороты всех купцов остальных частей Англии, и большая часть этой торговли падает как раз на страны Востока. Она приобрела столь важное значение, что я ежегодно посещаю берберийское побережье и плачу дань для того, чтобы защитить наши корабли от корсаров. Две тысячи фунтов в год! Уверяю вас, это совсем не мало. Теперь, когда Джон Уорд и его друзья являются там хозяевами с этим покончено. Вы знаете, что мы кое-что платим и им? Не так уж много, конечно, но тем не менее вполне приличную сумму. Так что можете понять, где лежат истинные интересы английских купцов.
Это объяснило мне многое из того, что я до сих пор не понимал. Так мне были непонятны причины его пребывания в Тунисе и той свободой, которой он там пользовался.
— С тем, что я сейчас скажу, вы можете не согласиться, так как это идет вразрез с общепринятым мнением, — продолжал он, — но запомните, Роджер, — те люди, которых вы сегодня здесь видели, нужны Англии больше, чем все придворные, солдаты и дворянство. Торговля — вот что в конечном итоге определяет мощь государства. Люди должны иметь работу, они должны есть и одеваться, а для всего этого необходимы купцы. Короли ведут войны, но и за этим стоят интересы торговли. Сейчас на купцов глядят сверху вниз, их женам не разрешают носить шелка, в тяжбах с дворянами они неизменно проигрывают, но финансы страны находятся в их руках, и настанет день, когда они займут подобающее им место.
Помолчав немного, он прибавил.
— Ну на сегодня вы достаточно наслушались моих проповедей. Вот как мы поступим: двое наших носильщиков сегодня вечером отправятся в Денмарк Хауз. По установившейся традиции всякий раз после прибытия нашего корабля в гавань, мы преподносим Ее Величеству подарки — лучшие специи и благовония, рулон шелка, иногда даже изделия из яшмы. Сегодня я тоже приказал им отнести во дворец наши дары. Вы можете сопровождать их до трактира «Кабанья Голова», там вы окажетесь всего в нескольких кварталах от своего нового жилища. Ваш дом расположен на Гринчерч-Стрит, неподалеку от Олд Свэн Стэрз. Найти его легко: когда-то его владельцем был лекарь и его фонарь до сих пор висит над окном третьего этажа, хотя цвет его теперь уже не красный, а синий. Госпожа Уитчи будет ждать вас.
Я следовал за носильщиками на довольно приличном расстоянии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159