— Осколок, довольно глубокая рана. Сейчас я тебя перевяжу. Так как ничего более подходящего под рукой не нашлось, он оторвал широкую полоску бархата от своего камзола и принялся перевязывать ею мою голову. Пальцы у него были неуклюжие и на это потребовалось некоторое время. Я продолжал наблюдать за неприятельским судном. Раздался мощный взрыв, я дернулся так сильно, что узел повязки ослабел. Я посмотрел на Слита и увидел, как он перекрестился.
— Мир их праху, — произнес он и тут же добавил, — но бойцы они были никудышные. Их было втрое больше, чем нас. По справедливости нам за наши подвиги полагается не только слова, но боюсь, больше нам ничего не досталось.
— Пусть продолжает так думать, — шепнул мне на ухо Клим, — попозже я тебе кое-что расскажу, приятель.
Сбитое полотнище паруса закрывало обзор, и я подошел к поручням, чтобы посмотреть, какой оборот приняло сражение. Оно полыхало во всю. Три судна были объяты пламенем — два неприятельских и одно наше. Это была «Корнуэльская девчонка» Пули. Я видел, что маленькой пинасе приходится плохо. Однако все наши корабли вели бой и не могли оказать ей помощи.
Я быстро пересчитал неприятельские суда и немного успокоился — их было не больше дюжины. Это были высокие и могучие корабли, оснащенные мощной артиллерией но при таком соотношении сил шансы на успех у нас все же были. Несколько неприятельских судов находились уже в довольно плачевном состоянии и участвовать в сражении практически не могли. «Королева Бесс» вела бой с флагманом венецианцев и, я, признаться, испытал чувство гордости, когда увидел, как тяжело приходится противнику. Грот-мачта его была сбита, на палубе полыхал пожар. Судя по действиям команды, венецианцы уже примирились с поражением. «Королева» только что дала залп по флагману из бортовых орудий. «Скоро все будет кончено», — подумал я.
Почувствовав на себе взгляд Слита, я отправился вниз к своей команде. Люди ждали меня, некоторые были ранены, я увидел повязки, пропитанные кровью. Прошел почти час, и тут я заметил, что мы держим курс прямехонько на огромный галион, на палубе которого оркестр выдувал воинственные мелодии. Они уже открыли по нам пальбу из своих пушек, и я видел вдалеке фонтанчики брызг от падающих в море ядер. Стреляли они плохо. Еще несколько минут они продолжали свою бесполезную пальбу, но когда мы подошли поближе, стрельба неожиданно прекратилась. Думаю, из-за того, что стволы орудий чересчур перегрелись. Трудно было поверить, что можно действовать столь беспечно, тем не менее именно так и случилось.
Моя команда открыть огонь была встречена восторженным воплем.
Слабый ветерок не мог выгнать дым через люки, и в течение десяти минут едкий дым выедал нам глаза. Все кругом будто застлал сизый туман. Фигуры пушкарей казались в нем гигантскими… Они метались по палубе с судорожной быстротой, и мне казалось, что я нахожусь в Чистилище, а вокруг меня души грешников скачут в языках пламени.
Мы сделали шесть залпов, а потом кто-то коснулся моего плеча, и голос Джеймси Довера сообщил, что нам нужно сделать передышку, пока стволы наших орудий не охладятся. Я выглянул через люк и понял, что теперь это уже значения не имеет. Боевой дух венецианцев явно иссяк. Их оркестр замолк, корпус был изрешечен ядрами, палуба задымлена. Они поспешно удалялись, стремясь как можно быстрее спастись от укусов нашего маленького ирландского шершня.
Я поднялся на палубу, и Слит, перегнувшись через поручни полуюта одобрительно заметил.
— Не плохо, мастер Близ, совсем не плохо.
Я оказался на палубе как раз вовремя, чтобы стать свидетелем конца несчастного судна капитана Пули. «Корнуэльская девчонка» уже потеряла способность сопротивляться. Ее пылающий корпус оказался зажатым между двумя неприятельскими галионами, которые с какой-то сатанинской злобой продолжали забрасывать ее ядрами, будто мстили за то, что им самим пришлось испытать от других наших кораблей. На палубе обреченного судна не было видно ни единой живой души, но при каждом новом залпе я резко вздрагивал. Наконец судно получило пробоину ниже ветерлинии. Корма его быстро погружалась в воду. На какое-то мгновение судно застыло в вертикальном положении, будто удерживаемое невидимой рукой, а потом сразу же исчезло под водой. Словно огромное морское чудовище, о котором рассказывал отец Джора Сноуда ухватило его за киль и утащило в бездонную пучину.
— Все до единого погибли, бедняги, — гробовым голосом произнес матрос, стоящий около меня. — Всех нас ждет такой конец. И очень скоро. — Добавил он. — Ведь они нас окружили. Теперь это похоже на игру кошки с мышкой.
Я не считал, что наше положение столь уж безнадежно. Неприятельские суда действительно сомкнулись вокруг нас, но по сигналу с «Королевой Бесс» мы тоже сомкнули наши ряды и были в состоянии оказать им достойное сопротивление. Венецианцы, однако, отнюдь не горели желанием атаковать нашу сплоченную эскадру. Они легли на другой галс и начали обстреливать нас с безопасного расстояния. Пушки наших кораблей безмолвствовали. Мы могли позволить себе подождать. Кроме того следовало поберечь порох и ядра.
Близился вечер, теперь можно было подумать о своей ране. Пора было как следует перевязать ее. Я позабыл о том, что на борту «Грейс О'Мэлли» не было хирурга и направился на нижнюю палубу. Там поместили раненых. Самым тяжелым из них, их товарищи оказали какую могли помощь. Культи их ног и рук были кое-как перевязаны, но больше ни на какую помощь несчастные рассчитывать не могли и катались по палубе, стеная от боли. Доски палубы были скользкими от крови, я грохнулся на спину и так как судно как раз сильно качнуло, проехался несколько ярдов, налетев на два трупа.
Положение было еще более безнадежным, чем на «Санта Катерине». Здесь некому было облегчить страдания несчастных. Им приходилось лежать и ждать либо смерти, либо окончания сражения в надежде получить помощь с других кораблей. Я поднялся на ноги, проклиная про себя Бэзила Слита за беспечность и скаредность.
Когда я сообщил ему о том, что делается внизу, его это, похоже, не очень взволновало.
— Все мы под Богом ходим и все рискуем. Этим не повезло. Они сделали свою ставку и проиграли. Нам пока повезло. Чем мы можем им помочь?
— Вы должны по крайней мере снабдить их бренди. Вы не сочли нужным позаботиться о хирурге и самых простых лекарствах, так по крайней мере облегчите их муки.
— С помощью бренди их не вылечить. К тому же запасы спиртного у нас ограничены. Но если вам так уж приспичило, можете взять несколько бутылок, — Он бросил на меня сердитый взгляд. — Для меня будет настоящий праздник, когда я увижу вас в последний раз, мастер Близ.
Щедро раздаваемое мною спиртное, похоже, принесло некоторое облегчение несчастным, но я понимал, что немногие из них выживут, если скоро не подоспеет помощь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159