Я уселся рядом с Климом. Он запивал вином изрядный ломоть вяленой говядины, который принес ему кок. Несмотря на все обрушившееся на него несчастье, аппетита он не потерял.
— Я буду говорить с капитаном, — с трудом произнес я. Ком в горле мешал мне говорить. — Попытаюсь переубедить его. Неразумно терять такого бойца как ты, Клим.
Он покачал головой.
— Моя песенка спета. Теперь уже ничего нельзя поделать. После того, как я разделался со Слитом. Но я ничуть не жалею об этом, дружище. Напротив, я доволен.
Я с трудом сдерживал слезы.
— Ты сделал это, чтобы спасти меня, Клим. Дважды ты спасал мне жизнь. А теперь они собираются расправиться с тобой за это.
Прямо перед нами плотник сколачивал деревянную клетку. Длина ее и ширина были приблизительно по четыре фута, днище довольно массивное. Он орудовал топором с явной неохотой, будто ему мешали враждебные взгляды, которые бросали на него моряки. Один раз он посмотрел на нас и покачал головой.
— Не держите против меня зла, — попросил он, — я только исполняю приказ.
— Все в порядке, Шейнс, — ответил Клим. — Только постарайся сделать эту конуру поудобнее. И попрочнее тоже. Я не желаю утонуть.
Джон удалился в свою каюту, но Гард оставался на палубе, наблюдая за тем, как плотник заканчивает работу. Потом к нам присоединился Джоралемон. Он уселся рядом и принялся рассказывать Климу о вечной жизни, в которую тот скоро должен вступить.
— Господь простит тебе все прегрешения, если ты предстанешь перед ним с сердцем, полным раскаяния, — говорил он, переворачивая страницы Библии дрожащими пальцами.
На глаза бедного Клима навернулись искренние слезы.
— Я много грешил. Зачем Господу такие грешники? Помолитесь за меня получше, пастор Сноуд. Без ваших молитв мне не обойтись.
Затем он как-то неожиданно повеселел и одним глотком допил вино.
— Недолго же я был женатым человеком, верно, дружище? — обратился он ко мне. — А не найдешь ли ты мою шляпу с красными перьями? Это все, что осталось от моего свадебного наряда. Мне хотелось бы надеть ее.
Я отыскал шляпу в рундучке, куда он положил ее, перед тем, как нас перевели на «Грейс О'Мэлли». Я передал шляпу Климу. Он с огорчением оглядел ее. Одного пера не хватало.
— Кто-то стащил самое большое перо, — сказал он, — без него у шляпы уже совсем не тот вид.
Плотник закончил работу, и Гард привязал двадцатифутовую веревку к одному из верхних брусьев.
— Готово, Клим, — сказал он.
Впервые я увидел в глазах моего несчастного друга страх. Он огляделся по сторонам, будто прикидывая, есть ли у него хоть какой-то шанс на спасение. Потом он взял себя в руки и поднялся. Поправил шляпу и положил руку мне на плечо.
— Передай госпоже Кристине, что мне стыдно за мой проступок — за то, что я оставил ее. Она была добра ко мне. Ты тоже был добр, дружище.
Я последовал за ними на корму. Клим влез в клетку и плотник прибил гвоздями последний брус. Заключенному передали бутылку вина и большой ломоть хлеба. Потом Гард пальцем проверил лезвие ножа, висевшего у него на поясе и передал его Климу. «Корзину» спустили с деревянной укосины, свисавшей с кормы, и она повисла на веревке над водой. Я огляделся вокруг и не увидел никого из членов команды.
Я остановил возвращавшегося Гарда и спросил его, зачем он передал Климу нож. Голос Гарда звучал непривычно мягко, когда он ответил мне.
— Я вижу ты очень горюешь о своем приятеле, парень. Не нужно, пользы от этого никакой. Теперь уже ничего не изменить. А нож? Ножом он сможет перерезать веревку. Когда не в силах будет больше выносить жару, жажду и голод.
24
Блант был чересчур пьян и не прибыл на борт «Королевы Бесс», поэтому я рассказал все, что знал Джону и двум другим капитанам Хэлси и Глэнвиллу. Когда я закончил, в каюте на несколько мгновений воцарилась тишина. Я чувствовал, что говорил плохо, слишком уж я волновался. Затем Хэлси, угольно-черные на редкость выразительные глаза которого странно смотрелись на его типично английском лице спросил меня, что бы я предпринял, если бы покойный капитан не вынудил меня рассказать все.
— Я сообщил бы обо всем капитану Уорду и предоставил ему действовать по собственному усмотрению, — ответил я.
Попыхивая своей трубкой с длинным черепком из слоновой кости, Глэнвилл заметил.
— Если бы мы не были вовремя предупреждены, большинство из нас были бы захвачены неприятелем врасплох. Я убежден, что наш юный друг сделал все, что было в его силах и действовал он с удивительной решительностью. Все мы чрезвычайно обязаны ему.
Хэлси пробасил сердечным тоном.
— Совершенно согласен с вами, — а Джон улыбнулся мне через стол и сказал. — Итак, Роджер, можешь считать, что мы одобряем все твои действия.
Глэнвилл озадаченно потер свой длинный нос и поинтересовался.
— А что мы предпримем в отношении Бланта? Я всегда считал его ненадежным парнем.
Было решено заставить Бланта покинуть наш флот после возвращения в Тунис.
— А Мачери? — Задал вопрос Глэнвилл. — Он тоже вызывает у меня серьезные подозрения.
Джон подчеркнул, что участие сэра Невила в заговоре не доказано и сначала следует все как следует выяснить.
Хэлси это заявление не очень удовлетворило, и он предупредил, что если мы не будем внимательно следить за «Мерзавцем», то скоро мы столкнемся с серьезными проблемами.
Я встал, чтобы удалиться. Джон оглядел капитанов, а потом заметил, что вопрос о моей награде будет обсужден позднее. Я ожидал этих слов и быстро вернулся к столу.
— Я хочу лишь одного. И вы знаете чего именно, капитан Уорд. Помилования для Клима.
На лицах всех трех капитанов мгновенно отразилось недовольство. Джон покачал головой.
— Как раз этого сделать мы не можем, — заявил он. — Думаю, причины тебе объяснять не нужно.
— Вы же сказали, что я спас несколько наших кораблей, а значит и множество человеческих жизней. Я прошу взамен лишь одну.
Джон нахмурился.
— Ты видел, как вели себя сегодня наши люди. Граница между повиновением и бунтом очень хрупкая. Если мы уступим тебе, удержать их будет невозможно. Дисциплина исчезнет. Что нас тогда ждет?
— Но разве можно навязывать повиновение с помощью несправедливости?
— Несправедливости? — вступил в спор Хэлси. — Ваш человек убил капитана на глазах всей команды!
— Но капитан неправильно вел себя в отношении своих людей.
— Его свидетельство не подтверждают этого, — заявил Хэлси.
— Вы же знаете, что словам Слита нельзя доверять. Своими действиями он сам спровоцировал матросов на открытое сопротивление.
— Это не имеет отношение к делу. Он представлял власть.
Сочувственное отношение Грэнвилла внушило было мне надежду на поддержку с его стороны, но тут капитан мрачно заметил.
— Дисциплину на море необходимо поддерживать любой ценой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159
— Я буду говорить с капитаном, — с трудом произнес я. Ком в горле мешал мне говорить. — Попытаюсь переубедить его. Неразумно терять такого бойца как ты, Клим.
Он покачал головой.
— Моя песенка спета. Теперь уже ничего нельзя поделать. После того, как я разделался со Слитом. Но я ничуть не жалею об этом, дружище. Напротив, я доволен.
Я с трудом сдерживал слезы.
— Ты сделал это, чтобы спасти меня, Клим. Дважды ты спасал мне жизнь. А теперь они собираются расправиться с тобой за это.
Прямо перед нами плотник сколачивал деревянную клетку. Длина ее и ширина были приблизительно по четыре фута, днище довольно массивное. Он орудовал топором с явной неохотой, будто ему мешали враждебные взгляды, которые бросали на него моряки. Один раз он посмотрел на нас и покачал головой.
— Не держите против меня зла, — попросил он, — я только исполняю приказ.
— Все в порядке, Шейнс, — ответил Клим. — Только постарайся сделать эту конуру поудобнее. И попрочнее тоже. Я не желаю утонуть.
Джон удалился в свою каюту, но Гард оставался на палубе, наблюдая за тем, как плотник заканчивает работу. Потом к нам присоединился Джоралемон. Он уселся рядом и принялся рассказывать Климу о вечной жизни, в которую тот скоро должен вступить.
— Господь простит тебе все прегрешения, если ты предстанешь перед ним с сердцем, полным раскаяния, — говорил он, переворачивая страницы Библии дрожащими пальцами.
На глаза бедного Клима навернулись искренние слезы.
— Я много грешил. Зачем Господу такие грешники? Помолитесь за меня получше, пастор Сноуд. Без ваших молитв мне не обойтись.
Затем он как-то неожиданно повеселел и одним глотком допил вино.
— Недолго же я был женатым человеком, верно, дружище? — обратился он ко мне. — А не найдешь ли ты мою шляпу с красными перьями? Это все, что осталось от моего свадебного наряда. Мне хотелось бы надеть ее.
Я отыскал шляпу в рундучке, куда он положил ее, перед тем, как нас перевели на «Грейс О'Мэлли». Я передал шляпу Климу. Он с огорчением оглядел ее. Одного пера не хватало.
— Кто-то стащил самое большое перо, — сказал он, — без него у шляпы уже совсем не тот вид.
Плотник закончил работу, и Гард привязал двадцатифутовую веревку к одному из верхних брусьев.
— Готово, Клим, — сказал он.
Впервые я увидел в глазах моего несчастного друга страх. Он огляделся по сторонам, будто прикидывая, есть ли у него хоть какой-то шанс на спасение. Потом он взял себя в руки и поднялся. Поправил шляпу и положил руку мне на плечо.
— Передай госпоже Кристине, что мне стыдно за мой проступок — за то, что я оставил ее. Она была добра ко мне. Ты тоже был добр, дружище.
Я последовал за ними на корму. Клим влез в клетку и плотник прибил гвоздями последний брус. Заключенному передали бутылку вина и большой ломоть хлеба. Потом Гард пальцем проверил лезвие ножа, висевшего у него на поясе и передал его Климу. «Корзину» спустили с деревянной укосины, свисавшей с кормы, и она повисла на веревке над водой. Я огляделся вокруг и не увидел никого из членов команды.
Я остановил возвращавшегося Гарда и спросил его, зачем он передал Климу нож. Голос Гарда звучал непривычно мягко, когда он ответил мне.
— Я вижу ты очень горюешь о своем приятеле, парень. Не нужно, пользы от этого никакой. Теперь уже ничего не изменить. А нож? Ножом он сможет перерезать веревку. Когда не в силах будет больше выносить жару, жажду и голод.
24
Блант был чересчур пьян и не прибыл на борт «Королевы Бесс», поэтому я рассказал все, что знал Джону и двум другим капитанам Хэлси и Глэнвиллу. Когда я закончил, в каюте на несколько мгновений воцарилась тишина. Я чувствовал, что говорил плохо, слишком уж я волновался. Затем Хэлси, угольно-черные на редкость выразительные глаза которого странно смотрелись на его типично английском лице спросил меня, что бы я предпринял, если бы покойный капитан не вынудил меня рассказать все.
— Я сообщил бы обо всем капитану Уорду и предоставил ему действовать по собственному усмотрению, — ответил я.
Попыхивая своей трубкой с длинным черепком из слоновой кости, Глэнвилл заметил.
— Если бы мы не были вовремя предупреждены, большинство из нас были бы захвачены неприятелем врасплох. Я убежден, что наш юный друг сделал все, что было в его силах и действовал он с удивительной решительностью. Все мы чрезвычайно обязаны ему.
Хэлси пробасил сердечным тоном.
— Совершенно согласен с вами, — а Джон улыбнулся мне через стол и сказал. — Итак, Роджер, можешь считать, что мы одобряем все твои действия.
Глэнвилл озадаченно потер свой длинный нос и поинтересовался.
— А что мы предпримем в отношении Бланта? Я всегда считал его ненадежным парнем.
Было решено заставить Бланта покинуть наш флот после возвращения в Тунис.
— А Мачери? — Задал вопрос Глэнвилл. — Он тоже вызывает у меня серьезные подозрения.
Джон подчеркнул, что участие сэра Невила в заговоре не доказано и сначала следует все как следует выяснить.
Хэлси это заявление не очень удовлетворило, и он предупредил, что если мы не будем внимательно следить за «Мерзавцем», то скоро мы столкнемся с серьезными проблемами.
Я встал, чтобы удалиться. Джон оглядел капитанов, а потом заметил, что вопрос о моей награде будет обсужден позднее. Я ожидал этих слов и быстро вернулся к столу.
— Я хочу лишь одного. И вы знаете чего именно, капитан Уорд. Помилования для Клима.
На лицах всех трех капитанов мгновенно отразилось недовольство. Джон покачал головой.
— Как раз этого сделать мы не можем, — заявил он. — Думаю, причины тебе объяснять не нужно.
— Вы же сказали, что я спас несколько наших кораблей, а значит и множество человеческих жизней. Я прошу взамен лишь одну.
Джон нахмурился.
— Ты видел, как вели себя сегодня наши люди. Граница между повиновением и бунтом очень хрупкая. Если мы уступим тебе, удержать их будет невозможно. Дисциплина исчезнет. Что нас тогда ждет?
— Но разве можно навязывать повиновение с помощью несправедливости?
— Несправедливости? — вступил в спор Хэлси. — Ваш человек убил капитана на глазах всей команды!
— Но капитан неправильно вел себя в отношении своих людей.
— Его свидетельство не подтверждают этого, — заявил Хэлси.
— Вы же знаете, что словам Слита нельзя доверять. Своими действиями он сам спровоцировал матросов на открытое сопротивление.
— Это не имеет отношение к делу. Он представлял власть.
Сочувственное отношение Грэнвилла внушило было мне надежду на поддержку с его стороны, но тут капитан мрачно заметил.
— Дисциплину на море необходимо поддерживать любой ценой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159