— В лузу? — переспросил Ленин.
— В лузу, Владимир Ильич. Уверяю вас, это будет на редкость…
Хотел Каменев снова сказать «красиво», да спохватился, посмотрел на Владимира Ильича.
— …красиво, — подсказал Владимир Ильич.
Помедлил минуту Каменев, повторил:
— Красиво.
Глянул Каменев на Ленина. Глянул Ленин на Каменева. Оба расхохотались.
Владимир Ильич очень ценил знания, опыт и романтический пыл Сергея Сергеевича Каменева. За умелое руководство войсками Восточного фронта Каменев вскоре был назначен Главнокомандующим всеми вооружёнными силами Советской Республики. Правда, кое-кто тогда возражал.
— Владимир Ильич, это у него на словах получается всё красиво.
— Нет, вы неправы, — ответил Ленин. — Он умеет не только убедительно говорить, но и со знанием бьёт противника. И делает это, надо признаться, действительно очень красиво.
КОМЕНДАНТ
Был один из самых тяжёлых моментов гражданской войны. Белые взяли Орёл, подходили к Туле. Враг угрожал Москве.
Страна напрягала последние силы. На фронт уходили все.
В эти тревожные дни комендант Московского Кремля получил распоряжение отправить на фронт под Тулу сто человек из кремлёвской охраны.
Сто человек — это без малого вся охрана.
Комендант схватился за голову.
— Кто же будет нести караул?! Кого посылать на посты?! К тому же…
Самыми первыми часовыми Кремля были бойцы из сибирских рот. Только привыкли они к постам, только освоились — приказ: отправить бойцов на фронт.
Сибиряков сменили латышские стрелки. Только привыкли они к постам, только освоились — приказ: отправить стрелков на фронт.
Устал комендант обучать новичков караульному делу.
Наконец появились в Кремле курсанты. Были в Москве пулемётные курсы. Вот и решили: пусть курсанты не только учатся, но и несут охрану Кремля.
Теперь комендант успокоился.
— Ну, курсантов никто не тронет. Главное дело у них — учёба. А с учёбы срывать нельзя.
И вдруг неожиданно этот приказ: сто человек из кремлёвских курсантов срочно отправить на фронт под Тулу.
Комендант упёрся. Встал на дыбы. Грозился приказ не исполнить. Мало того, заявил, что явится с жалобой к Ленину.
Угрозу сдержал. Явился.
— Если приказ, надо отправить, — ответил Ленин.
Не ожидал комендант такого.
— Владимир Ильич, это же Кремль! А курсанты его защита. Нельзя же снимать защиту. Тем более в этот момент.
— Нельзя, — согласился Ленин. — Если враг подойдёт к Москве, поздно об этом думать.
— Так точно, товарищ Ленин.
— Вот видите, вы сами того же мнения. Значит, надо отдать курсантов.
«Как так?! — хотел возразить комендант. — Я вовсе другого мнения».
Но Ленин не сделал паузы.
— Надо отдать. Защита Кремля проходит сейчас под Тулой. Значит, кремлёвской охране быть именно там — прямая её обязанность. Мы не снимаем охрану Кремля, — добавил Владимир Ильич. — Мы просто её посты переносим под город Тулу.
Другой бы понял, что бит его довод. Но комендант оказался упорным.
— Так ведь это, Владимир Ильич, не просто охрана. Это, Владимир Ильич, курсанты. Их с учёбы срывать нельзя. У них всё по дням расписано. Учебные есть журналы.
— Нельзя, нельзя, — согласился Ленин. — А мы с учёбы срывать и не будем.
«Ну вот, доказал, — облегчённо вздохнул комендант. — Уж тут-то, конечно, оспорить нечем».
Но Ленин не сделал паузы.
— Ведь есть у курсантов учебная практика. Вот и будем считать, что курсанты едут не просто на фронт. А срок наступил для практики. Так и пометьте в своих журналах.
ОДИН И ПОЛТЫСЯЧИ
Учитель Криденер во время мировой войны отличился. Был рядовым солдатом, стал начальником большой пулемётной команды.
— Он на фронте сорока восемью «максимами» командовал! — любил похвастать боевой биографией Криденера председатель Весьегонского учительского союза. (После возвращения с фронта Криденер учительствовал под Весьегонском.)
Молод учитель, строен. Два Георгиевских креста висят на груди героя.
Ходят ребята за ним гурьбой. Не нарадуется председатель новым учителем.
И вдруг призвали Криденера в Красную Армию. Стояла осень грозного 1918 года.
— Как так! Почему?! — возмутились в уезде.
Как правило, учителей призывали не в первую очередь.
Председатель учительского союза грозился поехать в Москву, обратиться непосредственно к товарищу Ленину. И действительно — поехал. Знал он, что Владимир Ильич придаёт огромное значение народному образованию.
Принял Ленин весьегонского председателя. Рассказывает тот о новом учителе. Мол, и учитель Криденер замечательный. И молод, и строен. И о том, что ходят ребята за ним гурьбой.
— А ещё, Владимир Ильич, — голос председателя стал торжественным, он на фронте сорока восемью «максимами» командовал! Два Георгиевских креста заслужил за подвиги.
Сказал, ликующе посмотрел на Ленина. Пусть, мол, знает Владимир Ильич, какие у них в Весьегонске учителя.
Ленин слушал очень внимательно.
— Вот как! — сказал, когда председатель заговорил о пулемётах. — Вот как! — повторил, когда председатель сказал про Георгиевские кресты. Значит, говорите, Криденер командовал сорока восемью пулемётами?
— Так точно — сорока восемью «максимами», Владимир Ильич.
— И много у вас учителей, которые могут командовать огнём сорока восьми пулемётов?
— Один! — с гордостью ответил председатель.
— А сколько всего учителей в уезде?
Задумался председатель.
— Около пятисот.
— Так ваш учитель — это же просто клад.
— Клад, Владимир Ильич. Вот именно клад!
— Для военных, — уточнил Ленин. Развёл руками: — Должен вас огорчить: с уходом учителя Криденера в армию нужно смириться. — Увидел Владимир Ильич огорчённое лицо председателя: — Не обижайтесь, сейчас война. Каждый опытный в военном деле человек — это действительно клад для фронта.
— Клад! Э-эх не туда ткнул, не с того начал, — сокрушался потом председатель.
ВЫСШИЙ ЗАКОН
Стоял сентябрь 1920 года. Армии генерала Врангеля наступали с юга, из Крыма. Против молодой Советской Республики снова двигалась грозная сила.
Командующим Южным фронтом был назначен Михаил Васильевич Фрунзе. Его срочно вызвали в Москву на важное заседание.
Фрунзе торопился, но опоздал. Когда он прибыл в Кремль, заседание уже началось. Председательствовал Владимир Ильич Ленин.
Приоткрыв дверь в зал заседаний, Фрунзе в нерешительности остановился.
— Проходите, товарищ Фрунзе, проходите. Садитесь, — проговорил Владимир Ильич.
Фрунзе тихонько прошёл в комнату и сел на свободный стул.
Вскоре ему передали крохотную записку: «Точность для военного человека — высший закон! Почему опоздали?»
Записка была от Ленина.
Когда заседание окончилось, Фрунзе подошёл к Владимиру Ильичу.
— Владимир Ильич…
— Не объясняйте, — остановил его Ленин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112