Отважные люди в Семнадцатом егерском. К примеру хотя бы Вадковский. Обещали они поддержку.
— Ну, силы теперь удвоятся, — заговорили среди восставших.
— Кум у меня в егерях, — объяснял какой-то тощий солдатик взводному унтеру.
— Там Гришка Тютюник служит, кто-то вспомнил односельчанина.
Не дойдя нескольких вёрст до Белой Церкви, восставшие остановились. Сергей Муравьёв-Апостол выслал вперёд разведку.
Вернулась разведка.
— Ушёл, ваше благородие, Семнадцатый егерский. Нету его в местечке.
— Как ушёл?! Куда?
— Неизвестно. Из солдат, ваше благородие, лишь караульный стоит при шлагбауме.
Не поверил всё же Сергей Муравьёв-Апостол. Решил, что разведка ошиблась. Новых послал солдат.
Вернулись и эти.
— Всё верно, ушли егеря. Куда — неизвестно. Было это ещё намедни.
Гадает Сергей Муравьёв-Апостол: «Что же случилось?! Куда ушли?»
И вдруг:
— Нашлись! Нашлись! Нашлись!
Тот тощий солдатик, у которого кум в егерях, уверял, что, спустившись в овражек, что рядом с лесом, он слышал в лесу голоса и фигуры людские видел. Правда, много ли — не разобрал.
— Я по голосу кума признал, — даже сказал солдат.
Опять снарядил Сергей Муравьёв-Апостол разведку. Старшим послал офицера.
Через час офицер вернулся. А вместе с ним пришёл и солдат в егерской форме.
— Кум, кум! — закричал тощий солдатик. — Так и есть, не ошибся — кум!
— В лесу люди, это верно, Сергей Иванович, — доложил офицер. — Но не солдаты — крестьяне. Собралось их больше тысячи. (Это были крестьяне окрестных сёл. Узнав, что восстали черниговцы, они хотели примкнуть к солдатам.)
Доложил офицер и про егерей:
— Арестованы наши, Сергей Иванович. Солдат же, боясь возмущения, полковой командир срочно увёл на Сквиру.
— Так точно, — поддакнул кум. — Поручиком Вадковским с оным сообщением к вашей милости я и послан.
Офицер сделал паузу, переступил с ноги на ногу, глянул на Муравьёва-Апостола.
— Сергей Иванович!
— Что?
— Как быть с крестьянами? Может, призвать их для общего дела?
Солдатский кум оживился:
— Так-с точно. Они-с с удовольствием.
Не ответил ничего Сергей Муравьёв-Апостол. Лишь задумчиво глянул вдаль. Да и что бы он смог ответить? Поднимать на борьбу народ не входило в замысел декабристов. Так было на севере. Так было и тут — на юге.
АРТИЛЛЕРИЙСКАЯ РОТА
Поручик Щепилло дружил с полковником Пыхачёвым…
И вот снова идут по снежным полям черниговцы. Шли на Мотовиловку. Потом на Белую Церковь. Повернули теперь назад.
Слева сёла вдали видны. Снег — впереди и справа. Ни души.
И вдруг за холмом верстах в двух, не более, зарябило от тёмных точек. Всмотрелись солдаты: люди, кони, а рядом пушки.
— Пыхачёв! Пыхачёв! — закричал Щепилло.
Приободрились черниговцы. Сразу теплее стало. Вверх полетели солдатские шапки. «Ура!» — понеслось по полю.
И правда, к черниговцам приближалась Пятая конно-артиллерийская рота. Этой ротой и командовал Пыхачёв.
Помнит Щепилло тот день. Было это незадолго до восстания декабристов. Собрались члены Южного тайного общества… Решали вопрос, кому и когда начинать восстание. Горячился тогда Пыхачёв:
— Никому не позволю раньше меня выступить за свободу отечества! Пятой конной роте такую честь. Пятой!
Членом тайного общества был не только один Пыхачёв, но и все остальные офицеры Пятой артиллерийской роты. Рота была надёжной.
Всё ближе и ближе подходят к черниговцам артиллеристы.
— Эх, молодец! Эх, молодец! — поминает Щепилло полковника Пыхачёва. Повернулся к Муравьёву-Апостолу: — Артиллеристы слово держать умеют!
И вдруг оттуда, от Пятой роты, летит команда.
— Стой!
Остановилась Пятая рота.
— К бою!
Развернули солдаты пушки.
— Слева первая начинай!
Гаркнула пушка. Взорвала картечью снег, за первой пушкой — вторая, третья…
Попятились черниговцы.
Не сразу понял Щепилло, в чём дело. А когда понял, выхватил шпагу:
— Изменник! Будь проклят!
Побежал он навстречу огню и картечи.
За залпом новый грохочет залп. Вот рядом картечь ударила. Рухнул на снег Щепилло. Выпала шпага, вонзилась в снег, как-то жалобно, тихо звякнула.
— Будь проклят! — успел простонать Щепилло.
Погиб Щепилло, не зная правды. Не был виновен ни в чём Пыхачёв. Ещё до того как рота вышла в поход на черниговцев, Пыхачёв был схвачен и брошен в тюрьму. Артиллерийской ротой другой командовал.
Разгромили пушки черниговцев. Захлебнулись в крови черниговцы.
Глава IV
ПОСЛЕ БОЯ. СНОВА БОЙ
«ГДЕ АЛЕКСАНДР БЕСТУЖЕВ?»
Восстание против царя на севере и на юге было раздавлено. Начались аресты декабристов. Задержанных немедленно доставляли в Зимний дворец к царю Николаю I.
Вот схвачен Рылеев. Вот схвачен Каховский. Князь Трубецкой задержан. Штабс-капитан Щепин-Ростовский взят прямо в бою на Сенатской площади. В бою на юге взяты Сергей Муравьёв-Апостол и Михаил Бестужев-Рюмин. Арестованы Розен, Сутгоф, Панов…
Царские сыщики искали Александра Бестужева.
Александр Бестужев был не только гвардейским офицером, но и известным в стране писателем. Печатался он под именем Марлинский.
Ворвались сыщики в дом Бестужевых.
— Где Александр Бестужев?
— Нет Александра Бестужева.
Бросились к месту военной службы.
— Где Александр Бестужев?
— Нет Александра Бестужева.
Стали вспоминать жандармские офицеры, с кем Бестужев был близок, с кем находился в приятельских отношениях. Ездили на Мойку, на Фонтанку, на Васильевский остров.
— Где Александр Бестужев?
Сбились с ног царские сыщики, прибыли в Зимний дворец, докладывают:
— Нет Александра Бестужева.
— Разыскать! — последовал строгий приказ.
И снова по петербургским улицам, по разным домам, по офицерским квартирам и клубам забегали сыщики и жандармы.
— Где Александр Бестужев?
— Где Александр Бестужев?!
А в это время к Зимнему дворцу подходил офицер. Был он в полной парадной форме. В мундире, при сабле, в белых как снег рейтузах, на ногах сапоги драгунские. Шпоры на сапогах. Пересек офицер Дворцовую площадь. Быстрым шагом направился к Зимнему. Перед ним распахнули дверь. Офицер переступил порог и представился:
— Я — Александр Бестужев.
— По-рыцарски поступил сочинитель Марлинский, — доложили царю приближённые. — Явился, ваше величество, сам.
«По-рыцарски» ответил на это и царь Николай I. Приказал заточить Александра Бестужева в Петропавловскую крепость, в Алексеевский равелин.
ТРОЙКА
Пронька Малов первым заметил тройку. Выскочила она из-за леса, птицей с бугра слетела. Тряхнув бубенцами, пронеслась перед самим Пронькой. Исчезла за поворотом.
«К Парам, в гости», — подумал Пронька.
Помчал по селу мальчишка:
— Тройка, тройка, а в ней военный!
Гадали тогда в селе, кто же приехал к барину. И к какому из них, к молодому ли, к старому?
А через час тройка неслась обратно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112
— Ну, силы теперь удвоятся, — заговорили среди восставших.
— Кум у меня в егерях, — объяснял какой-то тощий солдатик взводному унтеру.
— Там Гришка Тютюник служит, кто-то вспомнил односельчанина.
Не дойдя нескольких вёрст до Белой Церкви, восставшие остановились. Сергей Муравьёв-Апостол выслал вперёд разведку.
Вернулась разведка.
— Ушёл, ваше благородие, Семнадцатый егерский. Нету его в местечке.
— Как ушёл?! Куда?
— Неизвестно. Из солдат, ваше благородие, лишь караульный стоит при шлагбауме.
Не поверил всё же Сергей Муравьёв-Апостол. Решил, что разведка ошиблась. Новых послал солдат.
Вернулись и эти.
— Всё верно, ушли егеря. Куда — неизвестно. Было это ещё намедни.
Гадает Сергей Муравьёв-Апостол: «Что же случилось?! Куда ушли?»
И вдруг:
— Нашлись! Нашлись! Нашлись!
Тот тощий солдатик, у которого кум в егерях, уверял, что, спустившись в овражек, что рядом с лесом, он слышал в лесу голоса и фигуры людские видел. Правда, много ли — не разобрал.
— Я по голосу кума признал, — даже сказал солдат.
Опять снарядил Сергей Муравьёв-Апостол разведку. Старшим послал офицера.
Через час офицер вернулся. А вместе с ним пришёл и солдат в егерской форме.
— Кум, кум! — закричал тощий солдатик. — Так и есть, не ошибся — кум!
— В лесу люди, это верно, Сергей Иванович, — доложил офицер. — Но не солдаты — крестьяне. Собралось их больше тысячи. (Это были крестьяне окрестных сёл. Узнав, что восстали черниговцы, они хотели примкнуть к солдатам.)
Доложил офицер и про егерей:
— Арестованы наши, Сергей Иванович. Солдат же, боясь возмущения, полковой командир срочно увёл на Сквиру.
— Так точно, — поддакнул кум. — Поручиком Вадковским с оным сообщением к вашей милости я и послан.
Офицер сделал паузу, переступил с ноги на ногу, глянул на Муравьёва-Апостола.
— Сергей Иванович!
— Что?
— Как быть с крестьянами? Может, призвать их для общего дела?
Солдатский кум оживился:
— Так-с точно. Они-с с удовольствием.
Не ответил ничего Сергей Муравьёв-Апостол. Лишь задумчиво глянул вдаль. Да и что бы он смог ответить? Поднимать на борьбу народ не входило в замысел декабристов. Так было на севере. Так было и тут — на юге.
АРТИЛЛЕРИЙСКАЯ РОТА
Поручик Щепилло дружил с полковником Пыхачёвым…
И вот снова идут по снежным полям черниговцы. Шли на Мотовиловку. Потом на Белую Церковь. Повернули теперь назад.
Слева сёла вдали видны. Снег — впереди и справа. Ни души.
И вдруг за холмом верстах в двух, не более, зарябило от тёмных точек. Всмотрелись солдаты: люди, кони, а рядом пушки.
— Пыхачёв! Пыхачёв! — закричал Щепилло.
Приободрились черниговцы. Сразу теплее стало. Вверх полетели солдатские шапки. «Ура!» — понеслось по полю.
И правда, к черниговцам приближалась Пятая конно-артиллерийская рота. Этой ротой и командовал Пыхачёв.
Помнит Щепилло тот день. Было это незадолго до восстания декабристов. Собрались члены Южного тайного общества… Решали вопрос, кому и когда начинать восстание. Горячился тогда Пыхачёв:
— Никому не позволю раньше меня выступить за свободу отечества! Пятой конной роте такую честь. Пятой!
Членом тайного общества был не только один Пыхачёв, но и все остальные офицеры Пятой артиллерийской роты. Рота была надёжной.
Всё ближе и ближе подходят к черниговцам артиллеристы.
— Эх, молодец! Эх, молодец! — поминает Щепилло полковника Пыхачёва. Повернулся к Муравьёву-Апостолу: — Артиллеристы слово держать умеют!
И вдруг оттуда, от Пятой роты, летит команда.
— Стой!
Остановилась Пятая рота.
— К бою!
Развернули солдаты пушки.
— Слева первая начинай!
Гаркнула пушка. Взорвала картечью снег, за первой пушкой — вторая, третья…
Попятились черниговцы.
Не сразу понял Щепилло, в чём дело. А когда понял, выхватил шпагу:
— Изменник! Будь проклят!
Побежал он навстречу огню и картечи.
За залпом новый грохочет залп. Вот рядом картечь ударила. Рухнул на снег Щепилло. Выпала шпага, вонзилась в снег, как-то жалобно, тихо звякнула.
— Будь проклят! — успел простонать Щепилло.
Погиб Щепилло, не зная правды. Не был виновен ни в чём Пыхачёв. Ещё до того как рота вышла в поход на черниговцев, Пыхачёв был схвачен и брошен в тюрьму. Артиллерийской ротой другой командовал.
Разгромили пушки черниговцев. Захлебнулись в крови черниговцы.
Глава IV
ПОСЛЕ БОЯ. СНОВА БОЙ
«ГДЕ АЛЕКСАНДР БЕСТУЖЕВ?»
Восстание против царя на севере и на юге было раздавлено. Начались аресты декабристов. Задержанных немедленно доставляли в Зимний дворец к царю Николаю I.
Вот схвачен Рылеев. Вот схвачен Каховский. Князь Трубецкой задержан. Штабс-капитан Щепин-Ростовский взят прямо в бою на Сенатской площади. В бою на юге взяты Сергей Муравьёв-Апостол и Михаил Бестужев-Рюмин. Арестованы Розен, Сутгоф, Панов…
Царские сыщики искали Александра Бестужева.
Александр Бестужев был не только гвардейским офицером, но и известным в стране писателем. Печатался он под именем Марлинский.
Ворвались сыщики в дом Бестужевых.
— Где Александр Бестужев?
— Нет Александра Бестужева.
Бросились к месту военной службы.
— Где Александр Бестужев?
— Нет Александра Бестужева.
Стали вспоминать жандармские офицеры, с кем Бестужев был близок, с кем находился в приятельских отношениях. Ездили на Мойку, на Фонтанку, на Васильевский остров.
— Где Александр Бестужев?
Сбились с ног царские сыщики, прибыли в Зимний дворец, докладывают:
— Нет Александра Бестужева.
— Разыскать! — последовал строгий приказ.
И снова по петербургским улицам, по разным домам, по офицерским квартирам и клубам забегали сыщики и жандармы.
— Где Александр Бестужев?
— Где Александр Бестужев?!
А в это время к Зимнему дворцу подходил офицер. Был он в полной парадной форме. В мундире, при сабле, в белых как снег рейтузах, на ногах сапоги драгунские. Шпоры на сапогах. Пересек офицер Дворцовую площадь. Быстрым шагом направился к Зимнему. Перед ним распахнули дверь. Офицер переступил порог и представился:
— Я — Александр Бестужев.
— По-рыцарски поступил сочинитель Марлинский, — доложили царю приближённые. — Явился, ваше величество, сам.
«По-рыцарски» ответил на это и царь Николай I. Приказал заточить Александра Бестужева в Петропавловскую крепость, в Алексеевский равелин.
ТРОЙКА
Пронька Малов первым заметил тройку. Выскочила она из-за леса, птицей с бугра слетела. Тряхнув бубенцами, пронеслась перед самим Пронькой. Исчезла за поворотом.
«К Парам, в гости», — подумал Пронька.
Помчал по селу мальчишка:
— Тройка, тройка, а в ней военный!
Гадали тогда в селе, кто же приехал к барину. И к какому из них, к молодому ли, к старому?
А через час тройка неслась обратно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112