И вот когда декабристы стали выходить на поселение, царь решил исправить свою ошибку.
— Разгоню их по разным местам. В разные стороны раскидаю!
По всей необъятной Сибири разбросал декабристов царь. Неслись тройки в Тобольск, Селенгинск, Минусинск. В Туринск и Кунгур. В Баргузин и Нарым. В Кяхту, Берёзов, Иркутск, Пелым и в десятки других селений.
— Гениально! — кричал Дурново. — Гениально! Погибнут они среди местных жителей. Затеряются.
Но не затерялись декабристы в снегах Сибири, не погибли. Благодарна память о них в Сибири. Она и сейчас жива.
Как жили декабристы в изгнании, как встретили их местные жители, почему с благодарностью помнят о них в Сибири, вы и узнаете из последней главы этой книги.
ССЫЛЬНЫЙ
Расселяя декабристов, Николай I поступал так: возьмёт карту, ткнёт пальцем:
— Сюда вот Бестужевых. Сюда Трубецкого. Сюда Волконского.
Когда решалась судьба декабриста Николая Лорера, царь вообще указал на пустое место. Долго колесили по Сибири жандармы, прежде чем нашли хотя бы избёнку одну поблизости. «Мёртвый Култук» называлось то место. И в нём действительно только одна изба.
Матвея Муравьёва-Апостола царь поселил в Вилюйске.
Узнали жители — каторжный едет на поселение. Что за каторжный, толком никто не знал. Всполошился Вилюйск. Разные слухи пошли нехорошие. Мол, едет грабитель с большой дороги, мол, пятерых зарезал.
Поселился ссыльный. Живёт незаметно. Ножей не точит. Никого не режет.
«Что-то не то», — понимают жители. Стали при встречах с ссыльным они здороваться. Кто-то даже в доме у него побывал. Разнёс по Вилюйску: в доме, мол, книги — полным-полно. Как-то мальчишки к дому подкрались. Увидел ссыльный.
— Заходите, — сказал ребятам.
Смутились мальчишки, однако зашли. Сидели, листали книжки. Затем ссыльный о диковинных странах им рассказал, карту и глобус им показал.
— Есть люди как сажа чёрные, — несли ребята потом по Вилюйску.
— А земля стоит не на трёх китах. Есть она шар и вертится.
— А за что он сослан? — интересуются жители. — За что?
Разводят ребята руками:
— Не говорил.
Потянулись мальчишки к Муравьёву-Апостолу.
— Про войну расскажи, про войну. Про Суворова и Кутузова. (Матвей Муравьёв-Апостол отличился в войне с французами. Три награды имел за храбрость.)
Опять по Вилюйску несли ребята:
— Суворов ел солдатские щи и кашу.
— Правый глаз у Кутузова был незрячий.
Интересуются жители:
— А за что же он сослан? За что?
Разводят ребята руками:
— Не говорил.
Всё больше и больше интерес у жителей к ссыльному. Вот и сами стали к нему заходить. Поначалу на минутку, на две. Потом по часу, по два сидели. Стал им Муравьёв-Апостол книги давать для чтения. О многом и им рассказывал. То про Луну, про Солнце, то про Петербург и Сенатскую площадь. То про Кутузова и партизана Дениса Давыдова, то про царя и Алексеевский равелин.
Прошёл год. Нет в Вилюйске теперь человека, который не знал бы, кто такие декабристы, за что боролись они, за что сослал государь их на каторгу.
Недолго пробыл здесь Муравьёв-Апостол. Перевели декабриста в другое место. Сожалели о нём в Вилюйске.
— Жаль, что уехал, жаль.
— Что тут скажешь — конечно, жаль.
И кто-то задумчиво, тихо:
— Дороги ему хорошей. О деле святом, великом пусть и в новых местах расскажет.
МЕЛЬНИЦА
Десять лет простояла она в бездействии. Что-то случилось с приводом. Отказалась работать мельница.
Многие брались её наладить. Что-то крутили, где-то вертели. Морщили лбы, разводили руками.
Кряхтели, потели. Только упёрлась мельница. Хоть умри — колесо не вертится.
Как-то учёный немец чудом сюда попал. В ноги упали немцу. Явился на мельницу гость. Что-то потрогал, на что-то глянул.
— Вайс нихт, - произнёс. Уехал.
Стала мхом покрываться мельница. Травой заросло подворье.
И вдруг… Пашка, Наташка и бурят Талалайка сами такое видели заработала старая мельница. Закрутилось, задвигалось колесо. Заискрилось весёлыми брызгами. Словно взяло солнце ручей в ладошку, словно ладошкой бросило.
Понесли Пашка, Наташка и бурят Талалайка новость по всей округе:
— Крутится!
— Крутится!
— Крутится!
— Стойте, так что же крутится?
— Колесо!
— Колесо!
— Колесо!
— Чьё колесо? Какое?
— То, что на мельнице!
— Мельнице!
— Мельнице!
— Стойте же вы, пострелы. Кто починил? Говорите толком!
— Они, — отвечают Пашка, Наташка и Талалайка.
— Кто же они?!
— Ну, эти!
— Ну, эти!
— Ну, эти!
— Да говорите вы ясно, грачи-сороки!
— Те, которых царь в кандалах пригнал.
Мельницу, которую никто не мог починить, пустили в ход декабристы Николай Бестужев и морской офицер Торсон.
Среди декабристов много было людей знающих и умеющих. Своим искусством и опытом многим в Сибири они помогли.
УРОДИЛОСЬ
Пашка, Наташка и бурят Талалайка новую новость несут по округе:
— Уродилось!
— Уродилось!
— Что уродилось?
Разводят ребята руками.
— Жёлтое, аж красное, — заявил Пашка.
— Длинное, — сказала Наташка.
Талалайка добавил:
— С хвостиком!
— Где уродилось?!
— Там!
Показали ребята на стену, которая окружала Читинский острог. За этой стеной, за частоколом, находился клочок земли. Перекопали её декабристы, устроили огород. А нужно сказать, что в тех местах никто до этого огородами не занимался.
Про огороды первым узнал Талалайка. Залез он как-то на тюремную стену, а это совсем не простое дело, глянул внутрь — видит, декабристы копают землю.
Рассказал Талалайка Наташке и Пашке о том, что видел.
«Что бы такое?» — гадают те.
С этого дня и стали к стене приходить ребята. Правда, Наташка и Пашка лазить на неё не решались. Залез Талалайка. Что видел, о том рассказывал.
Вскоре он доложил:
— Что-то в землю они понатыкали.
Через какое-то время:
— Что-то растёт. Прёт из земли зелёное.
К середине короткого читинского лета разросся за тюремной стеной огород. Огурцы завязались, поднялся картофель, репа взошла, морковь.
Прошло ещё небольшое время. Талалайка снова залез на стену. Видит, Волконский идёт меж грядок.
— Волконский идёт, — зашептал ребятам. — Остановился.
Через минуту:
— Нагнулся, руку к чему-то тянет.
Не утерпели Наташка и Пашка. Тоже полезли на частокол. Вцепились руками в брёвна, глазеют на огород.
Нагнулся Волконский к какой-то зелёной метёлке. Дёрнул. И вдруг из-под земли — длинное, жёлтое, с хвостиком. Разинули рты ребята — впервые видят они морковь.
Соскочили с забора, понеслись по читинским улицам:
— Уродилось!
— Уродилось!
— Что уродилось? Где уродилось?
— Там!
Местные жители вскоре переняли опыт у декабристов. Теперь огороды появились в разных местах Сибири.
Позже, когда декабристы вышли на поселение, им удавалось, правда не под открытым небом, а в парниках, выращивать в Сибири и цветную капусту, и спаржу, и даже арбузы, и даже дыни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112