Пели уже "Славу в вышних"... Смутное освещение немногих свечей не вы-
пихивало на глаза назойливой церковной позолоты. На амвоне стоял дьякон,
склоняя голову вниз, как во сне. Народу было мало. Вправо от себя, в
темном углу, увидел Сеня Настю. Он уже знал ее по имени. Она стояла,
опустив голову, но вдруг обернулась, высоко подняв удивленные брови, и
порозовела. По ее вдруг опустившимся бровям и смутному блеску зубов уга-
дал Сеня ее улыбку.
Шло к концу. Уже давался отпуст, когда Сеня вышел в холодный и еще
более непроницаемый теперь для глаз мрак паперти. Тут бежал небольшой
заборчик, чуть не заваливаясь на тротуар. Прислонясь к нему, Сеня ждал.
Проходившие мимо не успевали заметить его: тут была теневая сторона,
ближние фонари не горели. Сеня слышал разговоры проходящих.
Двое, борода и без бороды:
- Будто Василья-то к митре представили...
- Это что ж, дяденька, вроде как бы Георгий у солдат?..
Тут несколько минут совсем пустых: только ветер. Потом старухи:
- Жена и напиши ему: Куда мне безрукий? Я себе и с руками найду...
- ... скажи-и, пожалуста!..
Сеня уже не слушал, но обрывки разговоров сами захлестывались в уши:
- Тот-то ему и говорит: ложись, говорит, спи! А Сергей-то Парамоныч
глядит, а перед ним пролубь... Он и говорит: дак ведь это пролубь, гово-
рит...
- А тот что?..
- А тот-то и смялся весь...
Внезапно Сеня насторожился: показалось, что приближающиеся голоса уже
слышаны где-то.
- ... так ведь вы, Матрена Симанна, не видели!..
Две женщины, старая и молодая, подходили. Несмотря на мрак, Сеня сра-
зу узнал свою. Настя шла дальнею от Сени, справа. С забившимся сердцем
Сеня подождал, пока они приблизились совсем. Тогда он вышел из своего
прикрытия и пошел рядом. Старая - Матрена Симанна, конечно - посторони-
лась, давая пройти. А Сеня не собирался уходить, шел вместе, взволнован-
ный и смущенный.
- Проходи, проходи, милый, - затрубила баском Матрена Симанна, неспо-
койно приглядываясь к подозрительному молодцу. - Я вот людей кликну на
тебя! - она даже оглянулась, но никого не было кругом. Из церкви Секре-
товы вышли последними.
Улица безмолвствовала. Побежал ветерок и затеребил бумажку, отклеив-
шуюся от стенки. Место здесь глухое: кондитерский оптовый склад, ящичное
заведение, парикмахерская с подобающей вывеской: человек отстригает го-
лову человеку же огромными ножницами. - Все это теперь закрыто на замок
и отгорожено толстой стеною сна.
- Настя!.. - тихо позвал Сеня. Он и еще хотел говорить, но все слова,
зарожденные предчувствием этой встречи, уже слились в одном слове, и
слово это было сказано.
Настя молчала, может быть - смеясь.
- Да отстанешь ли ты, мошенник, или нет?.. - загорячилась старая, пы-
таясь втолкнуться клином среди молодых. - Ишь какой напористый, - пыхте-
ла она, отпихивая Сеню боком. Кроме того, она отмахивала его, словно чу-
рала, длиннющим рукавом салопа.
Сеня сперва как будто не замечал ее, а потом обронил кратко и убежда-
юще:
- Ты погодь, старушка, не лезь. Что ты тут под ногами шариком вер-
тишься?..
- В самом деле, вы ступайте, Матрена Симанна, позади. Троим тут очень
трудно итти, - сказала Настя и впервые близко взглянула на Сеню. - Мо-
жет, у него дело ко мне есть...
- Какое ж, матушка, дело у ночного мошенника? - пуще затарахтела ста-
руха. - Может, он убить нас с тобой хочет!..
- А вот иди домой, так и не убьет, - приказала Настя. - А я тебе за
это... ну, одним словом, про склянницы твои рассказывать папеньке не бу-
ду!
Старуха суетливо и мелко побежала сзади, заботливо озираясь, чтоб не
заметил кто-нибудь ее потачку невозможной Настиной затее. А Насте было и
радостно, и чуть-чуть жутко. Она то-и-дело вынимала платочек из муфты,
маленькой как черный котенок, и терла зудевшие губы. Сеня шел теперь ря-
дом с ней, плечи их почти соприкасались. Сеня губил себя своим мол-
чаньем.
- Ну, что же вам нужно от меня?.. - с опущенной головой начала Настя.
- Мне?.. - испугался Сеня. - А мне этово... мне ничего не нужно, -
откровенно сознался он и даже приотстал на полшага.
Настя подождала его. Игра казалась ей забавной.
- А... вот как! - и она закусила губку. - Может, вы к папеньке в по-
ловые хотите поступить?..
- Не-ет, - неуверенно отвечал Сеня. Совсем не зная слов для ночного
разговора, он потерялся и готов был вскочить в любую подворотню, только
бы избежать неминуемого срама.
Они уже прошли почти весь переулок, а еще ничего не было сказано из
того, что думали они оба.
- Как вас зовут? - спросил вдруг он, всячески понукая себя к ведению
разговора.
- Нас? Нас - Аниса Липатовна! - кинула Настя, вспомнив имя беременной
дворниковой жены. Она обернулась и с неожиданным раздражением сказала
старухе: - Вы идите, тетя, домой. Скажите там, что к иконам осталась
прикладываться!.. Ну, а вас как?
- Нас Парфением, - резко сказал Сеня, ощутив насмешку в незначи-
тельности Настиных слов. Этой незначительностью и удерживала его Настя,
как на цепочке.
- Ну, а что вы подумали, когда в трактире меня увидели?.. - спросила
Настя, и Сеня снова ощутил то же нарочное подергиванье цепочки. Прикос-
новенье насмешливых Настиных вопросов было Сене острым и неприятным удо-
вольствием.
- Да я... я ничего не подумал, - угрюмясь, отвечал Сеня.
- А зачем же вам голова дадена?..
- Голова для понимания дадена, - из последних сил оборонялся он.
- Ну, и слава богу... А я думала, что орехи колоть.
Они остановились у ворот Настина дома. Нужно было расходиться. Упу-
щенная возможность какого бы то ни было объяснения окончательно смутила
Сеню.
- Спасибо вам за интересный разговор, - сказала Настя, готовясь отво-
рить деревянную глухую калитку.
- Пожалуста... ничего, очень рад, - с отчаяньем сказал Сеня.
- Мой вам совет - поступайте в дьякона... - продолжала Настя.
- ... в дьякона, - эхом повторил Сеня, подымая брови. И вдруг снял
картуз. Кольчики волос мигом распустились по ветру. Ярость раздразненно-
го тела боролась с непонятной робостью.
- Ну, а теперь марш спать, - крикнула Настя. - Больше не подходите.
Адью!.. - она прихлопнула за собой калитку и исчезла.
Он все стоял, озадаченный и обозленный происшедшим. Непонятное слово
хлестнуло его как кнут. Мускулы лица перебегали жалкой улыбкой. Потом он
срыву нахлобучил картуз и ударом ноги распахнул тяжелую калитку. Настя
медленно уходила в воротах, - так медленно, как будто ждала чего-то, -
не оглядываясь. Он догнал ее почти при самом выходе и больно, по-хозяйс-
ки, заломил ей голову назад. В следующую минуту не было ни холодных Нас-
тиных губ, ни растрескавшихся губ Сени: слились губы в один темный цве-
ток.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99