.. работы много! - заторопился Брозин и ждал, что
Антон спросит его о месте службы, но Антон не спросил.
- Будь добр, пойди, позови сюда начальника станции, - не меняя тона,
попросил Антон, все глядя в несчастную пуговицу. - Найди и приведи...
- Часовому сказать?.. - поправил вопросом Брозин.
- Как же часовому? Часовой, значит ему на часах и стоять. Ты сам сбе-
гай! - убедительно проговорил Антон и отвернулся к предисполкому. - Са-
дись вот тут, поговорим давай... - Антон указал на койку по которой раз-
леглись теперь рябые оранжевые полосы - Кури, если, хочешь, - сам-то я
не мастак по курительному делу. Так, на всякий случай, имею... - и дос-
тал из корзиночки, стоявшей под койкой, уже распечатанную пачку папирос.
- Это тебя Сергеем зовут? Ну-к, вот тебе Никита кланяться наказывал, он
теперь там у нас по военному делу орудует... Помнить велел!.. Сам-то из
мужиков, что ли?
- Да, я здешний. Да ведь и Брозин здешний... вы напрасно на него да-
веча напустились. В нем маштаба, конечно, нет, мужиков опять-же не зна-
ет! а так, вообще, он хлопотливый, преданный, ничего... - конфузясь, го-
ворил предисполком. - Я-то на крахмально-терочном тут работал...
- На крахмальном... - Антон помолчал. - Патоку-то ведь там же выделы-
вают? Я вот кстати, - начал он, усаживаясь плотней и разглаживая обшлаг
гимнастерки, - давно интересовался... Картофель после варки... что там с
ним делают? Мнут, что ль, его как?
- Да его и не варят совсем... - полусмущенно улыбнулся предисполком,
стряхивая на пол пепел с папироски. Он недоверчиво заглянул в лицо Анто-
на, но там не было и тени какого-либо заигрыванья. - Такое корыто, как
бы винт посреди... он картошку моет и проганивает. А потом в валеру!
Там...
- А валера это что?.. - слушал Антон.
- Валера-т? Ну, чан такой, аршин шесть впоперек, - и опять усмехнулся
предисполком, и опять машинально стряхнул табачный нагар. - А потом ва-
кум-аппарат... туда, конечно, серная кислота прибавляется...
- Для чего?
- Как для чего? - простодушно удивился вопросу предисполком. - Для
производства!..
- А, - сказал Антон и как будто тоже усмехнулся. - Ну, серная кисло-
та...
- Да вот, серная кислота... У меня вот до сих пор ожог от нее. Брыз-
нуло как-то, чорт ее знает...
- И у меня вот тоже ожоги были на руках... только у меня не от сер-
ной! - вскользь заметил Антон.
- Так ведь это часто у нас чего-нибудь выходит! У меня вот братеня в
этой самой валере замотало. Он полез чистить валеру-те, а там весла та-
кие, картошку с водой мешают. Мастер спьяна пустил машину, ну братеня и
начало хлестать! Как чиркнуло по ногам, он так и перкувырнулся... Его по
голове тогда... Он опять первернулся, и опять его по голове. Обрубок за-
место парня вытащили! - предисполкому становилось говорить гораздо лег-
че, чем в начале. Он удивился и опять заглянул Антону в лицо.
Тот был широк в плечах, и всего его, угловатого, плотно охватывало
зеленое сукно. Солнце падало на коленку ему, она была широка, со впади-
ной; чашка была ниже и сильно выдавалась вперед. Лицо Антоново было се-
ро, точно всю жизнь в сумерках прожил.
- Много вас там работало? - спросил Антон, и, хоть был строг его воп-
рос, не было от него холодно.
- Да нет... около сотни что-нибудь. Да нет... и сотни не выйдет! На
крахмальных ведь только по осени и работа, когда картошка. Да и как ска-
зать, мужики ведь работают. Вот нас оттуда только трое и вышло!..
- Но ведь и другие заводы есть? - спросил Антон.
- Как же! - дернулся вперед предисполком. - Пеньковых есть два,
льнопрядилка еще... Маслобоек вот четыре цельных!
- Лесопильный еще... - спокойно вставил Антон, снимая пылинку с гос-
тева колена.
- Это какой лесопильный? - удивился предисполком.
- Да Егоровский-то!
- А! да ведь сгорел Егоровский-те!.. в позапрошлом году сгорел, - и
виновато поиграл пальцами. - А вы что, бывали у нас раньше?
- Приходилось, - неопределенно отвечал Антон и отошел к окну. - Ты
меня зови на ты, я не люблю... - прибавил он уже от окна.
Вечер уходил. Оранжевые полосы лениво ползли по вагону. В соседней
теплушке пели, - в припевы, пламя на столе начинало дрожать: песня была
громкая, задорная.
- Там что... Суския виднеется? - спросил вдруг Антон, показывая на
белую, в меркнущих потоках солнца, церковь.
- Не-ет, это Бедряга! - поправил предисполком.
- Ну да, конечно! Суския же потом... - чуть заметно смутился Антон.
- Нет, сперва будет Рогозино, четыре версты... а потом уж Суския.
- Верно, верно... - и Антон, впервые за все время разговора, улыбнул-
ся. Улыбка у него была какая-то губная: улыбались одни губы, глазам же
не было никакого дела до губ, у них было свое занятие - глядеть.
Тут щелкнула ручка двери, вошел Брозин, а из-за спины Брозинской выс-
матривало красное потное лицо. Брозин был роста высокого, и даже, пожа-
луй, чересчур. А потное лицо сунулось вперед, но попало в пучок лучей и
тотчас же пугливо откинулось назад.
- Иди сюда, поближе... вот сюда иди! - сказал Антон, не двигаясь от
окна. - Это ты начальник станции?..
- Нет... я помощник, - взволнованно отвечал тот, отрицательно покачал
головой и взмахнул фуражкой. Руку с фуражкой он держал вдоль тела, пра-
вую руку держал на ремне. На пальце его блестело обручальное кольцо. Он
был в синей ластиковой рубашке, но холодно ему, очевидно, не было. - А
начальник где? - поморщил лоб Антон и почесал руку выше кисти.
- Уехал-с. Телку поехал-с случивать... Хотел заодно уж и к жене зае-
хать, у них там жена живет-с!
- А звать как? - спросил Антон, отходя к столу, где бумага.
- Жену-с? - покосился потный на предисполкома.
- Не жену, а этого вот... начальника твоего.
- Его Аркадий Петрович, а жену...
- Да нет, не то! Я фамилию хочу узнать. Какой он мне Аркадий Петро-
вич!. - без тени раздражения оборвал Антон, наблюдая, как при каждом ды-
хании помощника двигалась заплата на его рубашке над ремнем.
- Усердов ему фамилия. Аркадий Петрович Усердов! - почти выкрикнул
помощник, изнемогая от самых различных ощущений.
- Не больно усерден... - холодно сказал Антон, приписывая что-то на
узкую полоску бумаги, уже исписанную на две трети. Кстати он затушил
свечу. - Ты будь добр, не отводи меня на запасной. Ночью я съезжу в гу-
бернию, а уж утром... там уж твой гость! И потом, там в паровозе неисп-
равно что-то... Сделай услугу, поправь до ночи. Там тебе машинист ска-
жет, что, - и только тут заметил: - а кольцо где же? вот что на руке у
тебя было!
- Снял-с! - с вытаращенными глазами и в ужасе прошептал помощник.
- Зачем же ты снял кольцо, чудак ты, я ведь не украду... - неприяз-
ненно улыбался Антон.
- Обручальное-с! Может, думаю, не понравится. Я и снял-с...
- Ты сколько лет на этой дороге служишь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99