Сейчас иные задачи. Чтоб родился новый человек, необходимы безбоязненные демократические эксперименты с широким привлечением мистических сил.
— Вы знаете, где они обитают?
— А вот они. Прислушайтесь, — и он замер, будто оглушенный нарастанием воплей ста сорока двух обиженников. — Андрогинный сплав создает предпосылки для преодоления всемирной гибели материнства, а следовательно, и для преображения чувственности. То есть чувственность, прошедшая через фильтр страданий, неизбежно очистится от своей греховности и станет просветленной.
— Вы говорите, как верующий.
— Мы должны взять на вооружение религию. Сталин сделал это слишком поздно. Но мы не может замыкаться на чистом Христе. Бердяев, если помните, говорил об Адаме-Христе. Он пытался создать идеал сильной личности. В этом плане мы его некоторые идеи использовали для развития маколлизма. Но он во многом был неправ, в частности в том, что все личностное враждебно роду. Мы стоим на прямо противоположных позициях. Личность и род едины. В личности происходят те же процессы, что и в государстве, или в коллективе, или в малой группе. Конечно же, есть нечто такое, что отличает человека, то есть личность, от социума, от группы.
— Что же?
— Сексуальные начала. Я здесь не согласен с Бердяевым, который говорит, что в сексуальном акте личность безлика, то есть утрачивает себя. Это не так. В этих актах, даже преобразованных, то есть полностью сублимированных, личность обретает себя. И люди это хорошо понимают, но лицемерно скрывают свои тайные чувства. В сексуальном акте есть свои мистические начала, которые выражают зов рода, зов социальной общности, неважно, с кем произойдет единение — с прямо противоположным полом или наоборот. Религия рода всегда наиболее полно выражается в религии сексуального акта. Эта мысль была сквозной у великих русских философов — Соловьева, Бердяева, Булгакова. Связь по плоти и по крови — это, может быть, самое великое таинство, таинство именно по сексуальному акту. Мы с вами оказываемся свидетелями естественного, я был сказал, эксперимента, когда сексуальная энергия поляризовалась в различных индивидах и дала свои однозначные результаты. Вы слышите эти единодушные всхлипывания? Это и есть сублимированное выражение сексуальной энергии, направленной на социальность. Вы чувствуете, как в этом плаче подсознательные силы набирают энергию? Эту энергию уже невозможно остановить. Однако ее можно направить в необходимое социальное русло. Не всегда это удается сделать из-за отсутствия должного мастерства. Но это вопрос времени. Ваша, кстати, задача будет и состоять в том, чтобы на конкретных примерах показать то, как надо бороться за человека, используя весь арсенал психолого-педагогических влияний. Сейчас мы познакомимся с некоторыми персонажами этой группы осужденных. Вот дело Игоря Ракитова.
С фотографии на меня глядело нежное лицо юноши лет восемнадцати — двадцати. Здесь же было подколото его заявление, в котором он писал, что отказывается служить в армии, поскольку считает вооруженные силы орудием правящей в стране коммунистической элиты, преследующей антинародные цели. Как убежденный пацифист, подытоживал Ракитов, я требую лишить меня гражданства и позволить выехать в любую страну мира, где отсутствует всеобщая воинская повинность или имеется альтернативная гражданская служба.
Далее следовали документы, в которых говорилось, что отказ Игоря Ракитова служить в вооруженных силах страны явился основанием для его ареста 20 апреля 1989 года. В соответствии с приговором суда Ракитов должен отбывать наказание по статье 80 Уголовного кодекса (уклонение от очередного призыва на действительную службу) в виде принудительных работ на один год шесть месяцев. Поступок Ракитова происходит из внутреннего понимания двадцатилетним молодым человеком роли армии, служащей для проведения антинародной политики, как пишет он сам в открытом письме. Нравственный выбор, отмечают его друзья, оправдан сейчас, когда правительственная армия подавляет национально-освободительные движения. Итоги этих военных мер известны: сотни убитых, изувеченных, пропавших без вести…
Через несколько минут Ракитов стоял перед нами. Высокий, с большими серыми, точно виноватыми глазами: "Можете убить меня, да я уже неживой, я ничего не чувствую и больше всего на свете хочу умереть".
— Ты объявил голодовку, Ракитов? — спросил Заруба. — Это хорошо. Сейчас люди лечатся голодом. А воздух у нас целебный. Никакой химии. На таком воздухе можно и поголодать. Ну-ка сними свои надавы, Ракитов, — строго приказал Заруба.
Ракитов покорно стал снимать ботинки. Я никогда не видел таких ног. Они были такой белизны, точно посыпаны крахмалом. Пальцы были мокрыми и синеватыми. Между пальцами запеклась кровь. От ног шел дурной запах прели, гниения, пота.
— Откройте форточку. Задохнуться можно. Ну кто с тобой рядом будет спать, Ракитов? От тебя за три версты падалью несет!
Две огромные слезы выкатились из ракитовских глаз. Он стоял не шевелясь.
Заруба смягчился. Спросил:
— Ракитов, ты хочешь с нами строить новую жизнь? Хочешь помочь себе и товарищам?
— Хочу, — безразлично ответил Ракитов.
— Ну так давай же действовать, дорогой. Начнем с того, что перевыполним план. Говорят, ты в институт хотел поступать. Создадим тебе условия. Будешь заниматься. А ноги вылечим, Ракитов. С такими ногами ни одна женщина тебя в постель не пустит. Женщин любишь, Ракитов?!
Две слезы снова скатились по щеке осужденного. И вдруг, — я глазам своим не поверил, — Заруба встал и обнял Ракитова:
— Это не ты плачешь, Ракитов! Это я плачу. Это мои слезы льются из твоих глаз, Ракитушка ты мой! Признаюсь тебе, что в свое время я пережил твои беды. И никого, кроме Бога, не было в моей душе. Я готов умереть, Ракитов, лишь бы тебе стало лучше на этом свете, не веришь, Ракитов?
— Верю, — ответил отрешенно юноша.
— Хочешь, на колени стану перед тобой?
— Не надо.
— Помоги мне, Ракитов. Помоги нам. Меня съедят те, кто над нами. Они враги нашего эксперимента, хотя в общем-то я выражаю чистые идеи перестройки. Ты слышал что-нибудь о доктринальной модели Основ уголовно-исполнительского законодательства? Нет! Так вот, главная мысль этих Основ в поэтапном движении к освобождению человека, постепенное снятие всех режимных ограничений. Разумеется, по мере исправления. Ты хочешь, чтобы твои друзья были на свободе?
— Хочу.
— Помоги мне освободить твоих друзей! Это моя единственная просьба. У меня нет ничего в жизни, кроме этой колонии. Всего себя я готов отдать вам, заблудшим. Хочу вместе с вами выйти к новому свету. Помоги…
Ракитов молчал. Я был потрясен происходящим. Не мог пошевелиться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169
— Вы знаете, где они обитают?
— А вот они. Прислушайтесь, — и он замер, будто оглушенный нарастанием воплей ста сорока двух обиженников. — Андрогинный сплав создает предпосылки для преодоления всемирной гибели материнства, а следовательно, и для преображения чувственности. То есть чувственность, прошедшая через фильтр страданий, неизбежно очистится от своей греховности и станет просветленной.
— Вы говорите, как верующий.
— Мы должны взять на вооружение религию. Сталин сделал это слишком поздно. Но мы не может замыкаться на чистом Христе. Бердяев, если помните, говорил об Адаме-Христе. Он пытался создать идеал сильной личности. В этом плане мы его некоторые идеи использовали для развития маколлизма. Но он во многом был неправ, в частности в том, что все личностное враждебно роду. Мы стоим на прямо противоположных позициях. Личность и род едины. В личности происходят те же процессы, что и в государстве, или в коллективе, или в малой группе. Конечно же, есть нечто такое, что отличает человека, то есть личность, от социума, от группы.
— Что же?
— Сексуальные начала. Я здесь не согласен с Бердяевым, который говорит, что в сексуальном акте личность безлика, то есть утрачивает себя. Это не так. В этих актах, даже преобразованных, то есть полностью сублимированных, личность обретает себя. И люди это хорошо понимают, но лицемерно скрывают свои тайные чувства. В сексуальном акте есть свои мистические начала, которые выражают зов рода, зов социальной общности, неважно, с кем произойдет единение — с прямо противоположным полом или наоборот. Религия рода всегда наиболее полно выражается в религии сексуального акта. Эта мысль была сквозной у великих русских философов — Соловьева, Бердяева, Булгакова. Связь по плоти и по крови — это, может быть, самое великое таинство, таинство именно по сексуальному акту. Мы с вами оказываемся свидетелями естественного, я был сказал, эксперимента, когда сексуальная энергия поляризовалась в различных индивидах и дала свои однозначные результаты. Вы слышите эти единодушные всхлипывания? Это и есть сублимированное выражение сексуальной энергии, направленной на социальность. Вы чувствуете, как в этом плаче подсознательные силы набирают энергию? Эту энергию уже невозможно остановить. Однако ее можно направить в необходимое социальное русло. Не всегда это удается сделать из-за отсутствия должного мастерства. Но это вопрос времени. Ваша, кстати, задача будет и состоять в том, чтобы на конкретных примерах показать то, как надо бороться за человека, используя весь арсенал психолого-педагогических влияний. Сейчас мы познакомимся с некоторыми персонажами этой группы осужденных. Вот дело Игоря Ракитова.
С фотографии на меня глядело нежное лицо юноши лет восемнадцати — двадцати. Здесь же было подколото его заявление, в котором он писал, что отказывается служить в армии, поскольку считает вооруженные силы орудием правящей в стране коммунистической элиты, преследующей антинародные цели. Как убежденный пацифист, подытоживал Ракитов, я требую лишить меня гражданства и позволить выехать в любую страну мира, где отсутствует всеобщая воинская повинность или имеется альтернативная гражданская служба.
Далее следовали документы, в которых говорилось, что отказ Игоря Ракитова служить в вооруженных силах страны явился основанием для его ареста 20 апреля 1989 года. В соответствии с приговором суда Ракитов должен отбывать наказание по статье 80 Уголовного кодекса (уклонение от очередного призыва на действительную службу) в виде принудительных работ на один год шесть месяцев. Поступок Ракитова происходит из внутреннего понимания двадцатилетним молодым человеком роли армии, служащей для проведения антинародной политики, как пишет он сам в открытом письме. Нравственный выбор, отмечают его друзья, оправдан сейчас, когда правительственная армия подавляет национально-освободительные движения. Итоги этих военных мер известны: сотни убитых, изувеченных, пропавших без вести…
Через несколько минут Ракитов стоял перед нами. Высокий, с большими серыми, точно виноватыми глазами: "Можете убить меня, да я уже неживой, я ничего не чувствую и больше всего на свете хочу умереть".
— Ты объявил голодовку, Ракитов? — спросил Заруба. — Это хорошо. Сейчас люди лечатся голодом. А воздух у нас целебный. Никакой химии. На таком воздухе можно и поголодать. Ну-ка сними свои надавы, Ракитов, — строго приказал Заруба.
Ракитов покорно стал снимать ботинки. Я никогда не видел таких ног. Они были такой белизны, точно посыпаны крахмалом. Пальцы были мокрыми и синеватыми. Между пальцами запеклась кровь. От ног шел дурной запах прели, гниения, пота.
— Откройте форточку. Задохнуться можно. Ну кто с тобой рядом будет спать, Ракитов? От тебя за три версты падалью несет!
Две огромные слезы выкатились из ракитовских глаз. Он стоял не шевелясь.
Заруба смягчился. Спросил:
— Ракитов, ты хочешь с нами строить новую жизнь? Хочешь помочь себе и товарищам?
— Хочу, — безразлично ответил Ракитов.
— Ну так давай же действовать, дорогой. Начнем с того, что перевыполним план. Говорят, ты в институт хотел поступать. Создадим тебе условия. Будешь заниматься. А ноги вылечим, Ракитов. С такими ногами ни одна женщина тебя в постель не пустит. Женщин любишь, Ракитов?!
Две слезы снова скатились по щеке осужденного. И вдруг, — я глазам своим не поверил, — Заруба встал и обнял Ракитова:
— Это не ты плачешь, Ракитов! Это я плачу. Это мои слезы льются из твоих глаз, Ракитушка ты мой! Признаюсь тебе, что в свое время я пережил твои беды. И никого, кроме Бога, не было в моей душе. Я готов умереть, Ракитов, лишь бы тебе стало лучше на этом свете, не веришь, Ракитов?
— Верю, — ответил отрешенно юноша.
— Хочешь, на колени стану перед тобой?
— Не надо.
— Помоги мне, Ракитов. Помоги нам. Меня съедят те, кто над нами. Они враги нашего эксперимента, хотя в общем-то я выражаю чистые идеи перестройки. Ты слышал что-нибудь о доктринальной модели Основ уголовно-исполнительского законодательства? Нет! Так вот, главная мысль этих Основ в поэтапном движении к освобождению человека, постепенное снятие всех режимных ограничений. Разумеется, по мере исправления. Ты хочешь, чтобы твои друзья были на свободе?
— Хочу.
— Помоги мне освободить твоих друзей! Это моя единственная просьба. У меня нет ничего в жизни, кроме этой колонии. Всего себя я готов отдать вам, заблудшим. Хочу вместе с вами выйти к новому свету. Помоги…
Ракитов молчал. Я был потрясен происходящим. Не мог пошевелиться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169