Когда такой «ученый муж» умирает, о нем пишут в газетах, устраивают пышные похороны, говорят трогательные речи, перечисляя «научные вклады» усопшего.
Иногда эти «вклады» в науку умирают вместе со своим создателем или продолжают «жить» в «справочниках» и «перечнях».
Но бывают скромные труженики науки, скромно и незаметно делают большое дело, отдаваясь ему и живя им. Их не балуют ни почестями, ни наградами, о них не пишут, не говорят, их почти не замечают… И лишь потом, когда эти люди уходят из жизни, вдруг выясняется, что кто-то из них и был тем большим ученым, которому следовало поставить памятник.
Когда умер Цандер – в Осоавиахиме растерялись… Вроде бы его прах следовало перевезти в Москву и похоронить с почестями. Многие сознавали, что Цандер этого заслуживал… Но получилось так, что при жизни ему забыли или не успели присвоить заслуженно полагавшиеся звания. Он не был ни академиком, ни профессором, ни доктором, ни кандидатом наук. Он был просто инженером и занимал скромнейшую должность – бригадира. «Как быть? Написать, что он сделал ракету, – так ракета еще не запущена. Ракетоплан, так он еще не взлетел… Труды? Огромное количество ценнейших научных трудов! Так они еще не опубликованы… Награды? Наград у него не было… разве только грамота Осоавиахима за «Ударную работу»…
Осоавиахим послал своих представителей в Кисловодск, и Цандера скромно похоронили на городском кладбище…
7
Закон инерции, так много значащий для полетов в безвоздушном пространстве, действует и на земле, в самой обыденной обстановке.
Как поезд, вдруг лишившийся машиниста и пара, продолжает свое движение вперед, так и бригада ГИРДа, потеряв Цандера, продолжала начатое дело. Гирдовцы были вооружены не только идеей, выстраданной Цандером, но и его расчетами и чертежами. И сами гирдовцы теперь уже не были новичками в ракетном деле: они выросли в смелых экспериментаторов, они сработались и являлись силой, способной сделать многое…
Погоревав, поплакав о гибели своего учителя и наставника, они с ожесточением взялись за завершение большой и трудной работы.
Прошло полгода, но Стрешнев не мог смириться с мыслью о потере друга. Однако он по-прежнему верил в дело Цандера, в ракеты, в их будущее и всячески поддерживал увлечение сына. Правда, был против того, чтоб Слава начинал свой путь в ГИРДе.
– Ты должен вначале получить образование, а потом строить ракеты, – внушал он сыну.
Такого же мнения придерживались оба деда и все домашние. Слава под натиском родных в августе успешно сдал экзамены в Бауманский институт.
В институте от старших студентов Слава узнал, что еще в августе гирдовцы запустили в небо первую ракету.
С этой вестью он поспешил к отцу.
– Запустили ракету? – не поверил отец.
– Да, так говорят…
– Именно гирдовцы?
– Да, они.
– Не может быть… Мне бы позвонили…
– Так говорят старшекурсники. Они не станут врать…
Стрешнев достал затрепанную книжечку, стал ее листать:
– Кажется, у меня были телефоны Дубосекова и Листова… Да, Листов есть, но служебный… а вот и Дубосеков…
Стрешнев подошел к аппарату, назвал нужпый номер, попросил позвать Дубосекова. Ждал долго, нетерпеливо пощипывал бородку. Но вот в трубке что-то зашипело, и послышался знакомый голос.
– Это ты, Степан?
– Я, я, Андрей Сергеич, сразу вас узнал.
– Ну, что у вас, Степан? Говорят, запустили ракету?
– Это не мы, это бригада Тихонравова.
– Как? Ракету с двигателем на жидком топливе?
– Да, Андрей Сергеич… запустили. И удачно!
– Взлетела она?
– Взлетела! Даже, говорят, высоко… но по устройству она вроде бы не такая, как у Цандера.
– Пороховая, что ли?
– Нет, не пороховая, жидкостная… Но на твердом бензине, который вмазывали прямо в камеру сгорания.
– А кислород был?
– Кислород подавался, как и в нашей.
– Все равно это здорово! Поздравляю! А у вас как дела? Когда же поднимите ракету Цандера?
– Уж скоро, Андрей Сергеич, ведем опробование отдельных агрегатов… Я вам позвоню – вместе поедем испытывать.
– Спасибо, Степан. Ты обязательно позвони…
– Непременно! – послышалось в ответ.
8
В этом году, как и в прошлом, ноябрь оказался морозным и снежным.
Стрешнев, еще накануне отпросившись на работе, 25 числа встал раньше обычного, долго отыскивал в кладовке старые валенки и дубленые полушубки, теплые рукавицы.
К восьми часам они со Славиком позавтракали и, облачась во все теплое, выехали на Виндавский вокзал. К девятичасовому истринскому поезду, как предупредил Дубосеков, должны были приехать гирдовцы и привезти с собой ракету…
Потолкавшись на вокзале и никого не увидев, оба вышли на площадь.
Грузовики не подходили, а уж до поезда оставалось не более 20 минут.
Вдруг с передней площадки остановившегося вблизи трамвая несколько человек в кожаных пальто с меховыми воротниками сняли что-то длинное, завернутое в брезент.
– Славик, это она! – шепнул Стрешнев. – Я узнал гирдовцев Королева и Листова.
– Ракета?
– Да. Беги за билетами, а я посмотрю, в какой вагон они сядут.
Славик убежал…
Ракету пронесли через вокзал на первую платформу. Ее сопровождали человек восемь гирдовцев в теплых пальто, в треухах и кожаных шлемах.
Стрешнев, выйдя на платформу следом, видел, что ракету внесли в четвертый вагон…
Скоро прибежал Славик с билетами. Стрешневы сели в тот же вагон, в другую дверь.
Гирдовцы расселись в первом отсеке, положив ракету на пол, как кладут лыжи. Стрешнев, присмотревшись внимательно, увидел, что Дубосекова среди них не было. «Очевидно, Степан уехал раньше. И, может, не один… Наверное, готовят пусковой станок…»
Славик протянул газеты.
– Вот, папа, почитай, захватил в киоске.
– Спасибо!
Стрешнев еще раз взглянул на группу гирдовцев, гулко хохотавших в первом отсеке, и развернул газету…

– Нахабино! – крикнул простуженным голосом проводник.
Гирдовцы дружно встали, подняли ракету. Стрешневы, поспешив, спустились первыми и вошли в маленькую деревянную станцию, стали у окна.
Когда поезд отошел, гирдовцы перешли через пути, и, выйдя на дорогу, направились в сторону леса. Минут через пять по той же дороге зашагали и Стрешневы…
Укатанная санная дорога вела в лес, но гирдовцы, не доходя, свернули влево, на узкую тропинку, ведущую к какому-то неуклюжему сараю с толстой бетонной стеной.
– Это испытательный полигон, – сказал Стрешнев.
– Я так и подумал, папа. Туда идут столбы с электрическими проводами…
Стрешневы прошли в лес, стали за ельником, откуда было хорошо видно, что делалось на испытательном полигоне, и даже слышался громкий, властный голос Королева.
Ракету распеленали и установили на станок с металлическими опорами. Стали заправлять ее баки спиртом и жидким кислородом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166