– встрял Невиль.
– Тот самый! – с вызовом подтвердил Лефор.
– Его величество, – продолжал Ламбер, – очень заинтересовался и, я бы сказал, позабавился сообщением о ваших подвигах. Должен заметить, что кардинал не умолчал ни об одной мельчайшей подробности, способной развлечь его величество.
Странное чувство охватило в эту минуту флибустьера. Он решил, что Ламбер над ним издевается. Как?! Он увиделся с кардиналом на следующий же день после прибытия в Париж, а тот стал упрекать его в предательстве, в неповиновении королю! А затем его высокопреосвященство превозносит его добродетели, нашептывая государю на ушко? Невероятно! Невозможно!
– Я бы тоже хотел задать нашему гостю несколько вопросов, – вдруг произнес Эстамп-Балансе, на полуслове перебив Жана-Батиста Ламбера, снова открывшего было рот. – Об островах говорят много, но они далеко, и немногие из нас имеют возможность туда отправиться. Правда ли, что там орудует шайка морских разбойников – мне следовало бы сказать «шайки», – которые убивают, насилуют жен поселенцев и грабят поселки? Рассказывают, что пираты действуют от имени короля, что мне представляется лишь забавным анекдотом. Эти люди называют себя флибустьерами и позволяют себе любые непотребные действия!
– Вы, сударь, путаете морских разбойников с флибустьерами, – невозмутимо произнес Ив. – На островах действительно есть негодяи, как существуют они и у вас в Париже. Что же касается флибустьеров, или, как мы себя называем, Береговых Братьев, это честные и мужественные моряки, которые сражаются с врагами короля, и только с врагами.
– Следовательно, и с этими разбойниками, надеюсь!
– Да, сударь, как вы справедливо заметили, и с этими разбойниками тоже.
Эстамп-Валансе лукаво усмехнулся и, призвав всех в свидетели, продолжал:
– Должно быть, они очень сильны!
– Простите? – не понял Ив.
– Я говорю, капитан, что эти разбойники, наверное, очень сильны! Как?! Вы прибываете с островов и за смехотворно короткое время освобождаете столицу от шайки грабителей и убийц, а на ваших, можно сказать, родных островах еще существуют разбойники? Или, может быть, ошибка, которую я допустил, спутав разбойников с флибустьерами, не так велика, как вы хотели бы доказать?
У Лефора запылали щеки. Несколько минут назад ему казалось, что над ним издеваются, – последнее замечание Эстампа-Валансе убеждало его в том, что праздник, данный якобы в его честь, был задуман лишь как развлечение и возможность посмеяться над ним для нескольких знатных бездельников.
Он чувствовал к себе враждебность Невиля, лицемерные и циничные насмешки Эстампа-Валансе. Жан-Батист Ламбер задал тон, осыпав его комплиментами и тем усыпил его бдительность.
Почему же эти господа действовали таким образом? Лефор понимал: они ревниво относились к его известности. Неужели они изо всех сил будут пытаться сбросить его с пьедестала, куда он забрался благодаря своей шпаге?! Глухое бешенство заворочалось у него в душе. Он оставил в покое колено соблазнительной Нинон и ногой пытался нащупать шпагу. Но он был без оружия! А Лефор без оружия ощущал себя совершенно потерянным, как потерпевший кораблекрушение на утлом плоту!
– Я слышал, – заявил сын Кольбера Сеньеле, – что на островах есть отменные стрелки.
– Сударь, – вмешался Сен-Нектер, – вы получили тому доказательство: капитан Лефор показал, чего стоят наши офицеры с островов!
– Я имею в виду стрельбу из пистолета, – уточнил Сеньеле.
– Прошу прощения! – вскричал Пьер д'Озьер. – Стрелки и у нас есть отличные, они проводят все время в оружейных. Готов поспорить, что они могли бы дать несколько очков вперед колонистам или морякам с островов, у которых по большей части плохое оружие.
– Я знаю одного дворянина, – сказал Невиль, – который в пятнадцати туазах разрубает пулю надвое, стреляя в клинок сабли.
Сеньеле восхищенно присвистнул.
– Как вы полагаете, капитан, это возможно? – спросил Ториньи. – По крайней мере, имея оружие, которым вы располагаете в колонии?
– Несомненно. Невиль расхохотался:
– Уж не хотите ли вы сказать, капитан, что сами способны повторить этот подвиг?
– Почему бы нет? – отвечал Лефор, не думая о плохом и не заботясь, что все только и ждали с его стороны какого-нибудь промаха.
– Ага, ловлю его на слове! – завопил Эстамп-Валансе. – Ловлю на слове! Господин Ламбер, надо заставить капитана выстрелить! У вас есть сабля?
– Ну-ну, господа, – взмолился Ламбер. – Прошу вас, давайте закончим этот ужин миром… Если капитан говорит, что способен совершить этот подвиг, поверьте ему и не настаивайте.
– Пистолет! Пистолет и саблю! – приказал лакею Невиль.
Лефор делал вид, что ничего не слышит, но в душе у него клокотало от злости. Он поднял голову и поискал глазами капитана Сен-Нектера: тот побелел как полотно. Флибустьер вздохнул свободнее. В этой толпе недругов у него был хотя бы один друг!
Тем временем лакей принес саблю и пистолет.
– Я его заряжаю, – предупредил Невиль, положив саблю рядом со своей тарелкой и принявшись насыпать порох в ствол.
Эстамп-Валансе схватил саблю; посреди стола лежал гигантский каплун. Валансе подцепил его и отнес на дальний от Лефора конец стола, а там воткнул саблю в тушку.
– Вот клинок! – вскричал он.
– И пистолет! – прибавил Невиль и бросил Лефору оружие.
– Сударь! – заметил флибустьер вкрадчивым голосом. – Сожалею, но я хорошо стреляю, только когда у меня по одинаковому пистолету в обеих руках.
– Нет ничего проще! – взревел Невиль вне себя от радости, догадавшись, что Лефор бросает ему вызов. – Лакей! Принесите нам еще один пистолет.
Перед флибустьером скоро уже лежали два пистолета. Сен-Нектер все сильнее дрожал от напряжения. Ториньи-младшему тоже было не по себе, когда он увидел, как обращаются с гостем, к которому он сам относился с уважением и даже восхищением. Он говорил себе, что сейчас этот бедный Лефор, так скоро взлетевший столь высоко, станет всеобщим посмешищем!
А Ив продолжал есть, будто ничего не случилось, положив пистолеты по обе стороны своей тарелки, рядом с хлебом и ножом.
– Надеюсь, – сказал все-таки он, прожевав, – что на меня никто не будет делать ставок.
– Никаких ставок, разумеется! – кивнул Невиль. – Мы только хотим посмотреть, насколько ловки жители островов. Вы не рискуете ничем, разве что потеряете репутацию отличного стрелка.
Лефор не торопясь поднял бокал, до краев наполненный отличным красным вином с виноградников Лонжюмо, и осушил его. Потом кашлянул и произнес:
– У меня на борту есть монах, который играет пистолетом, как фея волшебной палочкой. Кстати, я никогда не видел, чтобы он срывал апельсин рукой. Он стреляет с расстояния в двадцать туаз в ветку и сбивает ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109
– Тот самый! – с вызовом подтвердил Лефор.
– Его величество, – продолжал Ламбер, – очень заинтересовался и, я бы сказал, позабавился сообщением о ваших подвигах. Должен заметить, что кардинал не умолчал ни об одной мельчайшей подробности, способной развлечь его величество.
Странное чувство охватило в эту минуту флибустьера. Он решил, что Ламбер над ним издевается. Как?! Он увиделся с кардиналом на следующий же день после прибытия в Париж, а тот стал упрекать его в предательстве, в неповиновении королю! А затем его высокопреосвященство превозносит его добродетели, нашептывая государю на ушко? Невероятно! Невозможно!
– Я бы тоже хотел задать нашему гостю несколько вопросов, – вдруг произнес Эстамп-Балансе, на полуслове перебив Жана-Батиста Ламбера, снова открывшего было рот. – Об островах говорят много, но они далеко, и немногие из нас имеют возможность туда отправиться. Правда ли, что там орудует шайка морских разбойников – мне следовало бы сказать «шайки», – которые убивают, насилуют жен поселенцев и грабят поселки? Рассказывают, что пираты действуют от имени короля, что мне представляется лишь забавным анекдотом. Эти люди называют себя флибустьерами и позволяют себе любые непотребные действия!
– Вы, сударь, путаете морских разбойников с флибустьерами, – невозмутимо произнес Ив. – На островах действительно есть негодяи, как существуют они и у вас в Париже. Что же касается флибустьеров, или, как мы себя называем, Береговых Братьев, это честные и мужественные моряки, которые сражаются с врагами короля, и только с врагами.
– Следовательно, и с этими разбойниками, надеюсь!
– Да, сударь, как вы справедливо заметили, и с этими разбойниками тоже.
Эстамп-Валансе лукаво усмехнулся и, призвав всех в свидетели, продолжал:
– Должно быть, они очень сильны!
– Простите? – не понял Ив.
– Я говорю, капитан, что эти разбойники, наверное, очень сильны! Как?! Вы прибываете с островов и за смехотворно короткое время освобождаете столицу от шайки грабителей и убийц, а на ваших, можно сказать, родных островах еще существуют разбойники? Или, может быть, ошибка, которую я допустил, спутав разбойников с флибустьерами, не так велика, как вы хотели бы доказать?
У Лефора запылали щеки. Несколько минут назад ему казалось, что над ним издеваются, – последнее замечание Эстампа-Валансе убеждало его в том, что праздник, данный якобы в его честь, был задуман лишь как развлечение и возможность посмеяться над ним для нескольких знатных бездельников.
Он чувствовал к себе враждебность Невиля, лицемерные и циничные насмешки Эстампа-Валансе. Жан-Батист Ламбер задал тон, осыпав его комплиментами и тем усыпил его бдительность.
Почему же эти господа действовали таким образом? Лефор понимал: они ревниво относились к его известности. Неужели они изо всех сил будут пытаться сбросить его с пьедестала, куда он забрался благодаря своей шпаге?! Глухое бешенство заворочалось у него в душе. Он оставил в покое колено соблазнительной Нинон и ногой пытался нащупать шпагу. Но он был без оружия! А Лефор без оружия ощущал себя совершенно потерянным, как потерпевший кораблекрушение на утлом плоту!
– Я слышал, – заявил сын Кольбера Сеньеле, – что на островах есть отменные стрелки.
– Сударь, – вмешался Сен-Нектер, – вы получили тому доказательство: капитан Лефор показал, чего стоят наши офицеры с островов!
– Я имею в виду стрельбу из пистолета, – уточнил Сеньеле.
– Прошу прощения! – вскричал Пьер д'Озьер. – Стрелки и у нас есть отличные, они проводят все время в оружейных. Готов поспорить, что они могли бы дать несколько очков вперед колонистам или морякам с островов, у которых по большей части плохое оружие.
– Я знаю одного дворянина, – сказал Невиль, – который в пятнадцати туазах разрубает пулю надвое, стреляя в клинок сабли.
Сеньеле восхищенно присвистнул.
– Как вы полагаете, капитан, это возможно? – спросил Ториньи. – По крайней мере, имея оружие, которым вы располагаете в колонии?
– Несомненно. Невиль расхохотался:
– Уж не хотите ли вы сказать, капитан, что сами способны повторить этот подвиг?
– Почему бы нет? – отвечал Лефор, не думая о плохом и не заботясь, что все только и ждали с его стороны какого-нибудь промаха.
– Ага, ловлю его на слове! – завопил Эстамп-Валансе. – Ловлю на слове! Господин Ламбер, надо заставить капитана выстрелить! У вас есть сабля?
– Ну-ну, господа, – взмолился Ламбер. – Прошу вас, давайте закончим этот ужин миром… Если капитан говорит, что способен совершить этот подвиг, поверьте ему и не настаивайте.
– Пистолет! Пистолет и саблю! – приказал лакею Невиль.
Лефор делал вид, что ничего не слышит, но в душе у него клокотало от злости. Он поднял голову и поискал глазами капитана Сен-Нектера: тот побелел как полотно. Флибустьер вздохнул свободнее. В этой толпе недругов у него был хотя бы один друг!
Тем временем лакей принес саблю и пистолет.
– Я его заряжаю, – предупредил Невиль, положив саблю рядом со своей тарелкой и принявшись насыпать порох в ствол.
Эстамп-Валансе схватил саблю; посреди стола лежал гигантский каплун. Валансе подцепил его и отнес на дальний от Лефора конец стола, а там воткнул саблю в тушку.
– Вот клинок! – вскричал он.
– И пистолет! – прибавил Невиль и бросил Лефору оружие.
– Сударь! – заметил флибустьер вкрадчивым голосом. – Сожалею, но я хорошо стреляю, только когда у меня по одинаковому пистолету в обеих руках.
– Нет ничего проще! – взревел Невиль вне себя от радости, догадавшись, что Лефор бросает ему вызов. – Лакей! Принесите нам еще один пистолет.
Перед флибустьером скоро уже лежали два пистолета. Сен-Нектер все сильнее дрожал от напряжения. Ториньи-младшему тоже было не по себе, когда он увидел, как обращаются с гостем, к которому он сам относился с уважением и даже восхищением. Он говорил себе, что сейчас этот бедный Лефор, так скоро взлетевший столь высоко, станет всеобщим посмешищем!
А Ив продолжал есть, будто ничего не случилось, положив пистолеты по обе стороны своей тарелки, рядом с хлебом и ножом.
– Надеюсь, – сказал все-таки он, прожевав, – что на меня никто не будет делать ставок.
– Никаких ставок, разумеется! – кивнул Невиль. – Мы только хотим посмотреть, насколько ловки жители островов. Вы не рискуете ничем, разве что потеряете репутацию отличного стрелка.
Лефор не торопясь поднял бокал, до краев наполненный отличным красным вином с виноградников Лонжюмо, и осушил его. Потом кашлянул и произнес:
– У меня на борту есть монах, который играет пистолетом, как фея волшебной палочкой. Кстати, я никогда не видел, чтобы он срывал апельсин рукой. Он стреляет с расстояния в двадцать туаз в ветку и сбивает ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109