..
Он вынул из кучи какую-то бумагу дрожащей рукой и стал читать:
– «Плацы и крепости обязаны первыми приветствовать адмирала четным количеством залпов, а адмирал в ответ дает на один залп меньше, другие же корабли эскадры вторят его выстрелам. Адмирал обязан принудить плацы и крепости к исполнению данного порядка, если те окажут неповиновение»…
Он вздохнул и поднял глаза на Байярделя. Немного подумав, он холодно произнес:
– Мне не по чину командовать канонирами. Я губернатор провинции и, значит, имею адмиральский чин. Комендантом форта Сен-Пьер является Пленвиль. Поручаю вам найти сеньора Пленвиля и передать ему вышеупомянутое послание. Пусть принимает решение, какое сочтет нужным.
– Сударь! Предупреждаю вас, что капитан Лефор не признает за вами звания генерал-губернатора Мартиники, – отрезал Байярдель, – под тем предлогом, что он явился по приказанию короля вернуть госпоже Дюпарке права, имущество и звание. Для него вы – майор острова и, значит, являетесь комендантом форта Сен-Пьер.
– Вы – предатель и наглец, я прикажу снова бросить вас в тюрьму…
Байярдель не дал ему договорить:
– Я еще не закончил! Капитан Лефор просил меня лично довести до вашего сведения, что королевские грамоты облекают его властью вершить суд и расправу за преступления, совершенные на море, в гаванях и прибрежных колониях. Он прибавил, что через час возвестит об этом во всеуслышание во дворе форта…
Мерри Рулз подошел к своему креслу и рухнул в него как подкошенный. Байярдель догадался, какая в его душе происходит борьба. Про себя он считал, что майор, может быть, без труда удовлетворил бы желание флибустьера, если бы мог дать приказ приветствовать эскадру кому-нибудь другому, не Байярделю. Еще бы! Ведь именно Рулз приказал арестовать капитана Байярделя и уже был готов повесить! А теперь сдаться в его присутствии?! Это было слишком!
– Ну-ну, – примирительным тоном заговорил капитан. – Что такое немного пороху в сравнении с разрушениями, которые могут быть произведены?
Рулз промолчал. Байярдель настойчиво продолжал:
– Майор! Время не терпит!
Он увидел, как Рулз сжал кулаки и заломил руки. Затем в нем произошла внезапная перемена. Рулз выпрямился и скривил губы:
– А мне что за дело? Я прикажу открыть огонь по этим пиратам! Приветствовать их? Воздавать почести морским разбойникам? Никогда! У нас есть чем защищаться! Мы окажем сопротивление и победим, в противном же случае взорвем себя вместе с фортом!
Капитан подскочил к окну, распахнул его и обернулся к майору:
– Так вот на что вы решились? Очень хорошо! Сейчас вы увидите!.. Я сам передам ваш приказ солдатам, и вы увидите, как они вам подчинятся!
– Остановитесь!
Мерри Рулз, шатаясь, поднялся:
– Байярдель! Передайте Бельграно приказ отсалютовать эскадре… Ступайте, раз вам так этого хочется! Если ничего другого не остается…
– Нет, иначе поступить невозможно, – подтвердил Байярдель, – но в каком-то смысле это даже лучше…
– Очевидно! – воскликнул Рулз, вскипая от бешенства, придавшего ему силы. – Для вас, конечно, это лучше! Вы думаете, что сможете за себя отомстить! Подло отомстить! Подло!
– Власть – дело рискованное, майор, – невозмутимо заметил капитан Байярдель. – А каждый честолюбец должен в решающую минуту иметь мужество посмотреть в глаза невзгодам и испытаниям, которые его ожидают.
* * *
Когда капитан Байярдель появился во дворе, Лауссей бросился ему навстречу.
– Полковник! – задыхаясь, проговорил капитан. – Времени терять нельзя. Майор раскаивается в содеянном. Пленвиль исчез…
– Знаю, – остановил его Лауссей. – Охрана видела, как он вышел из форта после заседания Совета. И больше не появлялся. Думаете, он сбежал?
– Понятия не имею. Прошу вас передать приказ майора лейтенанту канониров Бельграно. Пусть даст два залпа по четыре выстрела, как только прямоугольный флаг взмоет над грот-мачтой «Пресвятой Троицы». Лефор требует почета!
Лауссей обернулся и громко позвал:
– Лейтенант Савиньяк!
– Здесь, полковник.
– Ступайте к лейтенанту Бельграно и передайте ему, чтобы он приветствовал эскадру двумя залпами по четыре пушечных выстрела.
– Ядрами! – уточнил Байярдель, стремясь к тому, чтобы все почести были возданы в точности.
Когда Савиньяк ушел, он продолжал:
– Ворота форта открыты. Прикажите солдатам построиться в две шеренги. Пусть будут готовы салютовать из мушкетов, когда появится капитан Лефор…
* * *
Пушечная канонада сотрясла стены надежной крепости. Тяжело поднимались клубы густого дыма; над крепостным валом их подхватывал ветер и разрывал в клочья. Выстрелы, следовавшие один за другим с равными интервалами, теперь гремели все чаще.
Едва раздался восьмой выстрел, как все три фрегата, бросившие якорь в бухте Сен-Пьер, ответили на приветствие: «Пресвятая Троица» – двумя залпами по три и два выстрела, произведенных с небольшим интервалом, над самой водой, так как ядра давали рикошет в морскую зыбь, и еще два залпа по восемь зарядов каждый, которые грянули одновременно.
Тем временем Лауссей строил своих людей в две шеренги вдоль крепостной стены, по всей длине. День стремительно клонился к вечеру. Солнце садилось, и через несколько минут надо было зажигать факелы. Полковник Лауссей отправил за ними несколько человек, когда с насыпи донесся барабанный бой. Заиграла труба.
Почти тотчас охрана, дежурившая у потерны форта, прибежала во двор, охваченная паникой.
Одни кричали:
– Пираты!
Другие им вторили:
– Флибустьеры!
Лауссей окинул взглядом свою роту. Он поднял руку с зажатой в ней обнаженной шпагой и приказал:
– «Да здравствует король!» – троекратно, затем – «Да здравствует капитан Лефор!». По моей команде…
Он прочистил горло и стал ждать, когда раздастся конский топот по каменистой дороге; едва завидев первого всадника, он, даже не успев его разглядеть, закричал вместе с пятьюстами солдатами:
– Да здравствует король! Да здравствует король! Да здравствует король! Да здравствует капитан Лефор.
После чего приказал:
– Огонь!
И вот появился Лефор. Он въезжал с величественным видом, выпрямившись в седле и положив руку на седельную луку.
Лефор смотрел строго, переводя взгляд справа налево. Кончики его усов уставились в небо. Никогда еще он так гордо не выпячивал грудь! И казался глыбой, так что его конь представлялся в сравнении с ним совсем маленьким. Многие флибустьеры продевали в уши огромные серьги, нависавшие на щеки. Густые бороды закрывали половину лица. Пропыленные, в обмотанных вокруг головы колпаках, со сверкавшим за поясами оружием, с голыми волосатыми ногами, обутыми в свиные самодельные сапоги, матросы, несмотря на добродушные улыбки, не сходившие с их лиц, вызывали только ужас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109
Он вынул из кучи какую-то бумагу дрожащей рукой и стал читать:
– «Плацы и крепости обязаны первыми приветствовать адмирала четным количеством залпов, а адмирал в ответ дает на один залп меньше, другие же корабли эскадры вторят его выстрелам. Адмирал обязан принудить плацы и крепости к исполнению данного порядка, если те окажут неповиновение»…
Он вздохнул и поднял глаза на Байярделя. Немного подумав, он холодно произнес:
– Мне не по чину командовать канонирами. Я губернатор провинции и, значит, имею адмиральский чин. Комендантом форта Сен-Пьер является Пленвиль. Поручаю вам найти сеньора Пленвиля и передать ему вышеупомянутое послание. Пусть принимает решение, какое сочтет нужным.
– Сударь! Предупреждаю вас, что капитан Лефор не признает за вами звания генерал-губернатора Мартиники, – отрезал Байярдель, – под тем предлогом, что он явился по приказанию короля вернуть госпоже Дюпарке права, имущество и звание. Для него вы – майор острова и, значит, являетесь комендантом форта Сен-Пьер.
– Вы – предатель и наглец, я прикажу снова бросить вас в тюрьму…
Байярдель не дал ему договорить:
– Я еще не закончил! Капитан Лефор просил меня лично довести до вашего сведения, что королевские грамоты облекают его властью вершить суд и расправу за преступления, совершенные на море, в гаванях и прибрежных колониях. Он прибавил, что через час возвестит об этом во всеуслышание во дворе форта…
Мерри Рулз подошел к своему креслу и рухнул в него как подкошенный. Байярдель догадался, какая в его душе происходит борьба. Про себя он считал, что майор, может быть, без труда удовлетворил бы желание флибустьера, если бы мог дать приказ приветствовать эскадру кому-нибудь другому, не Байярделю. Еще бы! Ведь именно Рулз приказал арестовать капитана Байярделя и уже был готов повесить! А теперь сдаться в его присутствии?! Это было слишком!
– Ну-ну, – примирительным тоном заговорил капитан. – Что такое немного пороху в сравнении с разрушениями, которые могут быть произведены?
Рулз промолчал. Байярдель настойчиво продолжал:
– Майор! Время не терпит!
Он увидел, как Рулз сжал кулаки и заломил руки. Затем в нем произошла внезапная перемена. Рулз выпрямился и скривил губы:
– А мне что за дело? Я прикажу открыть огонь по этим пиратам! Приветствовать их? Воздавать почести морским разбойникам? Никогда! У нас есть чем защищаться! Мы окажем сопротивление и победим, в противном же случае взорвем себя вместе с фортом!
Капитан подскочил к окну, распахнул его и обернулся к майору:
– Так вот на что вы решились? Очень хорошо! Сейчас вы увидите!.. Я сам передам ваш приказ солдатам, и вы увидите, как они вам подчинятся!
– Остановитесь!
Мерри Рулз, шатаясь, поднялся:
– Байярдель! Передайте Бельграно приказ отсалютовать эскадре… Ступайте, раз вам так этого хочется! Если ничего другого не остается…
– Нет, иначе поступить невозможно, – подтвердил Байярдель, – но в каком-то смысле это даже лучше…
– Очевидно! – воскликнул Рулз, вскипая от бешенства, придавшего ему силы. – Для вас, конечно, это лучше! Вы думаете, что сможете за себя отомстить! Подло отомстить! Подло!
– Власть – дело рискованное, майор, – невозмутимо заметил капитан Байярдель. – А каждый честолюбец должен в решающую минуту иметь мужество посмотреть в глаза невзгодам и испытаниям, которые его ожидают.
* * *
Когда капитан Байярдель появился во дворе, Лауссей бросился ему навстречу.
– Полковник! – задыхаясь, проговорил капитан. – Времени терять нельзя. Майор раскаивается в содеянном. Пленвиль исчез…
– Знаю, – остановил его Лауссей. – Охрана видела, как он вышел из форта после заседания Совета. И больше не появлялся. Думаете, он сбежал?
– Понятия не имею. Прошу вас передать приказ майора лейтенанту канониров Бельграно. Пусть даст два залпа по четыре выстрела, как только прямоугольный флаг взмоет над грот-мачтой «Пресвятой Троицы». Лефор требует почета!
Лауссей обернулся и громко позвал:
– Лейтенант Савиньяк!
– Здесь, полковник.
– Ступайте к лейтенанту Бельграно и передайте ему, чтобы он приветствовал эскадру двумя залпами по четыре пушечных выстрела.
– Ядрами! – уточнил Байярдель, стремясь к тому, чтобы все почести были возданы в точности.
Когда Савиньяк ушел, он продолжал:
– Ворота форта открыты. Прикажите солдатам построиться в две шеренги. Пусть будут готовы салютовать из мушкетов, когда появится капитан Лефор…
* * *
Пушечная канонада сотрясла стены надежной крепости. Тяжело поднимались клубы густого дыма; над крепостным валом их подхватывал ветер и разрывал в клочья. Выстрелы, следовавшие один за другим с равными интервалами, теперь гремели все чаще.
Едва раздался восьмой выстрел, как все три фрегата, бросившие якорь в бухте Сен-Пьер, ответили на приветствие: «Пресвятая Троица» – двумя залпами по три и два выстрела, произведенных с небольшим интервалом, над самой водой, так как ядра давали рикошет в морскую зыбь, и еще два залпа по восемь зарядов каждый, которые грянули одновременно.
Тем временем Лауссей строил своих людей в две шеренги вдоль крепостной стены, по всей длине. День стремительно клонился к вечеру. Солнце садилось, и через несколько минут надо было зажигать факелы. Полковник Лауссей отправил за ними несколько человек, когда с насыпи донесся барабанный бой. Заиграла труба.
Почти тотчас охрана, дежурившая у потерны форта, прибежала во двор, охваченная паникой.
Одни кричали:
– Пираты!
Другие им вторили:
– Флибустьеры!
Лауссей окинул взглядом свою роту. Он поднял руку с зажатой в ней обнаженной шпагой и приказал:
– «Да здравствует король!» – троекратно, затем – «Да здравствует капитан Лефор!». По моей команде…
Он прочистил горло и стал ждать, когда раздастся конский топот по каменистой дороге; едва завидев первого всадника, он, даже не успев его разглядеть, закричал вместе с пятьюстами солдатами:
– Да здравствует король! Да здравствует король! Да здравствует король! Да здравствует капитан Лефор.
После чего приказал:
– Огонь!
И вот появился Лефор. Он въезжал с величественным видом, выпрямившись в седле и положив руку на седельную луку.
Лефор смотрел строго, переводя взгляд справа налево. Кончики его усов уставились в небо. Никогда еще он так гордо не выпячивал грудь! И казался глыбой, так что его конь представлялся в сравнении с ним совсем маленьким. Многие флибустьеры продевали в уши огромные серьги, нависавшие на щеки. Густые бороды закрывали половину лица. Пропыленные, в обмотанных вокруг головы колпаках, со сверкавшим за поясами оружием, с голыми волосатыми ногами, обутыми в свиные самодельные сапоги, матросы, несмотря на добродушные улыбки, не сходившие с их лиц, вызывали только ужас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109